– Наверное, я виновата, не предупредила, что сегодня вернусь, а не завтра с утра. Прости, что я появилась в собственном доме без предупреждения. Прости, что я перевезла свою сестру, как последняя эгоистка. Прости, что создала для тебя условия непримиримого соблазна. Ты прости меня!

– Когда ты так говоришь, я не могу понять, ты это серьезно или пускаешь в ход свой сарказм. Слушай! – Его глаза вмиг помутнели и наполнились враждебной мутью. – А дай-ка мне свой телефон! Ты что, заснять нас успела? Иначе чего ты такая спокойная? – вскипятился непокорный супруг.

– Да ты психопат, что ли? Совсем со своей политикой параноиком стал? – Надя вырвалась из его рук и поспешила в свою комнату. Но ей снова не удалось захлопнуть дверь, он успел поставить ногу в проем. – Может, дашь мне побыть одной? Или нет, сейчас все надо объяснять?

– Надя! Скажи мне, ты что, нас снимала? – не унимался он.

– Да не снимала я никого! Держи – проверь! – Надя сунула ему свой телефон. – А теперь дай возможность собрать вещи! Я не хочу оставаться здесь ночевать.

– Блин, я не хотел, чтобы все так вышло. Но я люблю ее, понимаешь? – Он успокоился и разоткровенничался. – И когда ей исполнится восемнадцать, мы поженимся.

– Значит, ты все уже для себя решил? – Надя театрально сползла по стене на пол и закрыла лицо ладонями.

– Слушай, как будто ты у нас святая. Тебе припомнить все твои похождения? Если я о чем-то молчу – это не значит, что я чего-то не знаю.

– Ну конечно, эта малолетняя Лолита на меня стучала, – вдруг осознала весь фарс происходящего Надя. – Да пошли вы оба к чертям свинячьим! Знаешь, что самое противное? Что я потратила на тебя десять лет! Долбаных десять лет своей жизни!

– Надя! Ты думала, что ты хитрее всех! Ты была уверена, что крутишь всеми вокруг – манипулируешь сестрой, мной, что все мы – марионетки в твоих руках. Ты решала, кому мне лизать жопу, а кого слать нахер, ты придумывала схемы для бизнеса, ты даже накладывала вето на выбор моего галстука. Да с тобой любой кобель себя начнет чувствовать сукой!

– А с ней ты, значит, кобелиной себя чувствовал? Ты вообще понимаешь, что это моя сестра? Что для меня это на грани инцеста? – не выдержала Надя и распахнула дверь, ударив по носу мужа.

– Да это у тебя с ней кровное родство, не у меня! – Он не стеснялся вопить и возмущаться.

– Послушай, милый мой, это ты трахал несовершеннолетнюю сестру своей жены! Не вынуждай меня дерьмом себя чувствовать, ладно?

– Забирай себе квартиру на Сретенском бульваре, и давай разъедемся! Попрошу, чтобы жильцы поскорее съехали. – Как чиновник со стажем, он решил предложить вариант максимально бескровного решения ситуации и сразу поставил ногу в проход, чтобы дверь не захлопнулась обратно, пока они не решат, что делать.

– Не переживай, я уеду прямо сейчас – соберу вещи на первое время. Остальные пришлешь.

– И ты даже не расплачешься?

– А тебе нужны мои слезы? – с плотоядной улыбкой изрекла Надя.

– Нет, меня просто удивляет твоя железная бесчеловечность. Столько лет подряд ты говорила, что любишь меня, что будешь со мной всегда. И узнав, что я люблю Нину, ты даже не расплачешься? Тебе что, даже не больно?

– Не знаю. Наверное, нет. Моя гордыня задета: я не могу сама себя простить, что не ушла от тебя первой. Вряд ли я смогу общаться с сестрой, потому что вы оба предали меня, но она сильнее. А боль… боли я не чувствую. – Надя лукавила. Может, острой боли она и не ощущала, но грудину спазмировало так, что она еле могла вздохнуть.

– Потому что ты вообще не умеешь чувствовать! Ты холодная рыба, которая не умеет испытывать человеческих эмоций. Ты живешь в теории. По заранее прописанным рецептам и сценариям.

– Это больше не твоя печаль. А теперь убери ногу, можно я закрою дверь?

Потерять мужа – страшно. Как бы там ни было, муж – это тот, к кому Надя приходила оплакивать отгоревшую страсть: его, свою.

Ей казалось, что она кинута в неизвестность, и это пугало. Переступая ступени вниз по лестнице с дорожной сумкой наперевес, Надя повторяла себе: «Пустота – это не страшно. Пустота – это то, что можно заполнить чем-то новым».

Сев в машину, она растерялась. Куда ехать? К подругам? Беспокоить их посреди ночи и потом до утра объяснять, что же произошло? Игорь не брал трубку. Десятки звонков не возымели действия. Как и сообщение: «Я ушла от мужа и не знаю, куда ехать, что делать и как жить дальше. Где ты?»

Тут Надя задумалась, что за без малого год ни разу не была дома у Игоря, они встречались в ресторанах, выходные проводили в подмосковных гостиницах, летали в Венецию, Вену и Рим, но никогда он не звал ее в гости. Надя знала, что он живет где-то на юго-западе города в новостройке, что периодически к нему приезжает то мама, то братья, и это всегда служило оправданием или поводом не приводить Надю домой.

Он рассказывал, что недавно развелся. Но они никогда не вдавались в детали своих семейных отношений – это было лишним, ненужным. Или таким казалось.

Наде было достаточно, что она не чувствует на его пальцах обручального кольца, что от него не пахнет чужими духами и он выключает звук на телефоне, когда они вместе. Еще в одну из первых встреч они пообещали никогда не ревновать друг друга. Игорь говорил, что считает ревность бессмысленной: если соперник действительно существует и значим, то ревновать уже поздно, а если его нет – то и смысла в ревности нет. Надя делала вид, что с ним соглашается. Ей было незнакомо чувство ревности – мужа она никогда не ревновала, ей казалось, что он столько работает, что времени на адюльтер просто нет, для нее муж вообще был гранитной плитой на ножках: порядочный, надежный, верный. Оказалось, что когда кажется, действительно лучше креститься.

Чаще всего Игорь и Надя встречались в его любимой гостинице. Она располагалась на Дмитровке – там было двадцать или тридцать номеров, каждый обставлен по-своему, неплохой бар с хорошей винной картой, да и с парковкой никогда не возникало проблем. Несколько раз Надя уже возле дверей отеля пыталась намекнуть, что не прочь отправиться к нему домой, но Игорь не хотел терять времени в пробках и жадно проникал пальцами в ее волосы, а потом целовал и покусывал ухо: в итоге Надя покорно соглашалась.

Когда Надя увидела машину Игоря, припаркованную возле входа в отель, все стало еще более ясно: она была не единственной. Да, Игорь никогда не обещал ей верности, но Наде так хотелось думать, что она действительно ему нужна, и без лишней робости она мечтала и фантазировала, что однажды он позовет ее к себе. Насовсем. И Надя сбежит от мужа. Да, Надя, в отличие от Игоря, всегда ждала спасения извне. Ей постоянно казалось, что в мире имеется сущность, миссия которой – служить Наде, спасать ее, помогать. Не важно, в каком обличье водится эта сущность и как ее называть: судьбой, ангелом-хранителем или случаем. Да, в мире, где правит случай, надо быть с ним в ладах и не ссориться с шестикрылыми помощниками на плече.

– Скажите, а Игорь Маковецкий уже заселился? – полюбопытствовала Надя, протягивая менеджеру кредитную карту, чтобы оплатить номер.

– Простите, но мы не имеем права давать информацию о своих постояльцах, – выпалила администратор заученный текст.

– Я увидела его машину у входа и просто поинтересовалась. Возможно, вы с ним свяжетесь и скажете, что я ожидаю его в лобби. Я все равно собиралась выпить бокал вина перед тем, как идти спать.

– Простите, но я правда не могу предоставить вам такую информацию.

– Хорошо, давайте сделаем так: если он в ближайшие пару часов будет что-то заказывать в номер, вы передадите ему записку. Естественно, если ситуация позволит.

Менеджер еще с полминуты помялась, но в итоге согласилась.

Удивлению Нади не было предела, но Игорь спустился через тридцать минут. Вид у него был обескураженный и рассерженный. А в ней меж тем – пол-литра вина.

– Я не буду спрашивать, почему ты не брал трубку, – завела беседу Надя, пытаясь не показывать напряжения.