— Все хорошо? Ты кричал.
Оказалось, что Марелла сидела рядом, на полу, отчего-то сжимая его руку. От ладони до локтя пробежали горячие мурашки, и это было невообразимо приятно, вот только сказанное ею настораживало.
— Кричал? — переспросил Дьюар, тут же обнаружив, что голос его звучит сипло и чуть слышно, будто и в самом деле сорвал его недавним криком. Марелла подала благоразумно приготовленную кружку с каким-то теплым питьем — вкуса он не почувствовал, но говорить стало легче.
— Да, было слышно в зале. Я подумала, что тебе больно, но, похоже, все в порядке?
Подумав, он кивнул. Руки дрожали сильнее, чем в прошлый раз, перенапряжение и озноб били ощутимо, но теперь уже ожидаемо — Дьюар и не ждал, что будет легко. Искоса он бросил взгляд на кровать, где лежал больной, скорее желая просто убедиться, что предчувствие неладного не подвело, чем в самом деле надеясь увидеть Имрила пришедшим в себя. Тот некромант говорил слишком уверенно, чтобы ошибиться. В прошлый раз Дьюар очнулся от транса одновременно с мальчишкой, но теперь ничего не вышло — полуэльф все так же неподвижно лежал на смятой постели, даже его дыхание стало совсем тихим, незаметным, а кожа казалась еще бледнее — сейчас, лишенный красок, Дьюар видел ее просто белой. Червец успел здесь разгуляться еще до начала ритуала, из несчастного выпили все соки, причем, в буквальном смысле — наивно было надеяться на удачу.
Марелла, кажется, думала о чем-то таком же, потому что печально и молча склонила голову. Угольные рисунки на полу и разложенные четко по их границам кучки пепла ожидаемо вызвали удивление и вопросы, но Дьюар не успел придумать, что скажет ей насчет методов своего «лечения».
— Что это такое? Целитель из храма, которого приводил отец, использовал магию совсем иначе…
Он долго молчал. От необходимости что-то объяснять в груди нарастало необъяснимое раздражение, с которым пришлось усиленно бороться, чтобы не сболтнуть ничего резкого, о чем пришлось бы потом жалеть и извиняться. То ли проклевывающееся чувство вины и осознание собственного бессилия повлияли, то ли необходимость прикладывать старания к такой малости, как возможность вновь контролировать кажущееся тяжелым и чуждым тело, а может и все вместе. Он не чувствовал ничего, кроме опаляющего прикосновения к живому существу, и вся его сущность, подмороженная Заграньем, только на этом и сосредоточилась, так что хоть сколько-нибудь связно сложить слова не выходило, а вымученная фраза показалась жалкой и совершенно бессмысленной.
— Я же говорил, что не целитель, а маг. Все эти атрибуты необходимы, чтобы… Просто они нужны.
Дьюар дернулся было подняться, уйти, но теплая рука остановила его. Странно, но голос девушки не колебался, а пальцы сжимали все также — мягко, но крепко. Почти даже ласково. Не похоже, что она была сердита.
— Что бы это ни было, оно помогло Реми. Если об этом нельзя говорить, то ничего, я буду молчать. Только не бросай его вот так.
Впору стало позавидовать ее уверенности и горящей в ней надежде — Дьюар не чувствовал подобного даже отчасти.
— Делаю, что могу, — пожал плечами он. — Но моих знаний может и не хватить…
Дьюар осекся, кашлянул в рукав. Какая-то часть его души явно начинала оттаивать, и только поэтому он не решился повторить сказанного некромантом. Не мог даже прямо смотреть в глаза Мареллы, такие чистые и доверчивые. Невозможно вызвать в них горькое разочарование и остаться равнодушным, невозможно принести дурную весть, когда на тебя смотрят таким взглядом. Пусть лучше поймет сама или узнает от кого угодно, но не от него — Дьюар малодушно промолчал, внутренне злясь на себя и за этот почти обман, и за саму неудачу, сжал на миг тонкие пальцы и все же поспешно вскочил. Даже руны на полу оставил, не стерев до конца, только с одного угла размазал подошвой, решив, что и так сойдет. Хотелось поскорее уйти, мрачные думы подгоняли назойливой сворой.
***
Ноги сами несли его по длинной дороге, лишь бы подольше не попадаться на глаза наставнику. Дэрейн, конечно, вряд ли выразит хоть какие-то эмоции по поводу полуэльфа, его с самого начала не интересовала эта затея, но разговор ученика с тем некромантом мог бы здорово его взбесить, а Дьюар до сих пор не знал, как от него скрыть даже самую незначительную деталь. Тот словно видел насквозь, одним взглядом выворачивая и душу, и разум. Порой возникали сомнения, не владеет ли он еще и ментальной магией, хотя ни о чем таком он никогда не говорил.
Дьюар успел миновать несколько кварталов, пока сердце его начало утихомириваться и уже не стучало так бешено, как в момент сумбурного прощания с Мареллой. Одной из причин этому стало и то, что серая пелена, застилающая глаза, понемногу рассеивалась — отчего-то это происходило ощутимо быстрее, чем в прошлый раз, и пытливый ум, невзирая на бунтующие чувства, сам собой взялся за поиск ответа для возникшей загадки. Сделал ли некромант что-нибудь особенное, когда вышвыривал его из Загранья? Или же дело в том, что на поиски мальчика ушло больше времени, ведь тогда таверну Дьюар покинул почти в сумерках, а сейчас солнце еще не коснулось горизонта? Или же это все из-за Мареллы?..
Он споткнулся.
Пока мысли летели хороводом вокруг одного и того же волнующего вопроса, улицы сменяли друг дружку, и Дьюар неожиданно для себя понял, что вновь оказался там, где встретил Ирис. Увитая разукрашенными цветами дверь сейчас была захлопнута, но свет в окнах уже горел, и за ними то и дело сновали суетливые тени, готовясь к вечернему открытию.
Посещать подобные места Дьюар не собирался — чего доброго, еще и об этом наставник узнает, и быстро отвернулся. Он почти миновал дом, когда пришла мысль, заставившая помедлить. Холод, сковавший кончики пальцев, не спешил отпускать добычу, а предвкушение встречи с Дэрейном отнюдь не грело. Дьюар даже немного пожалел, что сбежал из таверны, но назад не повернул — там все равно ничего уже не сделать, никак не помочь, а болтаться под ногами и корить себя за неумение — еще более жалкое занятие. Не раздумывая, он поднялся на крыльцо и коснулся тяжелой колотушки.
Уже постучав в дверь, задумался было, как глупо выглядит, заглядывая без особой цели, но уйти все равно не успел: причудливые маки отъехали в сторону, приглашая в шумное помещение.
— О, новые лица! — обрадовался придержавший дверь юноша. Сам он выглядел даже младше Дьюара, но держался с полной естественностью, а из-за его плеча выглядывала невысокая любопытная девчушка.
Дьюар через силу улыбнулся, чтобы не выглядеть совсем уж чуждо:
— Мне бы увидеть Ирис… Она здесь?
Конечно, Ирис никуда не делась. Она встретила их на пороге вчерашней комнаты, еще не успевшая подвести глаза и даже слегка заспанная. Удивленно выгнула бровь.
— Вообще-то я еще не принимаю, — окидывая гостя взглядом, протянула она, — но черт с тобой, заходи. А ты, Вьюнок, будь хорошим мальчиком и раздобудь чего-нибудь поесть.
Проводивший Дьюара юноша хихикнул и убрался восвояси, оставив их в окутавшей второй этаж тишине. По большей части дом только просыпался и сбрасывал остатки томной дремы, вопреки тому, что остальной город понемногу завершал дела и, наоборот, готовился ко сну.
— И вот ты снова здесь, — улыбнулась Ирис, зажигая вторую лампу. Сумрак комнаты растворился в мягком желтом свете, сделав ее уютнее. — Не думала, что после столь поспешного бегства увижу тебя вновь, да еще в скором времени.
Дьюар почувствовал, как уши начинают гореть.
— Мне некуда идти, — нехотя сказал он, и вместо возмущения или смешка получил долгий задумчивый взгляд.
— Еще вчера ты живо напомнил мне моего сына Арвила, — почему-то призналась она. — Не смотри так удивленно. Думаешь, я не могу быть любящей матерью?
Вопрос огорошил. Дьюар не знал, что ответить, потому что обычно у людей не возникало желания откровенничать с учеником лардхельмского чернокнижника, но эта женщина вряд ли слышала о его наставнике и точно не предполагала, с кем говорит. До местных краев даже слава Дэрейна еще не добралась.
