Ада скоро вернулась. Ушла в свою спальню и закрыла дверь на ключ.

Когда через полчаса Наташка поскреблась в дверь:

– Мама Ада, идем чаю попьем и покушаем чего-нибудь, – Ада тихо сказала:

– Наташа, дай покоя. Я хочу побыть одна.

"Ну одна, так одна! Тоже мне, важность великая! Рыдает, небось, за своей Региночкой! Пора начать забывать о ней! Место Региночки прочно занято. По крайней мере, в сердце и в постели Марка".

Наташка ухмыльнулась и отправилась в кухню.

"Господи, как же постоянно хочется есть! Этот ребенок "разожрёт" меня до слоновьих размеров, пока родится. Может сделать аборт после свадьбы? А Марику сказать, что случился выкидыш на нервной почве? Надо с подругами эту тему обмусолить" – думала Наташка, вынимая из холодильника снедь.

***

Отгремела свадьба.

Все было так, как и хотелось Наташке. Правда гости были в основном со стороны жениха, да и некого было приглашать невесте, кроме двух своих подруг с мужьями.

От идеи "избавиться от ребенка" подруги сразу отговорили:

– Дура! Ты не понимаешь? Ребенок, рожденный в Штатах, сразу обеспечит тебе гражданство! Потом твой муженек будет трястись над тобой со своим видом на жительство, а ты будешь вертеть им, как захочешь!

– А если ребенок тут родится? – растерялась Наташка.

– "Хоть тушкой, хоть чучелом", хоть ползком, на перекладных за три дня до родов, но ты должна быть в Америке на момент, когда младенец появится на свет! Поняла?

– Да я-то поняла, но как получится – не знаю.

– А ты старайся. Долби муженьку черепушку каждый день! Документы у вас, ты говорила, уже готовы?

– Готовы. Вот Ада дождется, когда Нора родит, и можно ехать.

***

Нора родила в середине января. Роды были очень тяжелые. Не смотря на лучших врачей, ребенок родился обвитый пуповиной, уже бездыханным, без признаков жизни. Сложнейшие реанимационные мероприятия вернули мальчика в этот мир, но страх за него, за то, будет ли он нормально развиваться, плотно засел в головах и сердцах семьи.

Если бы не Наташка, Ада отложила бы отъезд. Но невестка истеричила и плакала, кричала, не подбирая слов и не раздумывая о том, что может причинить боль своими высказываниями:

– Я не хочу рожать здесь! Вам мало того, что у дочки такая трагедия? Вы хотите, чтобы и второго внука тупые врачи угробили?

Марик ходил угрюмый и растерянный.

Каждый день пытался говорить то с Адой, то с Додием, уговаривая уезжать, как можно быстрее.

… и в середине марта, когда Наташка была уже на пятом месяце, семья вышла из самолета в Швехате, Венском аэропорту, куда прибывали все эмигранты третьей волны того времени…

Мартовская Вена встретила гостей косым дождем и холодным ветром, казалось хотевшим загнать незваных гостей обратно в самолёт и отправить восвояси.

Вдоль трапа самолёта, с обеих сторон, выстроился отряд автоматчиков. Словно не мирные переселенцы прибыли в славный город Штрауса и Шуберта, а закоренелые преступники, допустить которых в мир сладко дремлющих бюргеров никак нельзя.

Уже в здании аэропорта всех пассажиров быстро и умело разделили на две половины: тех, кто, собственно, ехал в Израиль по израильской визе и тех, кто по той же израильской визе собирался отправиться в Америку.

Ада с Додием и Марк с виснущей у него на руках Наташкой, с немногочисленными попутчиками по второй группе, под руководством представителя ХИАСа, получив багаж, погрузились в автобус и отправились в Вену.

Серый дождливый холодный город не располагал к любованию красотами, да и не до того всем было. В головах все еще звенел раздрай от попытки осознать и принять факт, что вот это уже и есть ВСЁ …  возврата к прежней жизни нет и не будет.

Семью привезли в небольшой отель на окраине города, больше похожий на ночлежку для бездомных, и заселили всех в один номер в котором, кроме четырех узких кроватей и умывальника в углу не было ничего.

Зашедший через какое-то время чиновник строгим голосом прочел "инструкцию по проживанию": душевая кабина одна на весь этаж, в конце коридора, горячую воду экономить, унитаз после себя смывать.

Ада заплакала, спрятав лицо в ладонях, Додий мрачно вздыхал и гладил ее по волосам, Марк курил в открытую форточку.

И только Наташка, еще не привыкшая к комфорту в семье мужа, улыбалась, пытаясь расшевелить семью:

– Ну что вы киснете! Это же ненадолго! Нас ждет Америка, слава и достаток.

Семье предстояло какое-то время пожить в Вене, не только для того, чтобы оформить документы, нужные для въезда в Америку, но и чтобы дождаться основной части багажа, отправленного поездом через Чоп в сопровождении знакомого и хорошо оплаченного проводника.

Но тянуть время было нельзя, и потому уже на следующий день Марк и Додий, оставив женщин в гостинице, отправились в офис ХИАСа, желая только одного: завершить все бюрократические процедуры, как можно быстрее.

Наверное, Яхве сжалился над постоянно плачущей Адой. Наверное, смилостивился над посеревшим, растерянным, не знающим, как утешить жену, Додием, но в Вене семья пробыла всего две недели.

Плохая погода, не лучшее настроение, совсем не способствовали тому, чтобы семья отправилась в город, осмотрела достопримечательности.

Ада не могла найти себе места, волнуясь за дочь, Додий не отходил от жены, оставляя ее только в случае необходимости, и только Наташка целыми днями валялась в кровати и пялилась в потолок, витая в одной ей известных мечтаниях.

Марк в одиночестве садился в автобус и ехал в центр города.

Его очаровывала готическая, строгая архитектура большинства зданий, любоваться которыми можно бесконечно.

Абсолютно не религиозный, он не мог сдержать слез, увидев стремящийся в небо Собор Святого Стефана – грандиозный Штефансдом (Stephansdom), готический символ Вены – главную католическую кафедральную церковь Австрии. И хотя Собор был разрушен и сожжен во время Второй Мировой, и до сих пор реставрировался, даже того величия, которое предстало перед глазами, было достаточно, чтобы сердце замерло от восторга.

"Как было бы здорово, если бы эту радость можно было разделить с кем-то. Если бы здесь и сейчас была рядом Регина… она нашла бы правильные слова для Ады, не валялась бы и не морщилась от надоевшего ей плача. Если бы…" – Марк встряхнул головой, словно выныривая из пелены мечтаний:

" Что за чушь лезет в голову? Со мною моя любимая жена, которая скоро родит мне ребенка. А мама… ну она успокоится… со временем".

Побродив еще немного по площади у собора, выпив чашечку кофе в одной из Венских кондитерских, Марк отправился в гостиницу.

– Где ты был весь день?– жена встретила Марка обиженным голосом и надутыми губами.

– В город ездил, Штефансдом хотелось осмотреть. Неизвестно, придется ли еще раз в Вене когда-то побывать.

– Чей-чей дом? – Наташка удивленно выпучила глаза.

– Собор Святого Стефана, – Марк улыбался и трепал ее непослушные кудри.

На следующий день Марк решил расшевелить свою загрустившую жену:

– Давай, собирайся, поедем любоваться Венским Оперным Театром.

– Я оперу не люблю, – Наташка продолжала лежать в кровати, но, заметив недоумевающий взгляд мужа, добавила:

– Музыку вообще люблю, а оперу – нет.

Марк засмеялся, запустил пальцы в ее кудри:

– Глупышка. Билеты в Венскую оперу нужно за полгода заказывать. Просто осмотрим здание, полюбуемся архитектурой, по городу погуляем.

– Вот еще, радость великая, на очередной домик любоваться,– Наташка отвернулась к стене:

– И вообще, меня тошнит, а от тебя никакого сочувствия не дождешься.

Марк снял куртку, присел на край кровати, положил руку на выпирающий живот: