Хозяйка обвела взглядом комнату.

Марик, уходя, не стал забирать ни телевизор, ни видик, которые стоили немало в то время. В шкафу висела дорогая одежда.

«Вот и ладненько, будет мне в качестве компенсации за то, что срач в квартире убирать придется».

Хозяйка вынула из шкафа простыню и набросила на стоявшую в углу аппаратуру. Нечего посторонним на "ее добро" зыркать.

Вскоре раздался дверной звонок.

В квартиру вошли два дюжих санитара, привыкших усмирять запивших мужиков, внушающих одним своим видом страх и заставляющих забыть о всяких попытках оказать сопротивление.

– Ну, где там наша алкашка? – спросил один из них, не сразу заметив укрытую одеялом до подбородка девушку.

– Да вот же она! Угомонилась только-только, дрыхнет.

Санитар подошел к Регине, отбросил одеяло.

Долго смотрел на продолжающую что-то невнятно бормотать девушку. Наклонился над ее лицом. Принюхался.

– Что-то темнишь ты, тётка, алкоголем от нее не пахнет.

Хозяйка схватила санитара за руку, сразу признав в нем старшего, и потащила в кухню.

– Смотри, сколько выбухала! – указала рукой на батарею бутылок.

– Да, красиво спилась девчушка, – ухмыльнулся санитар, сразу оценив и качество и стоимость того, чем когда-то были наполнены бутылки.

– Но забирать мы ее не станем, проспится и все. Нет тут и признаков "белки".

Хозяйка засуетилась, замельтешила. Нужно было что-то немедленно предпринимать. Жиличка ей и даром не нужна, а облюбованную аппаратуру она за короткое время уже привыкла считать своей.

– Да как же так, сынок! Она проспится и снова бухать начнет! Прирежет меня еще, не дай Бог, а кто отвечать будет? Узнают, что вас вызывала, а вы буйную не забрали, будут у тебя неприятности.

И уж чтобы окончательно уговорить санитара, понизив голос, добавила:

– Я отблагодарю, ты не думай.

В кошельке лежал аванс, полученный от нового жильца. Расставаться с деньгами хозяйке ох как не хотелось, но делать нечего, видик с телевизором дороже стоят. Она вытащила из кошелька две сотенные купюры и всунула в карман сначала одному, а затем другому санитару.

Деньги в кармане моментально становятся «своими», как только в него попадут, но санитар все еще продолжал сомневаться:

– Даже не знаю, что делать. В приемном сегодня Мегера на дежурстве. Вот заартачится, не станет девчонку оформлять, и куда я ее потом дену? Обратно тебе привезу?

– Не надо мне! Ты уж, сынок, постарайся, чтобы забрали ее на лечение, а это для вашей врачихи, – хозяйка извлекла из кошелька еще одну сотенную и сунула санитару в карман.

– Ну ладно, будь по-твоему – (хозяйке). Рубаху доставай, паковать будем – (второму санитару).

Регину приподняли в кровати и попытались надеть смирительную рубашку.

Словно чувствуя неладное, девушка (и откуда силы взялись) закрутилась ужом и попробовала вырваться.

– Да ты и в самом деле буйная! – усмехнулся санитар:

– А ну-ка успокоим мы тебя аминазинчиком, да галоперидольчиком угомоним.

Игла вонзилась в мышцу прямо через одежду, и вскоре тело девушки обмякло, глаза закрылись, и она повисла в руках санитара тряпичной куклой.

– Вот так-то лучше. Давай рубаху.

Девушку обрядили в смирительную рубашку, дважды обмотали рукавами, завязав их на животе особым узлом. Санитары уложили ее на носилки.

– Документы есть у нее какие-то??

– Есть, наверное, сейчас гляну,– хозяйка вывернула сумочку Регины, из которой выпал паспорт:

– Вот, держи, сынок.

– Ну бывай, тётка! – дверь захлопнулась, и хозяйка облегченно вздохнула.

***

В приемном покое санитары долго рассказывали дежурному врачу, которую все, и сотрудники и пациенты, называли не иначе, как Мегерой, о том, как алкашка буянила и бросалась на всех с ножом, о том, как ее еле-еле успокоили, вкатив лошадиную дозу препаратов.

Делиться деньгами санитарам не хотелось, а потому страсти нагнетались изо всех сил.

Мегера недоверчиво хмыкала, глядя на девушку, потом глаз ее загорелся, увидев, как блеснул в ухе крошечный бриллиантик.

– Ну ладно, раздевайте ее, в помывочную и в палату. Серьги из ушей выньте и мне дайте, сохраню и отдам, когда выздоровеет.

Санитары, ухмыляясь и понимая, что никто никому ничего возвращать и не подумает, вынули из ушей Регины дареные серьги и положили на край стола.

Мегера смахнула их одним движением в ящик.

– Тут у нее на шее еще какая-то побрякушка висит. Тоже вам отдать?

Мегера взглянула на кулон, все так же подвешенный на кожаном шнурке. Огромный камень, бледно-желтый металл, какие-то мутноватые стекляшки вокруг просто не могли быть драгоценностью:

– Зачем мне эта дешевка? В пакет с вещами и в камеру хранения. Пусть до выписки там лежит.

Под руки Регину оттащили в душ. Она немедленно сползла по стенке на пол и попыталась свернуться калачиком.

Но ее окатили холодной водой, на еще мокрое тело напялили полосатые штаны и все ту же рубаху, снова завязав ее узлом.

Ну так, на всякий случай.

***

Дни слились воедино. Уже неделю Регина была в психушке. Не успевало закончиться действие препаратов, как ей немедленно вкалывали новую дозу.

С диагнозом "белая горячка" пришлось распрощаться сразу. Ну не похожа была девушка на пропитую аклкашку. Да и схема лечения "белочки" была совсем иной, более щадящей, без лошадиных доз психотропов. А "отрабатывать" полученную мзду было нужно, и потому в медкарте с первого дня "поселился" диагноз: Маниакально-Депрессивный Психоз в стадии обострения.

Спала температура, иммунитет справился с гриппом, но Регина по-прежнему была в полузабытьи, вызванном уже теперь лекарствами.

Оба Ангела все время были возле своей подопечной, тоскливо смотрели на то, как ее "лечат" и ничего не могли поделать. Затуманенный мозг девушки не воспринимал ничего.

Где-то там, в другом мире, люди весело отмечали Новый Год.

Ломились столы, сверкали фейерверки, грохотали, пугая собак, шутихи и хлопушки.

Так же невидимо промелькнуло Рождество.

Ничего не менялось в жизнях и судьбах несчастных постояльцев этого угрюмого дома.

В один из дней, подойдя к кровати Регины со шприцом, наполненным "отравой", дежурная медсестра, уже не в первый раз заметила, что девушка как-то странно поглаживает живот и что-то шепчет, непонятно к кому обращаясь.

Медсестра немедленно побежала к Мегере:

– Что-то не пойму я, что с нашей пациенткой? Ну той, что с острым психозом перед новым годом привезли.

– А что с ней не так? Вроде ведет себя спокойно, потихоньку в овощ превращается,– Мегера гнусно захихикала.

– Так-то оно так, но она все время живот поглаживает, часом, не беременная ли?

– Вот это будет номер! Ну ладно, завтра приедет гинеколог, пусть посмотрит ее.

Гинеколог подтвердил догадку женщин: да, беременна, уже десять недель.

Ни на секунду не задумавшись, Мегера отдала распоряжение:

– На чистку! Причем – немедленно!

Гинеколог смотрел на молодую женщину, безразлично лежавшую на кресле, казалось, даже не понимавшую где она и что с ней:

– Такая молоденькая. Может к родственникам обратимся, нельзя самим принимать такие решения.

– Нет у нее родственников! Бродяжка! И так взяла на себя обузу, приняла на лечение, теперь еще и беременной оказалась. Ни она не нужна никому ни ее выблядок. Чистить!

– Когда? – гинеколог все еще хотел протянуть время, а вдруг найдутся родственники девушки. Но Мегера была неумолима:

– Немедленно! И так срок почти критический. Сейчас анестезию вколем, чтобы дергаться не начала и делай все, как нужно да по-быстрому.

И, усмехнувшись, добавила:

– Что замер? Чай не в первый раз. Любят эти убогие ноги раздвигать, а нам за ними подгребать приходится.

В палату, находящуюся все еще под действием наркоза, Регину привезли уже без ее нерожденного ребенка.