Джордж Гримс был агентом БРП, но принадлежал к числу дневного народа. У него был напарник-призрак, который компенсировал этот недостаток, но по очевидным причинам, конечно, не мог работать, пока не сядет солнце. В связи с этим Гримс привык к тихим будням, наполненным спокойной бумажной работой, и был не слишком рад тому, что его поджидает профессор Лайалл.

— Как вы сказали, кем вы будете? — спросил он, войдя в кабинет и обнаружив, что Лайалл уже там. Свою потрепанную шляпу пирожком он нахлобучил поверх банки, наполненной чем-то напоминающим внутренние детали нескольких подержанных напольных часов.

— Профессор Рэндольф Лайалл, второй по статусу в стае Вулси и помощник ответственного за связи со сверхъестественными в головном офисе, — свысока ответил ему Лайалл.

— А не слишком ли вы худосочный для беты такого солидного оборотня, как лорд Маккон? — и агент БРП провел рукой по своим пышным бакенбардам, будто проверяя, не исчезли ли они с лица.

Лайалл вздохнул. Из-за своего худощавого телосложения он часто сталкивался с подобной реакцией. Лорд Маккон был таким крупным и внушительным, что люди ожидали от его беты схожего телосложения и поведения. Мало кто понимал, как выгодно, когда в стае есть тот, кто постоянно находится в центре внимания, и тот, кто неизменно незаметен. Лайалл предпочитал не просвещать в этом несведущих и поэтому сказал:

— К счастью для меня, я пока избавлен от физических аспектов своих обязанностей. Мало кто бросал вызов лорду Маккону, а те, кто осмеливались на это, проигрывали. Тем не менее я достиг статуса беты в полном соответствии со всеми аспектами обычаев стаи. Может, я и не выгляжу особенно мускулистым, но у меня есть другие полезные качества.

Гримс вздохнул:

— Что вы хотите узнать? Стаи у нас нет, и значит, вы явились сюда по делам БРП.

Лайалл кивнул.

— В Кентербери есть зарегистрированный рой, правильно? — он не стал ждать ответа. — Его королева не докладывала в последнее время о пополнении? Не устраивала праздников в честь метаморфозы?

— Я должен дать вам отрицательный ответ. Кентерберийский рой очень старый и почтенный, в нем не склонны ни к какой показухе, — казалось, Гримс действительно слегка обиделся.

— Может быть, произошло что-то необычное? К примеру, внезапное появление нового вампира без доклада о метаморфозе или надлежащей регистрации? Что-нибудь в таком роде? — выражение лица профессора Лайалла оставалось кротким, но его светло-карие глаза смотрели очень внимательно.

Гримс, казалось, был раздосадован.

— Наш местный рой, доложу я вам, отличается образцовым поведением. За всю его историю не зарегистрировано ни единого нарушения. Вампиры в наших краях довольно осторожны. Сверхъестественным не слишком-то удобно живется в портовом городе — все вокруг чрезвычайно быстро меняется. В нашем рое обычно появляются лишь очень осмотрительные вампиры. И это я еще не упомянул, что, раз все эти моряки постоянно прибывают и отбывают, в доках и поблизости от них всегда найдутся готовые по доброй воле кормить вампиров кровешлюхи. От роя в БРП беспокойства мало, у меня тут, хвала небесам, легкая работа.

— А как насчет незарегистрированных отщепенцев? — гнул свою линию Лайалл.

Гримс поднялся, подошел к деревянному ящику из-под вина, набитому документами, и присел перед ним на корточки. Порылся там немного, периодически прерываясь, чтобы что-то прочесть.

— Был один около пяти лет назад. Королева роя заставила его встать на учет, и с тех пор никаких проблем не возникало.

Лайалл кивнул и, нахлобучив на голову позаимствованный цилиндр, повернулся к выходу. Ему нужно было успеть на дилижанс до Брайтона. Гримс, складывая документы обратно в ящик, продолжал бормотать:

— Правда, я уже некоторое время ничего не слышал ни об одном из зарегистрированных отщепенцев.

Профессор Лайалл застыл в дверях:

— Что вы сказали?

— Они исчезли.

Лайалл снял цилиндр:

— Это видно из переписи нынешнего года?

Гримс помотал головой:

— Прошлой весной я отправил в Лондон отчет на эту тему. Разве вы его не читали?

Профессор Лайалл уставился на него:

— Определенно нет. Расскажите, что говорит об этом королева местного роя?

Гримс вскинул брови:

— Какое ей дело до отщепенцев на ее кормовой территории? Не считая, конечно, того, что, когда они исчезают, жизнь ее собственного выводка становится легче.

Профессор нахмурился:

— Так сколько отщепенцев пропало?

Гримс вскинул глаза, его брови так и оставались поднятыми.

— Ну, все до единого.

Лайалл стиснул зубы. Вампиры слишком привязаны к своей территории, чтобы надолго уходить далеко от дома. И Гримс, и Лайалл знали, что пропавшие отщепенцы, скорее всего, были мертвы. Профессору понадобились все его навыки жизни в обществе, чтобы не показать своего раздражения. Может, местный рой и не интересуется тем, что случилось, но это несомненно важная информация, которую следовало немедленно донести до БРП. Большинство вампирских проблем касалось отщепенцев, точно так же как большинство проблем оборотней было связано с одиночками. Профессор Лайалл решил, что должен поспособствовать переводу Гримса на другую должность. Поведение этого человека подозрительно смахивало на восторг трутня, находящегося на начальной стадии восхищения древними тайнами сверхъестественных. Ничего хорошего, когда за отношения с вампирами отвечает представитель их же лагеря.

Несмотря на всю свою злость, профессор ухитрился нейтрально-вежливо кивнуть на прощание этому отвратительному типу и вышел в коридор, где погрузился в глубокие раздумья.

В гардеробной его ждал какой-то незнакомый господин. Профессор Лайалл никогда не видел его прежде, но от него пахло шерстью и влажными ночами.

Незнакомец обеими руками держал перед собой, как щит, коричневую шляпу-котелок. Увидев Лайалла, он кивнул, но это было не особенно похоже на знак приветствия; скорее этот человек будто подставлял ему шею, по-волчьи демонстрируя подчинение. Лайалл заговорил первым.

Иерархические игры внутри стаи могут быть сложны для посторонних, но очень мало кто из оборотней Англии превосходил по рангу профессора Лайалла, а сам он знал их всех в лицо и по запаху. Этот мужчина был не из их числа, и следовательно, он, профессор Лайалл, тут главный.

— Среди персонала этого филиала оборотней нет, — сказал он резко.

— Нет, сэр. Я не из БРП, сэр. В этом городе нет стаи, о чем, я уверен, вы прекрасно осведомлены. Мы в подчинении у вашего лорда.

Лайалл, кивнув, сложил руки на груди:

— И все же ты не из щенков замка Вулси. Я бы знал.

— Нет, сэр. Я не из стаи, сэр.

Губы Лайалла скривились.

— Одиночка…

Волоски на загривке профессора вздыбились, повинуясь инстинкту. Одиночки были опасны, как всякие стайные животные, отрезанные от стаи, той самой структуры, которая помогает им оставаться вменяемыми и контролируемыми. Вызовы альфе неизменно бросали оборотни его же стаи, следуя установленным правилам, недавним исключением был лишь Коналл Маккон. Но за драками, насилием, пиршествами из человеческой плоти и тому подобными лишенными логики кровопролитиями всегда стояли одиночки. Они встречались чаще, чем вампиры-отщепенцы, и были куда более опасны.

Увидев ухмылку Лайалла, одиночка крепче вцепился в свой котелок и пригнулся. Будь он в волчьем обличье, наверняка поджал бы сейчас хвост.

— Да, сэр. Я установил наблюдение за этим филиалом, ждал, когда альфа Вулси пришлет кого-нибудь с расследованием. Мой клавигер сказал мне, что вы прибыли. Я подумал, что лучше всего мне будет прийти самому и выяснить, не хотите ли вы получить официальный доклад, сэр. Я достаточно зрелый, чтобы некоторое время выносить дневной свет.

— Я тут по вопросу, который касается роя, а не стаи, — сказал Лайалл, которому не терпелось узнать, в чем дело.

Его собеседник, казалось, искренне удивился:

— Сэр?

Лайалл не любил приходить в замешательство. Он не понимал, что происходит, и ему не нравилось, когда его ставили в невыгодное положение, особенно в присутствии одиночки.