Стрелок вздохнул. Нет, воображение уж очень расстаралось, кое-кто получился ну прям как настоящий. С легким разочарованием отстранился на почтительное расстояние и склонил голову:
— Настроен на все, что пожелаешь. Беседа так беседа.
Видение нахмурилось.
— Но вы странно себя ведете. И, признаюсь честно, обычно в разы более собранны.
— Я соскучился.
Аман несколько раз хлопнул глазами, явно силясь понять собеседника, и в итоге скептически выгнул бровь:
— Вы ничего не забыли?
— Точно! Курья моя башка, ну конечно же! Коббук просил передать тебе спасибо.
Определенно юноша ожидал услышать не это:
— Я несколько удивлен, что вы встречались с сим добрым гоблином, и, конечно, рад получить от него весть, но напомнить хотел все-таки об ином. Я — дэрон, полудемон, помните? И выбрал сторону фетранийцев в текущем противостоянии, поскольку хочу спасти их народ от истребления. Осознал, что, прикрываясь именем Руфеона, слишком легко ослепнуть, поставить себя выше других, и…
— …смириться с этим не смог, как не можешь принять темную сторону и в себе самом. Не веришь, что найдешь место среди людей. Не прощаешь злости на шеакрийцев, устроивших резню на Ветряном утесе… — кивал Кай, загибая пальцы.
— Злости? Я же перебил их всех, Искатель! — возмутилось видение.
— …не щадишь себя, меряя по высшим идеалам, и от других ждешь того же, — стрелок развел руками, — Все я прекрасно понимаю. И не знаю, сдержался ли бы сам, окажись там вместо тебя.
— В вас нет демонической ярости, — печально покачал головой дэрон.
— Зато есть простое человеческое возмущение. Шеакрийская инквизиция без суда и следствия казнила граждан чужой страны, чудом переживших осаду фетранийских легионов. Полагаю, поменяйся мы местами, картинка перед Силлианом открылась бы знатная: я бы на тела этих фанатиков еще и помочился.
Бывший жрец был непреклонен:
— Я не справился и выпустил тьму.
— Чем ярче светит солнце — тем гуще тени.
Юноша не сдавался:
— Очнитесь же, Искатель! Не позволяйте дружбе застилать вам глаза. Я отлучен от церкви и объявлен в розыск…
— Замечу, не твоим королем, а поехавшими шеакрийцами — теми самыми, которые казнили ни в чем не повинных людей.
Аман нахмурился:
— Я видел лицо Его Величества там, на Ветряном утесе, и…
— А я слышал его слова после, — не дал ему договорить Кай. — Он узнал правду, Аман. Возмущен ей до глубины души и не предал историю огласке по одной-единственной причине: это спровоцирует прямой конфликт и войну с Церковью Руфеона, к которой Лютерия не готова — демонические орды бы сдержать. Но ты знаешь Силлиана — он не сдастся и не махнет рукой. Слабого бы ты не короновал.
— Я не стою войны, — сглотнув, ответил юноша.
— Правда стоит. Подданные Его Величества были жестоко убиты, а наказать за это хотят не мясников, а тебя. И, что самое чудовищное, ты тоже придерживаешься этого мнения.
Видение молчало, и его вид ножом резанул Кая по сердцу.
— Прости. Но осуждать тебя так, как ты сам, не смогу никогда — слишком хорошо понимаю причины.
Юноша наконец заговорил, и слова его были наполнены теплой грустью:
— Вы и Его Величество всегда были и останетесь моими друзьями. Но, боюсь, это и без того больше, чем я мог бы ожидать от судьбы.
— Враки, — отрезал Кай. — Я был в Леонхольде, разговаривал о тебе с простыми жителями, слышавшими слова церкви: им не поверили ни бургомистр Хеген, ни Нерия — помнишь же хозяйку гостиницы, которая готовит даже хуже нашего короля? И, что важнее и интереснее, их подставил под сомнение даже Барут.
— Его Святейшество? — определенно, услышать имя Верховного жреца дэрон не ожидал.
— Именно. Более того, он начал задаваться ну очень интересными вопросами, которые, в свою очередь, породили другие… И в итоге, хочешь — верь, хочешь — нет, мы вскрыли заговор в самой верхушке церкви. Причем заговор далеко не обычный: не каждый день увидишь, как высокопоставленный священник призывает послушного ему демона. Я уж молчу про всякие милые тайны вроде личного ордена ассасинов или планы по уничтожению всех рас Акрасии, кроме людской. Так что Барут очень, я бы даже сказал, крайне сомневается, что людям с такими хобби стоит верить. В отличие от тебя.
Аман вновь замолчал на какое-то время, а после, прикрыв глаза, устало промолвил:
— Я рад слышать это, Искатель. Но уже выбрал сторону и не вернусь.
Стрелок тоже помолчал немного, со всех сторон обдумывая эту разумную мысль.
— Ага. И поэтому я очень по тебе соскучился.
Юноша нахмурился.
— В начале разговора вы упомянули, что обычно убиваете меня в своих снах. Разве не служит это выражением ваших истинных чувств?
Кай ответил прямо, без утайки. Ведь как иначе жить, если ты не можешь быть искренним даже в собственных грезах?
— Да. Моего самого главного страха. Однажды я уже сражался с тобой, спасибо Ку-Сатоту, и, поверь, повторять не хочу. Невыносима даже мысль о том, чтобы причинить еще больше боли, чем ты уже пережил.
— А чего хотите?
— Обнять.
На лице полудемона застыло очень странное выражение — смесь детского удивления, юношеской робости и какой-то вселенской тоски. Немного замявшись, явно решаясь, бывший жрец вдруг протянул к Каю руки:
— Хорошо. Давайте попробуем.
Не веря своему счастью — ай да сон! побольше бы таких — Искатель осторожно прижал к себе дэрона. Тот замер, как в землю врос, и походило это скорее на какие-то односторонние объятия, но и так уже было здорово. Живой. Любимый. Рядом. Вот бы вернуть это ощущение хоть на секунду там, в настоящей жизни…
Однако обтягивающий наряд видения в сочетании с голыми животом и грудью делали свое дело, и вопреки всем мольбам Кая его тело решило радостно откликнуться на тепло жреца. Оставалось только молиться Руфеону, чтобы Аман не заметил конфуза, но отстраняться Кай не спешил. Внезапно юноша подал голос:
— Мне далеко до вас, Искатель.
Так, и кто тут теперь говорит загадками?
— Насколько я могу судить, граница между мирами не так прочна, как кажется: порой натыкался на порталы даже в погребах…
— Не в этом смысле, друг мой. Боюсь, что о всепрощении и любви к ближнему вы знаете в разы больше меня, посвященного в таинства. И это еще раз доказывает мою несостоятельность как жреца.
— Не неси чепуху. Конечно, я всегда тебя приму — я ведь люблю тебя.
Дэрон мягко улыбнулся.
— Спасибо. Я тоже люблю и вас, и Его Величество, но…
— Не в этом смысле, Аман. То, как я люблю тебя… так я люблю только тебя.
Видение замерло. Потом внезапно встрепенулось, взяло лицо Кая в свои ладони и с жаром, почти возмущенно вскричало:
— Я — дэрон, выбравший сторону фетранийцев! Вы хоть понимаете, что несете?
— В любви признаюсь, вроде. А что, не похоже?
Аман невидяще покачал головой и отступил. Всего пара шагов назад, но как больно их видеть, как тяжело встречаться взглядом…
— Ты пришел поговорить, а я все испортил?
— Нет, Искатель, — полудемон прикрыл глаза, явно собираясь с мыслями. — Вы лишь показали мне, насколько непрост на самом деле наш разговор и насколько я оказался к нему не готов. Прошу, дайте мне время все обдумать.
— Конечно. Ты еще придешь ко мне?
— Обязательно.
Видение сделало еще несколько шагов назад и исчезло.
Кай открыл глаза. Если судить по вяло пробивающемуся через ставни солнцу — еще и пяти нет. Аман, верная белая чайка, мирно спал на жердочке в углу. В душе Искателя царила полная сумятица. Сон оставил после себя ощущение неземного счастья вперемешку со вселенской тревогой, и еще какое-то время стрелок ворочался, прежде чем уснуть. У Амана из сна оказались на удивление мягкие волосы. Интересно, какие на ощупь настоящие?..
Только бы они никогда больше не встретились. Только бы не пришлось делать самое страшное.
