Он бежал, умножив волей усилие, толкаемый встречными, обзываемый, но не сдаваясь, не отвлекаясь и не откликаясь. А ступени сменялись ступенями, тек по кругу общего направления металлический зубчатый километраж, вниз скользила в резиновой гладкости, не встречая сопротивления, черная лента перил. И на этой сверхсиле движенья души и разума, против всех законов человеческих и божественных, билось сильно, смятенно и радостно, билось живо в первый раз с юности его сердце.

Он упал как подкошенный, направлением вниз проволоченный, став внезапно угрозой движению, баррикадой, пробкой над лопастью, запятой на пути. Кем-то бо́льшим, чем был прижизненно, кем-то лучшим, чем он в ней был.

И случилось чудо, подобное воскрешению, непривычное совершенно для вечности, неудобное для удобного движения пассажиров. Эскалатор был остановлен.

В половине седьмого вечера в полицейское дежурное отделение МВД по району Хорошево-Мневники, ул. Берзарина, д. 35, стр. 1 обратился с просьбой зафиксировать факт преследования с угрозой для жизни гражданин Пыжиков Валентин Платонович, 1976 года рождения, проживающий по адресу: Москва, улица Народного Ополчения, д. 23, кв. 5.

В заявлении гр. Пыжиковым В.П. было указано, объектом каких именно преследований он является и может быть подвергнут впредь.

В качестве доказательства совершенных против него противоправных действий, несущих угрозу жизни, гр. Пыжиковым В.П. были предоставлены к рассмотрению следующие документы.

Зафиксированная медицинскими работниками травматологического пункта № 4 травма, степень тяжести, время и место ее получения. Две больничных выписки, эпикриз, лист нетрудоспособности и амбулаторная карта.

После рассмотрения предоставленных гр. Пыжиковым В.П. документов факт совершенных относительно него противоправных действий был зафиксирован. Гр. Пыжикову В.П. был выдан талон КУСП – квитанция, удостоверяющая, что заявление принято. Заявление было передано сотруднику полиции по месту жительства заявителя, участковому Подосееву П.П.

Однако предпринять действия к дознанию по данному заявлению Подосеев П.П. не успел, так как в день принятия заявления гр. Пыжиков был убит на месте по выходе из отделения молниевым разрядом.

В связи с фактом гибели заявителя следственными органами была произведена тщательная проверка. При рассмотрении вопроса о возбуждении уголовного дела было принято решение отказать, так как в заявлении на вопрос, с чьей именно стороны погибший терпит угрозу, гр. Пыжиковым В.П. был указан гр. Бог.

Коля Здешиков торопился. «Черепаху в рай не берут», – говорил Коле папа. Вставай, Коленька, опоздаешь! Одевайся, Коленька! Торопись!

Всякий раз ему было совестно не успеть. Всякий раз наступала в нем паника, если он не мог найти ложечку для сапог. Время коротко, Коля Здешиков ненавидел шнурки. Ибо каждый стежок шнурка есть добавочная петля на отрезке времени. Даже ставил часы вперед – получить хоть сомнительную отсрочку. Ведь, в конце концов, в этом мире все относительно, все сомнительно в этом мире.

Он не шел, как вы, стараясь сохранить независимость, вдоль открывшего двери поезда по подземной платформе, но бросался в открытые двери как на амбразуру и в вагоне, толпой попутчиков сдавленный, чувствовал облегчение, что успел…

Но однажды, наискосок сокращая путь по Введенскому кладбищу, где являет жизнь несомненную альтернативу спешке, пробежав вдоль открытого колумбария, от Лефортовского надгробия до надгробия от надгробия за надгробием, Коля Здешиков неожиданно оборвал свой путь возле памятника человеку бессмертному, вроде Александра Сергеича, новогодними буднями увековеченного, – знаменитому повару Оливье. И предстала Коле череда лет, отмеченных этим салатом. «Странный праздник», – внезапно подумал он, холодея от страшной догадки. С тем пришло к нему понимание, к какой цели и зачем его торопили.

Таким образом, в некрополь Лефортовский, дабы сократить путь, вошел один человек, а вышел другой. Да и вышел-то не совсем. Совершенно иной человек стоял перед светофором на площади, благодарно глядя на красный. Постояв у красного, переждав еще один зеленый, он не ринулся вслед всем – развернулся, пошел обратно… Вот идут они толпами, обреченные, тротуарными тропами, обгоняют, отпихивают друг друга, тянут шеи, встают на цыпочки, чтоб увидеть, не брезжит ли там… надежда.

У могилы француза бессмертного сел наш Коля на лавочку. И затих.

Мимо плыли облачные громады неба столичного, обгоняли друг друга звери небесные: вдоль старинных стен, саркофагов и усыпальниц, над течением речки Синички, мимо Васнецова и Пришвина до Абдулова… Создавая немолчный гам, за высокими стенами мчались, гудели истошно, встав на светофоре, автомобили. Прыг-прыг, прыг-скок, проскакал мимо Коли воробушек, пролетел, кувыркаясь, осенний листик. Был он мертв, опалово-ал, а однако же торопился… Коля – сидел. Время шло. Но шло оно мимо.

– Будь здоров! – услыхав, как чихнул в своей комнате Валентин Семенович, прокричал из своей Михаил Сергеевич. Прокричал и прислушался. Нет ответа.

– Будь здоров! – набрав голосу, еще раз прокричал Михаил Сергеевич. И опять прислушался. Нет…

– Будь здоров! – с подступающим раздражением прокричал еще раз Михаил Сергеевич и прокричал снова, три раза, так что даже мы бы услышали, несмотря на расстоянье во времени: – Будь здоров! Будь здоров!! Бу-у-будь здо-ров!!! – С чем, охрипнув, взял передышку. В этот миг Валентин Семенович чихнул вновь.

– Скотина такая… – прохрипел Михаил Сергеевич и, уже с трудом набрав воздуху, просипел: – Будь здоров…

Поскольку вышло едва-едва, размахнулся и крепко ударил тапочком в стенку. И отбил себе палец.