Любомир не понимает, оборачивается, разводит руками.

   - У нас адмиралов, как на собаке блох, - Бранка кривится с отвращением, - семнадцать рыл на четыре ржавых посудины. И не нашлось дурака возглавить оборону против "Альбиона". А этому в голову стукнуло какую-то шишку за покером прокинуть. И вот в Адмиралтействе нашли терпилу! Самоубийца.

   - Ну, что поделаешь, если Джорджевич считает меня каталой? - ухмыляется Милко.

   - Так ты и есть катала! - всплескивает руками Бранка.

   - Я - честный игрок, - вскинув палец, резюмирует Милко.

   И продолжает, возвращаясь на тахту:

   - Таких, как он, не обыграть - себя не уважать. Он же раскладывает карты по достоинству и по масти, что повыше - ближе к руке, с каждого прикупа. И любой паре радуется, как дурачок. Это же как у ребенка конфетку отнять...

   - Этот ребенок тебя только что на эшафот загнал, - кривится Бранка, - ладно, поиграл и хватит. Собирайся, отправишься к бабе Соне, поживешь у нее, пока не уляжется. Все равно против "Альбиона" нам не выстоять, так хоть жив будешь - авось, как оккупируют, дезертиров искать перестанут...

   - А зачем? - улыбается Милко, - Я - солдат, присягал своей стране и бежать с поля боя не стану. Буду драться, раз такое дело.

   Бранка смотрит минуту, потом поворачивается к Любомиру.

   - Проверь температуру у шурина - он, походу, умом тронулся.

   - Бранка, - Милко приподнимается на локте, смотрит озорно, - ты такая бука! Вспомни, как говорил дедушка Йован, храни Господь его душу: главный талант мужчины - умение постоять за Отечество. А кто я такой, чтобы спорить с героическим предком?

   - Тебя убьют.

   - А вот это еще баба Соня надвое сказала, - ухмыляется Милко.

   И, повернувшись к Любомиру, спрашивает:

   - Слушай, сколько у вас пробивных зарядов на складах наберется?

   - Тыщи четыре, - потирая нечесаную бороду, отвечает тот.

   - Вот и отлично!

   Настает момент для Любомира удивленно вскинуть брови - гамма-заряды в пятнадцать килотонн для пробоев в условиях пониженного тяготения даже отдаленно не годились в качестве оружия. Постояв минуту, бригадир подрывников заключает:

   - Жениться тебе надо, барин.

   - На ком? - криво усмехается Малко, - На шлюшках-академистках или эмансипированных  феминах без сисек? Если ты все проспал, семья - давно пережиток, смысла в ней нет. Детей бабы рожать не спешат, а какие рожают - так от брака тем ни горячо, ни холодно: прав у безотцовщины даже больше, если по госпрограммам родились.

   Новоявленный адмирал снова откидывается на тахте.

   - Да и зачем все это? Мне одна нужна, та самая. Единственная. А таких, поди, - грустная ухмылка, - и не осталось уже...

   - Найди девчонку из шахтерских, - Любомир с грохотом бросает инструменты на стол, - такую, чтобы голова на плечах и кровь с молоком. Пусть детей тебе нарожает, с учений твоих дожидается. Как Бранка моя.

   - Ага, а как напьюсь - тоже на плече до постели носит...

   - Бесполезно это, - резюмирует Бранка, - интеллект - не трихомоноз, половым путем не передается.

   Внезапно, замолкает, стоит несколько секунд, потом поворачивается к трансмиттерам и включает новостной канал. Милко и Любомир подтягиваются - псевдотрехмерная проекция открывает вид на обширный зал, где выступает высокий статный военный в форме Виндзорского Анклава. Милко хорошо знает его - лорд-адмирал Хадсон, командующий флотилией транснациональной корпорации "Альбион". Адмирал спокоен, беспристрастен, ему почти скучно - будничным, бесцветным тоном он проговаривает вслед телесуфлеру простые слова: "восстановление конституционного порядка", "борьба с коллаборационизмом", "действенные меры против сербского сепаратизма", "мандат Содружества на военную операцию". Вот так вот просто, без затей, на весь мир им объявляют войну, а мир сидит и безучастно взирает на этот фарс. И, точно издевка над речами о законности, свободе и правопорядке, ленты новостей выхватывают изображения новехоньких виндзорских канонерок, отчаливающих от телескопических причальных стрел: на матово-серых бортах боевых судов, красуются нарочито небрежные надписи "србомлат".

   Бранка оборачивается - сразу и не узнать: точно потемнела вся, постарела.

   - Я не знаю, как, братишка, - голос ее кажется неживым, механическим, - но отмудохай этих ублюдков. Любой ценой.

   * * *

   ...Все шло, как шло. Вятрович поставил управлять ржавыми корытами дреамского флота какого-то летёху из тыловых и тот вполне оправдался, уведя корабли от столицы к шахтам на Светло. Не по плану, конечно, но так даже лучше - герой бежит еще до драки. Отправив пару вспомогательных кораблей блокировать космопорты, Хадсон развернул флот к планетарному спутнику.

   Шли догоняющим курсом почти полсуток - изматывающий марафон. Наконец, дреамские корабли, сделав два оборота и расстреляв все ракеты, укрылись где-то среди мегалитов добывающего оборудования. Без боекомплекта они неопасны - ими займутся потом.

   Хадсону скучно и хочется курить, плеснуть в бокал виски и прихватить за круп сочную красотку. Да просто снять чертов скафандр, наконец! Временами адмирал завидует винтажным героям из старых книг - те могли управлять звездным флотом в мундирах с аксельбантами, а ему приходится сидеть в коробке десять на тридцать футов в наглухо герметизированном скафандре и довольствоваться минерализованной водой из автопоилки, подгузником и, мать его, калосборником! Даже почесаться нельзя - и так, пока проклятый лейтенантишка Вятровича не соизволит, наконец, сдохнуть!