Глевеан останавливается на входе - никто не видит, как из-под его тренча соскальзывает на пол и растворяется в полумраке нематериальная тень. Потом он, пригнувшись, чтобы не цепляться за потолки, не спеша идет вперед, движениями руки освобождая путь от развешанных по веревкам влажных тряпок. Какая-то галдящая грузная клуша выскакивает из комнаты и почти натыкается на него. Затихает и, сглотнув шумно, отступает обратно в комнату. Взгляд дюжины пар глаз через узкие щелки в приоткрытых дверях, провожает маршала в спину, но он демонстративно игнорирует испуганный интерес жильцов.
- Четвертая дверь справа.
Глевеан проходит коридор насквозь, мимо рядов дверей, хлама и пары мужчин, играющих в нарды, останавливаясь у нужной двери. Кейсара уже успела открыть простенький цифровой замок, так что маршалу остается лишь приподнять кончиком пальца ручку и толкнуть дверь.
Крошечная комната шесть с половиной на шесть с половиной футов без окон. Пара кроватей в два яруса углом, письменный столик, настенный шкаф, маленькая приставная тумбочка и крошечный гардероб - вот и весь интерьер.
- Она жила не одна, - констатирует очевидное Кейсара.
Глевеан встает в центре комнаты, оглядывается по сторонам. Осматривает аккуратно пристроенную на вешалку у стены форменную одежду, перебирает предметы на столе. Открывает ящик под столешницей - в основном косметика и канцелярские принадлежности. В глубине, под коробочкой с мелкими безделушками обнаруживается деактивированный омнибот. Глевеан берет маленького робота на ладонь, осматривает заклиненный импеллер, потом касается поверхности мэйнфрейма и, даже не прибегая к помощи Кейсары, в две команды ломает простенькую защиту. Тусклый свет мигает, точно от перепада напряжения.
Маршал с нечеловеческой скоростью просматривает чужую жизнь - собранные в одном месте кусочки воспоминаний.
- Что ищешь? - щекочет нервы голос Кейсары.
- Уже нашёл, - глухо отзывается Глевеан, выбрасывая нужный файл в пространство дополненной реальности.
Ничего особенного - просто статическое псевдотрехмерное изображение: две русоволосые симпатичные девушки, по-дружески обнимающиеся на аккуратно подстриженной лужайке. На них легкие сарафаны, их ноги босы, они дурачатся и просто счастливы. Одна из них - Аделин, почти такая же, как на фото с документов.
- На что нужно смотреть? - спрашивает Кейсара, подключая свой аналитический модуль к каналам Глевеана.
- Родимое пятно, - палец Глевеана касается изображения у ключицы второй девушки, - узнаешь? - маршал усмехается, - В морге лежит труп не Аделин Трюффо, а... - он быстро осматривает файлы в плейнскрине стола, находя локальную копию фабричного пропуска, - Олеви Кампо, ее подруги и соседки по комнате.
- Тогда где Аделин?
- Хороший вопрос, - бросая последний взгляд на пустую комнату, отзывается Глевеан, - обратила внимание, во что была одета Олеви перед смертью? Это было в списке ее вещей...
- Короткое черное платье - нестареющая классика.
- Именно. У местных такая одежда считается крайне вульгарной и порицается.
- Может быть, она собралась на свидание. С техником на площадке.
- Да, в карантин. С чужим глобал и поддельной биометрией, - Глевеан осматривает тщательно разглаженную форменную одежду, - на режимный объект... Аделин подрабатывала на промоушене в терминале прибытия для иностранцев. И не только.
- Ты обо всех людях думаешь плохо? - невозможно понять, укоряет ли Кейсара в шутку или всерьёз.
- У этого народа есть такая забавная концепция - "бритва Оккама". Поинтересуйся.
Глевеан кладет омнибота Аделин в карман, выходит и закрывает за собой дверь. Проходит вдоль коридора, останавливается у столика с нардами, смотрит на двух игроков - немолодой мужчина с рабочими аугментациями и следами порока на лице да татуированный темнокожий парень неопределенного возраста. Оба смотрят с недоверием и плохо скрываемым страхом.
- Чего надо? - выдавливает из себя темнокожий наконец.
Глевеан опускается на корточки, поднимает и катает между пальцами кости. Пауза затягивается - оба мужчины начинают заметно нервничать.
- Девочки из комнаты номер шесть, - маршал продолжает рассматривать кости, - подрабатывали проституцией.
- А мне какое дело? - слишком поспешно спрашивает темнокожий.
Всего один взгляд черных глаз чужерода заставляет беднягу заткнуться.
- Проституция в вашем маленьком мирке, - спокойно констатирует Глевеан, - особо тяжкое преступление, за которое предусмотрены принудительная стерилизация и корректирование личности. Однако ни ты, ни твои милые соседи не бежите в полицию впереди своего визга, а сама полиция - весьма неохотно берется за такие дела. Знаешь, когда так бывает?
Кости гипнотически покачиваются в пальцах маршала.
- Когда у проституток есть "крыша" - сутенер, достаточно влиятельный, чтобы крутить валюту от иностранцев и откупаться от полиции. И я хочу знать, где он.
Незаметные нотки в голосе - ритм, тембр, мельчайшие колебания. В этом голосе есть что-то властное и гипнотическое, что-то, чему нельзя сопротивляться.
Темнокожий отвечает, слегка заикаясь:
- Я-я-то откуда знаю...
- Знаешь, - спокойно утверждает Глевеан, - и скажешь.
Скрытая в словах чужеродная мощь ломает хрупкое сопротивление человеческой воли. Чернокожий судорожно сглатывает, косится на едва-едва приоткрытые соседские двери и шепчет сипло:
- Погоняло Калибр, сидит в Блоке-13 - это здоровенный жилой небоскреб на Ле Фонтен. Больше ничего не знаю!
