Кажется, его слова немного смущают ее.

   - Иногда я думаю... об этих людях, - признаётся Аделин, снова глядя на стелу, - Первопроходцах, идущих в неизвестность. Ведь не может быть, чтобы их вела лишь профессиональная необходимость?

   - И что же, по-твоему, было их мотивом? - спрашивает маршал, - Тщеславие? Любопытство? Природный авантюризм?

   - Надежда, - и снова глаза в глаза, и какая-то искорка во взгляде, - да-да, надежда - на то, что там, за облаками, они откроют дверь на Небеса и закончат всю эту мелкую возню. Вознесут людей в новую эпоху, новую эру, более... справедливую, человечную, без всей этой... грязи. Что там, на звездных путях, всё будет иначе и люди - будут другими.

   Грустная улыбка собственным мыслям.

   - Наверное... они бы очень огорчились, увидев нас сейчас.

   - Звезды не меняют людей, - сухо констатирует Глевеан, - меняются лишь расстояния.

   И поясняет, глядя в глаза своей визави:

   - Первопроходцам свойственно наивность и авантюризм. Так, отправлявшиеся в Новый Свет, разочаровавшиеся в порядках старого мира, верили в то, что обретут землю обетованную, построят свой, справедливый мир. Но люди остаются людьми - на дальних землях и даже других планетах.

   Маршал отворачивается и смотрит в пустую мокрую ночь.

   - Космос не даёт ответов, - в его голосе нет ни намёка на эмоции - сухая констатация фактов, - испокон веков, люди алчут всё того же: равенства, свободы и справедливости, но эти идеи - химеры. Ты не отыщешь их среди звёзд.

   - Значит, мне нет смысла идти с вами? - с какой-то непостижимой тоской спрашивает Аделин, - То, что я не нашла здесь, мне не найти и в Небесах...

   Он снова смотрит ей глаза в глаза.

   - Мой народ верит, что каждый человек рождается для какого-то дела. Достигнуть профессиональных высот и посвятить себя тому, для чего был рождён - хороший способ прожить жизнь. Я не предлагаю тебе ложных смыслов или утопических идей, я предлагаю лишь реализовать твой потенциал. К собственной выгоде и для моей пользы. Просто честная сделка.

   Она кивает.

   - Спасибо. За то, что делаете для меня, и за вашу... честность.

   - Не нужно слов благодарности: как я сказал, это взаимовыгодная сделка.

   И, сказав это, он берёт ее ладонь и кладёт на нее маленький личный омнибот - тот самый, с неисправным импеллером, что забрал в комнате на Лемаршаля. На щеках девушки вспыхивает румянец, она нежно гладит спящего робота, хранящего воспоминая о ее жизни, и поднимает на маршала взгляд, полный искренней восторженной благодарности.

   Глевеан слегка кивает в сторону посадочного терминала.

   - Нам пора.

   Она усмехается, прижимает омнибота к груди, качает головой и замечает с легкой примесью грусти:

   - Что ж. Злые или несправедливые, но... звёзды ждут?

   Он кивает и предлагает ей руку. Она принимает приглашение, и они вместе поднимаются к Лифту.

   * * *

   ...Эдди Картейн по прозвищу "Билко" добирается домой за пару часов до рассвета: долгая рабочая ночь подошла к концу и, несмотря на усталость, "бегун" пребывает в приподнятом расположении духа. Как обычно, проникает в свою маленькую каморку на втором этаже типового жилого модуля, перестроенного из двух двенадцатифутовых контейнеров, через окно, чтобы не разбудить маму. Включает ночник, сбрасывает пустой рюкзак, респиратор и обувь, сдвигает с маленького приставного столика недокрашенные коллекционные фигурки и ставит по центру, точно сокровище, пакет с уткой по-пекински. Улыбается каким-то своим мыслям, проводит по сенсору автоподогрева и стягивает куртку. Всего полминуты - и блюдо готово: пакет раскрывается, обнажая ароматное содержимое, и Эдди, подтянув заменяющий стул масляный фильтр от грузовика и взгромоздившись сверху, с наслаждением втягивает дурманящий запах настоящего мяса. Потирает руки, поднимает и с хрустом разъединяет палочки, осторожно мешает блюдо...

   - Приятного аппетита, молодой человек.

   Этот тихий голос звучит настолько внезапно, что Эдди от испуга едва не падает на пол. Быстрый взгляд - на кровати, в тени вещевого шкафа и надкроватных полок, сидит, растворяясь во тьме, человек.

   - Кто вы? - внезапно осипшим голосом спрашивает "бегун".

   Незнакомец неспешно подаётся вперёд и в тусклом свете ночника поблескивает проседью пышная пепельная шевелюра.

   - Моя фамилия Савар. Думаю, вы знаете, кто я.

   Эдди шумно сглатывает.

   - Я... вам ничего не скажу!

   - Полно вам, юноша, - главный контрразведчик Альпики небрежно отмахивается от этих слов, - я здесь не для того, чтобы вас допрашивать или арестовывать. И, разумеется, не стану отбирать маленькую посылку, переданную вам маршалом: я же не бесчувственная мразь, чтобы лишать семью и общину юной мадемуазель Трюффо весточки от их любимой дочери?

   - Тогда зачем?

   Савар пожимает плечами.

   - Просто поговорить - в моей профессии это редко случается.

   Несколько секунд Эдди смотрит на ночного гостя, а потом отрезает, стараясь придать голосу максимальную уверенность:

   - Я не хочу с вами говорить.

   - Почему? - с легкой усмешкой спрашивает Савар, - Потому что я цепной пёс правительства?