Первую рекомендацию в «органы» сержант Савельев получил от командира воинской части. Вторую технику первой категории НИИ электронно-вычислительной техники Савельеву дал Тимирязевский райком ВЛКСМ. И в 1971 году Анатолий стал курсантом спецшколы № 401 КГБ СССР – знаменитой Ленинградки. После её окончания в 1972 году прапорщик Савельев был направлен на службу в Седьмое управление КГБ СССР.

Работа в «семёрке» была именно тем, к чему так стремился Анатолий Николаевич. «Наружка» требовала не просто специальных знаний и крепких мускулов, но и внимательных глаз, хорошей памяти, аналитических способностей, отличной реакции и умения импровизировать, играть, как в театре, который Савельев любил с детства. Здесь раскрылась та сторона его характера, о которой командир части счёл нужным упомянуть в служебной характеристике: «Обладает чувством романтики». И не ошибся.

Не исключено, что эта характеристика сыграла свою роль и в 1974 году, когда в «семёрке» шёл отбор кандидатов в только что созданное секретное подразделение – Группу «А». Савельев любил свою работу, считал её по-настоящему интересной. Но обещание Виталия Дмитриевича Бубенина, назначенного командиром ещё не сформированного подразделения, что на новом месте будет ещё интереснее, заинтриговало его. И он согласился.

Но возникла проблема. Чтобы попасть в Группу, необходимо было пройти строгую медкомиссию. А Савельеву это вряд ли удалось бы: он слегка заикался. Но уже тогда он привык находить выход из любой ситуации.

Вместо себя на медицинскую комиссию Анатолий послал приятеля. Щуплый очкарик внешне совсем не походил на богатырски сложенного Савельева, но тот точно просчитал ситуацию. И проинструктировал приятеля: «Открой паспорт сразу на странице с фотографией. Смотри уверенно. Тогда никто и не будет вглядываться, тот человек перед ним или нет». И план сработал. Анатолия Савельева зачислили в Группу «А» на должность разведчика.

Он с увлечением начал постигать новые науки: вождение всех видов транспорта, прыжки с парашютом, использование спецсредств, приёмы выживания, маскировки и т. п. «Отчётливо помню нашу первую встречу в 1977 году, когда я был назначен командиром подразделения, – рассказывает Геннадий Николаевич Зайцев. – Савельев в это время находился в служебной командировке. Он проходил стажировку в Рязанском воздушно-десантном училище. Вот он вошёл в кабинет – в форме десантника, крепкий и ладный. Представился. Показал свидетельство, сказал, что теперь он может самостоятельно проводить инструктаж по прыжкам с парашютом»^[31].

Он не переставал учиться. Уже находясь в Группе «А», Савельев получил два высших образования: в 1976 году окончил физико-математический факультет Московского государственного педагогического института, а в 1983-м году – Высшую школу КГБ имени Ф. Э. Дзержинского. Спецназовец с педагогическим образованием, мастер спорта по боксу, декламирующий наизусть Ахматову и Цветаеву, начальник штаба, делящий со своими подчинёнными все тяготы боевой командировки в горах…

Он был такой один. Он многое знал и многое умел. И был требовательным педагогом. Кое-кто из его подчинённых считал его ненормальным. На тренировках его сотрудники прыгали из окна, не зная, что находится внизу, бросались на едущий автомобиль, на полевых занятиях стреляли боевыми. «Ничего! П-пусть привыкают, в бою ц-целее будут», – говорил он.

А свой боевой экзамен ему пришлось сдавать в 1979 году в Кабуле.

Об операции «Байкал-79» написано много. Это была потрясающая спецоперация как по масштабам целей и средств, так и по скорости её разработки и той доли авантюризма, которая отчасти и обеспечила ей успех, а потом и восхищение спецслужб всего мира. Самая известная её часть – штурм дворца Амина, в нём было задействовано большинство прибывших в конце декабря в Кабул офицеров подразделения. Но старшему лейтенанту Савельеву и лейтенанту Блинову[70] поручили другое задание – вместе с парашютно-десантным взводом захватить штаб ВВС. Это была первая боевая операция Группы «А», и всех переполняло стремление показать, что недаром столько лет прошли в тяжёлых тренировках. И каждый обдумывал, как лучше действовать на своём участке.

Анатолий Николаевич и Виктор Иванович, помня, что лучший козырь – внезапность, решили захватить штаб молниеносным штурмом. И наутро изложили свой план нашему военному советнику.

Вот как рассказывает об этом сам Анатолий Савельев:

– Мы с Блиновым пришли к нашему советнику, который находился в штабе, а тот говорит: «Никакого штурма, – и объясняет свой план: – По два человека проходим в здание. Спокойно, без суеты сосредотачиваемся в одном из кабинетов. Вторая половина взвода находится на удалении и, замаскировавшись, ждёт сигнала. Они разоружают внешнюю охрану, мы – внутреннюю».

Савельев не смутился и не обиделся. Он восхитился. План был прост, изящен и сулил успех без потерь личного состава.

– Афганцы даже внимания не обратили, когда в здание штаба ВВС стали время от времени входить наши десантники, – вспоминает Виктор Иванович Блинов. – Примерно в 19.30 мы разоружили внутреннюю охрану. Забрали оружие, выставили свои посты. Советник предупредил, что в кабинете начальника штаба ВВС стоит гранатомёт. Ну, конечно, есть и личное оружие. Гранатомёт опасности не представлял. Кто будет стрелять из него в помещении? А пистолет… Тут уж надеешься на себя. В общем, вошли мы в кабинет начальника штаба. Советник говорит ему: «Вы арестованы, сдайте оружие». Разоружили и остальных афганских офицеров. Их заперли в комнату и выставили охрану. Операция прошла без единого выстрела.

По команде Савельева вторая группа десантников, находящаяся неподалёку от здания, за пару минут разоружила внешнюю охрану. Штаб ВВС был взят. Стояла тишина. Только со стороны дворца Амина раздавались выстрелы.

Доложив в штаб операции о выполнении задачи, Савельев вышел на улицу. Смеркалось, дул свежий ветер. Со стороны дворца Амина всё стихло. Стрельба переместилась в город.

Анатолий смотрел в тёмное небо. Подумал о ребятах: как-то там прошёл штурм? Вспомнил о Наташе, с которой даже не удалось проститься: улетали в Афганистан прямо с базы.

Вдруг в уши ударил звук взрыва. Савельев упал на землю и пригнул голову. Снова наступила тишина. Приподнялся, осмотрелся.

Снаряд попал в БМД, которая подтянулась к штабу и стояла у входа. Возле неё лежал солдат. Анатолий Николаевич кинулся к нему. Из штаба выбежали десантники и тоже бросились на помощь.

– Держи голову, голову держи! – кричал Савельев.

Вдвоём с подоспевшим бойцом они тащили молодого мальчишку.

– Он мёртвый. Кладём его, – сказал десантник и опустил его плечи и голову на землю.

– Подожди, может, выживет, понесли, понесли! – не хотел сдаваться Савельев, держа паренька за ноги.

– Умер. Сердце не бьётся, – сказал боец, склонившись над трупом.

Анатолий Николаевич медленно опустил ноги парня. Покойного накрыли курткой.

Савельев стоял и смотрел на тело. Взгляд упал на книжицу, что валялась рядом.

– Подожди, он что-то обронил, – сказал Савельев.

Нагнулся, поднял. Комсомольский билет. Раскрыл его. Кровь мешала прочитать фамилию солдата.

И только фотография осталась незапачканной. С неё смотрел белокурый мальчик и улыбался.

Первая смерть не забывается. Никогда.

Та афганская командировка Группы «А» затянулась до апреля 1980 года. По возвращении в Москву старшего лейтенанта Савельева ждала первая боевая награда – орден Красной Звезды. И – привычная круговерть «альфовской» службы: боевые дежурства, тренировки, командировки…

Анатолий Николаевич возвращался в Афганистан ещё дважды, в 1984 и в 1985 годах. Это были так называемые боевые стажировки, когда новобранцы Группы «А» обкатывались в реальном бою. «Альфовцы» действовали «на подхвате», в составе десантно-штурмовых манёвренных групп (ДШМГ), которые решали локальные задачи. Их старались щадить, но война есть война.