— Альвенн, я очень люблю тебя! Правда! Ты не похожа на других девушек. Да, конечно, я знаю, что небогат, но Орм может подарить мне тебя, если ты согласишься. Ты станешь настоящей хозяйкой в моем доме, и я не позволю тебя обижать! — говорил тогда Фланн.

Альвенн знала, что юноша не лицемерит. Любая служанка могла лишь мечтать о таком предложении, Фланн был приятным юношей. Альвенн оценила сердечный порыв, но она отказалась уйти к нему, чем очень сильно обидела.

— Потом еще пожалеешь! — сказал Фланн ей на прощание. — Если захочешь быть со мной, сам не возьму!

— Правильно сделает! Кто ты такая, чтобы так обойтись с ним? — открыто возмущалась Эмбала. — Певица! Скажите на милость! Кого дожидаешься? Может, в подруги Хранителя метишь?

Вспомнив об этом упреке, Альвенн до сих пор заливалась краской стыда.

Хранитель живет по особым законам и может выбрать себе на обычный человеческий век только одну жену. В жизни Норта их было две. В раннем детстве Альвенн часами могла слушать рассказы о благородстве и величии Альдис, первой Подруги Хранителя. А сколько слез пролила она над балладой о гибели юной волшебницы Вланы!

Альдис, высокородная гостья из Гокстеда, бросила все ради Норта… Ее не страшили ни проклятия близких, ни отказ от привычного быта, ни суровая жизнь. Да и было ли что-то на этой земле, что могло испугать ее?

Влана, загадка Гальдора, пришедшая к ним неизвестно откуда… Она не могла отказать в излечении ни человеку, ни зверю… И это сгубило ее, так как пришлый не понял волшебного дара, увидев в нем черные чары. “Железо Небесных Сфер совершает праведный суд!” — выкрикнул он, нанося роковой удар и обрывая две жизни: и Вланы, и сына, который в ней жил.

Альдис… Влана… Две гордых подруги Хранителя, две судьбы, две легенды Гальдора… И кто такая в сравнении с ними она, Альвенн? Разве дозволено малой пичужке летать наравне с лебедями?

Но в главном Эмбала все-таки не ошиблась. Она перепутала имя, но не причину: Альвенн отказалась от предложения Фланна, потому что любила другого.

Как и остальные служанки хозяина, она умерла бы за один его ласковый взгляд, но Орм не замечал ее. Может, он был бы не против побыть с ней часок, как с любой новой женщиной, но Победителю Бера совсем не хотелось осложнений с Хранителем из-за певицы. Кто знает, как Норт бы воспринял эту случайную связь!

Подняв голову, Альвенн посмотрела на Эрла:

— Я хочу попросить тебя: не рассказывай Норту о том, что здесь было!

— А Орму?

— Орму? Уж лучше вообще никому!

Ее просьба объяснила желание Альвенн вернуться на пир. Привыкнув к тому, что певица должна быть рядом с Хранителем, любой из гостей бы отметил ее непонятный уход.

Чтобы объяснить сводному брату причину внезапного исчезновения Альвенн, Эрл должен был рассказать ему все. Чем бы это закончилось? Для Победителя — крупным конфликтом с Вальгердом, в который бы сразу был втянут Хейд, представлявший Златоглазых хозяину. Нужна ли им ссора с Человеком Двора?

Эрл не мог поручиться, что Хейд не увидит в желании Орма призвать к ответу виновного просто попытку унизить лично его. (Все знали, что Победитель и Человек Двора не выносят друг друга и только умение Хейда тактично избегать острых углов позволяет сохранять между ними мир.) А столкновение с представителем Власти — открытый бунт. Пусть они не в Лонгрофте, но даже ребенок поймет, чем все это закончится!

А для самой Альвенн? Эмбала выяснит, что к чему, и пойдут гулять слухи по замку: что да как, да успел ли он вовремя? Сплетни, кривые усмешки, шепотки, лицемерные взгляды и вздохи… И намеки, вопросы, как будто ей мало уже пережитого! Предлагая ей не возвращаться на пир, Эрл не думал, чем это закончится, но Альвенн сразу же все поняла. Не случайно среди голосистых девчонок Норт выбрал в певицы ее…

Видимо, Альвенн неверно поняла его взгляд. Не желая напрасно смущать ее, Эрл сказал:

— Не волнуйся, я никому не скажу о случившемся. А теперь лучше вернуться в зал, пока тебя не хватились. Но может, стоит сказать, что ты слегка простудилась и голос сел? Ты уверена, что сможешь петь?

Взгляд фиалковых глаз неожиданно стал удивительно грустен, когда она тихо ответила:

— Я не знаю, смогу или нет.

Они вместе вышли из комнаты. Проводив Альвенн до входа в зал, Эрл сказал:

— Я туда не пойду, но на поединке Орма с Бером мы снова встретимся. Да, если хочешь, то я помогу тебе кое-чему научиться, чтобы Эмбала лишний раз не болтала, что ты напрасно ешь у нас хлеб. Знаешь домик у края леса?

Альвенн улыбнулась:

— Еще бы, о нем знают все. И его называют…

Она вдруг смутилась, ей было не слишком приятно напомнить сыну Рыси привычное прозвище, но Эрл закончил сам:

— Называют приютом Выродка?

Альвенн постаралась ответить как можно естественнее:

— Нет, не совсем.

— Но похоже? Не побоишься зайти туда?

Вновь улыбнувшись, Альвенн ответила:

— Не побоюсь!

Когда Вальгерд покинул зал, Хейд мгновенно отметил это. Надеясь, что Златоглазый задержится, он подозвал Фланна и попросил юношу ненадолго занять Бронвис, так как он должен покинуть ее. Не сомневаясь, что Фланн не решится серьезно ухаживать за молодой вдовой, Человек Двора пошел к Хлуду с компанией. Они явно гордились своим присутствием на пиру.

— Вот так гости! — воскликнул один из них, ражий детина, при виде Хейда, который обычно игнорировал их, отвечая на подначки презрительным безразличием. — Неужели Человек Двора снизошел до нас? Что же, это наш не последний совместный пир!

— Ошибаетесь!

Его тон выдавал плохо скрытый гнев. Любой, хорошо знавший Хейда, насторожился бы, так как Человек Двора вряд ли бы начал нервничать из-за таких пустяков. Но приспешники Вальгерда редко встречались с ним.

Их ответом послужил дружный хохот компании. Без сомнения, парии обретали вес, если их давний противник настолько утратил самоконтроль, что пошел на открытую ссору. Им всем показалось, что ярость Хейда вызвана полным бессилием.

— Ошибаемся? Почему же? — с нахальной улыбкой спросил его Хлуд.

— Потому что вы здесь, лишь пока с вами Вальгерд! Он слишком богат, чтобы Орм стал с ним ссориться, но если он вдруг уедет… — со странной усмешкой проговорил Хейд.

— Уедет? — повторил за ним Хлуд.

— Да! Вальгерд не променяет Лонгрофт на снега Гальдорхейма. Златоглазый был близок к Властителю!

— И оказался здесь!

— Каждый способен на глупость, но умный сумеет загладить ее. За полгода любой позабудет причину случайного гнева. Властитель — лишь человек.

— Дальше?

— Гонец с покаянием Вальгерда скоро отправится в путь, и ослушник будет прощен. Представляю, как он скажет вам: “Оставайтесь здесь без меня!”

И, отвернувшись от Хлуда и изумленной компании, Хейд возвратился к столу.

— Теперь, Вальгерд, пиши. Сколько хочешь. Про Норта, про меня и про древнюю магию… Хоть Властителю, хоть в “Службу”! Я сам тебе подарю пару чистых пергаментных свитков! — с насмешкой подумал Хейд.

— А ведь он прав! — сказал Хлуд друзьям, проводив Хейда взглядом. — Если Вальгерд вернется в Лонгрофт, то мы снова станем изгоями. Не спускайте с него глаз! Если Вальгерд вышлет в столицу гонца, нам придется перехватить его. Ни одно письмо Златоглазого не уйдет за пределы земель Гальдорхейма!

Те немедленно поддержали его:

— Так и сделаем, Хлуд!

На пиру Орм держался как радушный хозяин, но сам почти ничего не пил. Он не хотел расслабляться до того, как опять одолеет лесного гиганта. По закону против Хозяина Леса сначала выходил сам Победитель. Если он за прошедшие годы утрачивал силу и все же проигрывал дикому зверю, охотники доставляли Бера в особый загон, а наутро к борьбе допускались еще двое. (За ночь зверь отдыхал, обретая прежнюю ловкость.) Орм не сомневался, что снова одержит верх. В свои двадцать восемь лет он не знал поражений ни в чем. Орм не мог представить, что кто-то способен его обойти.