Мрун изогнулся, принял позу пособлазнительней. Елисей чертыхнулся, выгоняя из сознания гадкое ощущение. Магия навья на него не действовала, но он мог слышать ее отголоски в голове. Странно, раньше идея посадить навью в куб с полигона Есе бы понравилась, а сегодня… муторно что-то на душе, тревожно.

– Вот же! – Еся пнул ногой контейнер. – Кто додумался?

Нежить восприняла это как призыв к более близкому знакомству: подвинулась ближе, отклячила аппетитный зад. Еся показал ей медвежьи клыки. «Обиделась». Огромные глаза слезами наполнила. Действительно, эволюция вида налицо. Еще немного – и навьи заговорят. Пару раз встречались Есе старые ведьмаки, которые клялись: есть в Нави разумная нежить. И шепотом приговаривали: а ведь встречалась им мерзость говорящая. И замолкали. О чем ведьмаки и навьи «беседовали»? Не о погоде, уж точно.

Есю по плечу хлопнул приятель Веремей. Осклабился, кивнув на мруна, подошел к кубу, сделал бедрами несколько неприличных движений. Тварь обратилась в монстру, ударилась о стекло, чавкая ртом.

Еся ухмыльнулся, пожал приятелю руку:

– Веря, тебя даже такие девушки не любят.

– Зато я их люблю.

Веремей из рода Нефарьевых, родич дальний южным гоблинам, действительно был некрасив: носат и тщедушен. Харизму заменял деньгами, дежурство в Дозоре – тем же и связями.

– У вольных охотников выкупил, – похвастался приятель. – А говорили, редкие они, мруны, редкие! Эх, жаль, к шесту красотку не поставишь, попкой повилять.

Еся представил себе мруна у шеста для стриптиза и содрогнулся.

– А ты с кем тут? – полюбопытствовал Веремей. – Чего к нам не идешь?

Пришлось заняться светскими церемониями. Будучи представленным Беляне, Веря засуетился, подсел поближе. И остальные подтянулись: Олег, Джефри, Береника. По лицам их Елисей понял: знают, ждали. Поступок его по всему Сильверграду прозвучал. На лицах любопытство: что это было? Влипос очередной? И как? Выкрутился?

Береника первой взгляд от Беляны оторвала, Есе почудилась в нем свирепая злоба. Вот ведь странно: никогда ей ничего не обещал, запросто при ней с девчонками по углам обжимался, но никогда такой ярости в глазах не видел. Ника протянула прямо при Беляне, скривив губы:

– И ты это типа серьезно? На клуше этой жениться собрался? Сбрендил, Веденеев?

Беляна подняла взгляд, посмотрела спокойно-внимательно, голову набок наклонив, как будто вывод какой сделала… и отвернулась к Изе, Елисея даже взмахом ресниц не одарила.

Олег напротив, смотрел пристально, даже прищурился. Подумал, руку через стол протянул:

– Олег Ступин, друг Еси. Сяду?

Веремею, который вернулся с коктейлями, Ступин показал глазами: место занято. Тот помрачнел, но спорить не стал – Олега боялись. Он лучше всех из компании помнил, кто он, – ведьмак, из древнего рода правьих берсерков. Никогда ни перед кем не отчитывался. Сорил деньгами. Менял автомобили каждые полгода, девушек – чаще, полицменов со всех Кварталов знал поименно, а они его и подавно. Записывался на дежурство в Дозор, когда начинал скучать, и на охоте бешено уходил в отрыв. Старшины не любили брать его в свои дюжины, но против Ступиных идти им было себе дороже.

Взгляд Олега, брошенный на Беляну, Елисею не понравился. А на Веденеева Ступин посмотрел с ухмылкой, мол, что за игру затеял, братан? Не ту ли, в которую можно играть втроем?

И зачем Еся вообще девчонку в клуб притащил? Плохая была идея. Береника не успокаивалась. Заявила при всех:

– Как же так? Еся, я думала, я твоя девушка!

Губы у нее дрожали непритворно. И браслеты на руках, сдерживающие трансмагию, унаследованную Никой от мамы, наливались нехорошим серебристым свечением. Елисей был даже благодарен болтуну Веремею, когда тот лениво бросил Нике:

– Если так рассуждать, ты тут каждому третьему девушка.

Береника взвилась, кинулась на Веремея, выставив трансформированные стальные когти. Дрянь дело.

– Оу! Оу! – испуганно заорал Веря, держа Нику за запястья. – Уберите эту дуру бешеную от меня!

Олег ухмылялся, химер Джефри, уже с утра, видимо, догнавшийся транс-дурью, равнодушно смотрел из-под густых ресниц. С места поднялся Изя. Мягко проговорил:

– Лови денежку золотую.

Кинул Беренике отполированный до золотистого блеска медный солид. Девушка замерла, опустила руки, пошла за монетой вдоль столиков. Джефри вяло протянул:

– Охолонится и вернется. Как бы чего не выкинула. И что нашло на нее?

– Я ей ничего не обещал, – буркнул Елисей, отпивая из бокала.

И заслужил все же взгляд из-под ресниц, короткий, мельком. Беляна посмотрела на него, как на клоуна в цирке – не то чтобы смешно, но интересно знать, что еще выкинет.

– Так это правда? Еся тебя похитил и жениться хочет? – спросил Ступин.

Олег весь подобрался, откинул назад длинные золотистые волосы, которые совсем не делали его хоть сколько-нибудь женственным. Со своей томной аристократической красотой он оставался тем же хищником, только светлой масти.

– Правда, – Беляна кивнула.

– Я его понимаю, – протянул Олег. – Но что-то не верю во всю эту историю. Ребят, расскажите, что там у вас приключилось, с драконом и ритуалом, только честно! – Ступин повернулся к Есе, глаза его смеялись. – Ну не поверю я, что Веденеева в голову вдруг стукнуло своим примером драконью молодежь на путь истинный наставить!

Еся почувствовал, как закипает, но поймал предупредительный взгляд Иззы и смог сдержаться. Ответила Ступину Белль.

– Насчет молодежи не знаю, а приключилась… любовь, – девушка посмотрела Олегу прямо в лицо. – Любовь. С первого взгляда. Встретились глазами – и всё.

– Не испугалась ведьмака? Мы, ведь-маги, говорят, нравом опасные? – Ступин говорил вкрадчиво, ласково.

– Конечно, испугалась… немного, но ведь… чувства, – «простодушно» и проникновенно ответила Белль, округлив глаза. – Думаю, все хорошо у нас с Есенькой будет. Я девушка скромная, хозяйственная. Из города уедем, коровок заведем. Двух. Козочек тоже. Еся не против, правда… милый?

«Милый» угрюмо кивнул. Беляна повела плечом, локон на грудь перебросила, слегка разгладила его тонкими пальцами. В глазах – непонятное что-то. Злится. Сильно.

Елисей видел только профиль Ступина, но прекрасно знал, как и куда тот смотрит: без стеснения, жадно даже, шарит взглядом по Беляниной фигуре, изучает грудь, губы и круглые коленки, открытые в узком платье. Олег расслабленно улыбнулся, но Еся видел, как приятель подобрался, даже руки на стол поднял, поставил перед собой, костяшку прикусив.

Нужно поговорить с ним, как друг с другом. Ведь они пуд соли вместе съели. Елисей попытался начать разговор, отведя Ступина в сторону. Олег вытаращил глаза, ненатурально «удивился»:

– Да чего ты испугался? Не съем я твою лапоньку. И в мыслях не было! Такие простушки деревенские вообще не в моем вкусе. Да и с драконами связываться… Не, я разве дурак? Ну ты и попал, дружище! Есенька! Ой, не могу!

Олег хлопнул Есю по плечу. По-дружески. Но Елисея это не успокоило. Ступин – охотник.

Однако, вернувшись за столик, Олег вроде потерял к Беляне интерес, позевывал, посматривал на часы. Еся повел Белку танцевать, покружил по танцполу под внимательным взглядом проникшего в клуб репортера, одного из тех, что дежурили у дома в Лисьем Переулке. Беляна улыбалась, тоже заметив журналиста, но рука ее лежала на плече Еси в такой опасной близости от его уха, что ведьмак нервничал. Но нет, не такая она, чтоб скандал при всех устроить. Видно, дом ей очень дорог. И Есе назад пути нет.

Они уже шли за столик, когда у сцены появилась Береника. Пьяная, растрепанная. Завизжала, как кошка, которой прищемили хвост, привлекая всеобщее внимание, сдернула с руки сдерживающий браслет и со всей силы ударила в куб с мечущимся в нем мруном.

Стекло было особым, серебряным, крепким, но и Береника была дочерью ведьмака и транс-магини. Осколки куба хрустальным потоком хлынули под ноги посетителям. Несколько секунд народ молча соображал, потом решил, что настало время для паники. Ника сама чуть не попала под когти мруна, но отмахнулась магией, почти не глядя, вереща на ультразвуке. «Бабы», – с тоской подумал Елисей, запихивая Беляну себе за спину.