В голове бешено вертелись разные предположения о том, что я могу. Уехать? Куда? К кому? У меня не было никого, кроме тёти, кошки и котят… Нет, наоборот, кроме котят, кошки и… тёти. Я жалела себя и плакала ещё сильнее. Просить деньги на остановках? Так себе идея. Может, я найду работу, чтобы покупать им корм? Но как мне найти её прямо сейчас? Я понимала, что все эти решения никуда не годятся.

Я вновь услышала, как кошка запела. Да, моя дорогая, это очень мило, что ты пытаешься меня успокоить. Даже слёзы бежать перестали. Но сейчас очень и очень важно что-то придумать. Я ещё раз заглянула в коробку. И тут я увидела, что мёртвый котёнок, исчез. Ужас! Меня всю затрясло от ужаса, который говорил мне: надежды нет никакой, пока ты сидишь в этом дурацком трамвае.

Я подхватила коробку и выскочила из вагона, хорошо, что двери были раскрыты на одной из остановок. Я перешла дорогу и поплелась по неизвестной мне улице. Откуда-то набежали тучи, хлынул дождь. Прохожие раскрывали зонты, я достала ветровку из рюкзака, накрыла голову, склонилась над коробкой, а свисающими по бокам полами от куртки прикрыла её.

Сквозь щель я видела, как на меня смотрит кошка и сказала ей:

– Не волнуйся, всё будет хорошо, вот увидишь…

Перед входом в супермаркет горели люминесцентные лампы. Я зашла в него, чтобы переждать дождь, а заодно и подумать, что дальше делать. Вдоль стены стояли пустые скамейки, я села на одну из них, сняла ветровку и открыла коробку. Она оказалась пустой.

Наверно я закричала, потому что ко мне вдруг подбежали люди, окружили и стали допытываться, что случилось, и где моя мама. Кто-то сказал, что нужно вызвать милицию. Пока они переговаривались и разглядывали меня, я быстро выскочила из супермаркета под дождь.

Я снова шла по улице, но теперь она оказалась абсолютно пустой. Вода лилась с неба, как из тысячи дождевых бочек. О том, чтобы вернуться домой, я даже не думала. Наконец-то, я была свободна и вольна решать, что мне делать. Никто мне не скажет: одень куртку, а то простудишься или марш скорее домой, на улице такой сильный ливень, выбрось кошку, иначе не пущу обратно в дом. Я сама решала, что мне делать, куда идти.

В ушах звенела песня:

– Рлюбрлю, рлюбрлю, благодарлю. Рлюбрлю, рлюбрлю, благодарлю…

Я представила, как приду домой без котят, а тётя, торжествующе скажет:

– Вот и молодец, что образумилась!

Нет! Не хочу образумляться! Хочу исчезнуть, как котята. На перекрёстке я свернула на другую улицу, по которой шли прохожие в прозрачных плащах с зонтами. Я их заметила только после того, как они прошли сквозь меня. Я обернулась, не веря тому, что произошло, как снова черезь меня прошли один за другим ещё несколько человек. И тут до меня дошло, что я стала невидимой. Я пробовала обратиться к встречным прохожим, но меня никто не слышал.

Я осталась абсолютно одна в неизвестном мне месте. Я скинула ветровку и поняла, что не чувствую холодные капли. Это произошло слишком быстро и слишком внезапно. Одно дело мечтать стать невидимой, другое дело стать ею по-настоящему и тут же начать мечтать обратно, чтобы тебя увидел хоть кто-то.

И меня увидели. Они.

Все, кто хоть раз пытался вообразить, как летали бы коты, если бы умели это делать, то они мне ни за что не поверят, когда я расскажу, как в реальности это происходит. Да, и я сама не поверила бы, если б не увидела.

Хочешь отгадать? Нет, они не раскидывают лапы в стороны и не машут ими. И перепонок между крыльями и, тем более, между пальцами у них тоже нет. Да, и пропеллера нет и подавно. Сдаёшься?

А вот как! Когда я уже отчаялась найти того, кто мог бы меня заметить, ко мне подошла уличная кошка, обтёрлась об ногу, задрав кверху спинку и хвост. Я поняла, что она меня видит и была счастлива. Когда кошка отошла, следом за ней подошли другие коты и точно также принялись кружить вокруг и поочерёдно обтираться об мои ноги.

Потом они понеслись, будто разыгрались, догоняя друг друга. Я подумала, что коты подрались, решила их успокоить. Пыталась вычислить зачинщика. Но они кружили вокруг всё быстрее и быстрее, я не заметила, как мир завертелся, голова и мысли сползли куда-то в сторону, и мне стало ни до кого, и я провалилась в темноту.

Когда мысли вернулись на место, я ощутила, что лежу на мягких пушистых воздушных потоках и лечу. Лечу, бешенный ветер свистит со страшной силой, что давно бы уже снёс не только голову, которую я подпираю руками, как если бы просто лежала на диване.

И тут только я ощутила тепло. С обеих сторон возле меня, свернувшись клубочками, летели те самые уличные коты. Четверо с одного боку, четверо – с другого (как раз там, где у самолёта вращаются двигатели). И ещё один лежал на спине, между лопаток. И все хором они мурлычут! Настоящие моторы!

Это было потрясающе! Жаль, что не догадалась тогда посмотреть вниз. Я летела, а моторы генерировали тепло! Облака, дождь, снег, ледяной ветер проносились мимо, а им – хоть бы хны! И так радостно, что хотелось, в самом деле, раскинуть руки и помахать ими, хотя бы для виду.

Вот, кстати, никто ещё не высказал такое предположение, что птицы крыльями машут для того, чтобы выразить восторг, ну, или когда им становится жарко, и у них потеет под мышками, а не для полёта? Думаю, что они и без махания прекрасно справятся. А вдруг это открытие? Или хотя бы иной взгляд на вещи?

От этих мыслей я уснула. А когда проснулась, вокруг меня суетились кошки. Одна в передничке стояла совсем близко, я чувствовала приятный запах её шерсти. Она прикладывала ко лбу влажную, прохладную тряпочку.

Кошка смотрела на меня и улыбалась. Это была другая, незнакомая мне, полосатая кошка. Она запрыгнула на одеяло, под которым я лежала, села на грудь, радостно обтёрлась своей мордочкой о мою щёку и сказала:

– Меня зовут Мурка. Я должна доложить о твоём пробуждении её величеству. Ничего не бойся. Царица мать хочет с тобой познакомиться и поблагодарить за то, что ты спасла её дочь и внуков.

После этого она спрыгнула с кровати на пол, устланный мягким ковром, безшумно подошла к огромной двери, толкнула её передними лапами и вышла.

Я осталась лежать под мягким тёплым одеялом, в роскошной кровати с балдахином. Прикосновения одеяла были такими нежными и ласковыми, я закопалась в него поглубже. И тут раздалось настойчивое и требовательное «мяу».

Я высунулась из-под одеяла, рядом с кроватью стоял серый огромный пушистый кот. На шее у него висел медальон с надписью: «Главный советник».

– Мяу! – ещё раз промямкал он, – Позволь представиться, я – Тигр.

– А я – Александра.

– Я – в курсе. Так вот, Александра, ты и дальше собираешься тут валяться?

– Не-ет, – ответила я.

– Тогда одевайся, да побыстрее! Вместе со мной ты идёшь знакомиться.

– С кем?

– Со всеми! Но сначала.., – он смутился, – почеши мне, пожалуйста, спинку…

На торжественном приёме в мою честь, об этом мне рассказал Тигр, огромный зал, размером со стадион, был заполнен разряженными кошками. Все они пели ту самую песню, которая называлась у кошек песней рождения: «Рлюбрлю, рлюбрлю, брлагодарлю! Рлюбрлю, рлюбрлю! Брлагодарлю!»

– Конечно же, принято знакомиться в самом начале, но Царица редко приходит вовремя, – сказал Тигр. – Поэтому просто отдохни пока.

После красочного и яркого представления, где выступили коты акробаты, лучшие солисты оперного и котокомедии театров, рок группы, придворная кошка повела меня к Царице матери всех кошек и котов.

Сначала я её не увидела, а когда посмотрела в ту же сторону, в которую смотрела Мурка, то увидела совсем не то, что ожидала.

Круглая ярко светящаяся сфера, похожая на зелёную стеклянную лампу с чёрной полосой по середине, выпячивала прямо напротив меня на белом пушистом ковре. Когда я инстинктивно сделала несколько шагов назад, то поняла, что это – огромный кошачий глаз на огромной морде, и что глаз светится, отражая многочисленные светильники.