Я была нормальным, обыкновенным ребёнком, пока однажды не встретила её. Случилось это вот как.

Летом мы с тётей возвращались от её подруги, живущей в соседнем городе, и ждали автобус на автовокзале. Тётя ушла куда-то и велела мне охранять чемодан.

Глаза слипались от жары, я положила голову на рюкзак, надела наушники и не заметила, как уснула. Я снова увидела тот самый сон, который часто повторялся, но я не могла понять, о чём он.

Старый двухэтажный дом, снаружи покрашенный в светло оранжевый цвет. Он настолько стар, что во многих местах штукатурка с краской отвалилась вместе с кусками кирпича. Рядом с домом стоят широкие высоченные тополя. Они смотрят на него сверху и бросают на разогретые солнцем стены и окна кряжистые тени.

Я смотрю на дом и не могу отвести взгляд, смотрю и плачу. Потому что чувствую сильную тоску. А когда просыпаюсь, то не могу вспомнить, откуда я его знаю.

Меня разбудил громкий голос диспетчера, объявившего очередной автобус. Я открыла глаза, и вдруг напротив, под скамьёй, между свисающих ног пассажиров я увидела кошку. До того, как я уснула, на том месте её не было. Там вообще ничего не было даже помятого билетика или скомканной жвачки.

Кошка, на первый взгляд, тоже казалась обычной двухцветной: белой с серыми пятнами на спине, а вот живот у неё был неестественно большим. Она высунула маленький ярко красный язычок и тяжело дышала. Похоже, что жара достала и её.

Я обошла скамью, чтобы подобраться ближе к кошке и погладить. Но она неожиданно встала и прошла мимо, словно я была невидимой.

Кошка направилась к кассе, где толпилась очередь за билетами. Я оглянулась назад: тётя до сих пор не вернулась, значит, я не могла отойти от чемодана.

– Девочка, ты отойди в сторону! Не видишь, ты людям проход загораживаешь?

Я села на своё место и решила наблюдать за кошкой издалека. Она прошла в самую гущу человеческих ног, стоящих возле билетной кассы, и легла среди них. Я сняла наушники. Бубнящая музыка и то, что происходило снаружи, никак не сочеталось. Могла ли я знать, что всё, что произойдёт потом, не будет сочетаться вообще ни с чем, что я успела узнать за двенадцать лет жизни.

Было похоже на то, как если бы она собралась покупать билет. Кассир, как назло, обслуживала медленно. Люди хотели быстрее уехать, они не замечали кошку и возбуждённо разговаривали. Было страшно за неё, вдруг её кто-то пнёт по случайности или со зла.

Поэтому я отвернулась, не стала больше смотреть, закинула ногу на ногу, надела наушники, включила погромче плеер и продолжила слушать тупую музыку про тупую кошку, которая сама лезет, чтобы её пнули.

Вдруг я услышала: «Пржалуйста, помоги мне!»

Я обернулась и увидела, в конце зала тётю, она возвращалась. Когда она подошла, то велела мне быстро собирать вещи. Тётю я никогда ни о чём таком не просила, я понимала, как ей тяжело со мной. Но слова сами вылетели:

– Тёть Лен, смотри, там – кошка, – начала я, голос диспетчера в громкоговорителе меня заглушил:

– Уважаемые пассажиры, автобус из Фёдоровки подошёл к платформе…

Тётя поняла, что я хочу попросить её о чём-то, эффект неожиданности не сработал. Она ещё больше покраснела, на лице выступили капли недовольства и раздражения вместе с потом. Было ясно, она откажет мне в любом случае, на любую просьбу.

Она заталкивала в рюкзак мои вещи, а я ждала, когда же диспетчер закончит своё радио сообщение. Наконец, он замолчал.

– Тёть Лен, вон там – кошка. Она сильно пить хочет. Можно я её водички налью?

– О чём ты, Александра? Именно когда мы торопимся, ты опять что-то затеваешь!

– Там кошка…

Тётя повернулась, чтобы посмотреть, куда я указывала.

– Где, я не вижу…

– Да, вон, возле кассы!

– Нету её там, я не вижу. Не выдумывай! Может, она потерялась. Хотя, это не имеет никакого значения. Мы собираемся и идём на посадку.

– Я только налью ей водички.

Тётя удивлённо посмотрела на меня. Я и сама удивилась, никогда прежде я не была так упряма.

– На, держи бутылку. Во что ты собралась наливать, в ладошку?

– Я куплю пластиковую тарелку. Я быстро, я успею!

Тётя вынула из кармана свёрнутую пятидесятирублёвку.

– Мигом! – сказала она, протягивая деньги. – Водитель ждать тебя не будет.

Я нацепила рюкзак и скорее побежала в сторону буфета. К счастью, к этому моменту очередь разошлась. Буфет как раз находился рядом с билетной кассой. Когда я получала сдачу, я спросила у буфетчицы, от которой пахло жаренными беляшами и мужским одеколоном:

– А вы не знаете, во-он та чья кошка?

– А ты как думаешь?!

– Беляш! – прозвучал из-за моей спины мужской голос, и вытянулась оттуда же рука с деньгами. – Без сдачи.

– Наверно, – ничья? – пролепетала я.

– Точно! Так и есть, – ответила буфетчица. – Она недавно тут появилась, неделю назад.

– Вы её тоже видите?

– А я за всеми тут наблюдаю, – улыбнулась она.

– Она так сильно хочет пить, что высунула язык. Я налью ей воды… Мне дайте, пожалуйста, пластиковую тарелку.

Я положила смятые деньги на прилавок.

– Нет, девочка. Пить она не хочет, – ответила буфетчица, подавая мне одной рукой набор тарелок, а второй отдавая беляш мужской руке.

– И есть она тоже не хочет, – продолжила она, отсчитывая мне сдачу.

– А вы откуда знаете? – удивилась я.

– Проверяла. Что, думаешь, ты одна такая сердобольная?! Рожать она собралась, – сказала шёпотом буфетчица после того, как успела обслужить ещё одного покупателя.

– А, как она родит? Тут же вон сколько народу!

– Хочешь узнать как? Забери с собой и узнаешь!

Я ничего не ответила, я бы с великой радостью забрала кошку с собой, но тётя Лена не разрешит.

– А почему кошка не спрячется в безопасное место, раз такое дело? Зачем же она под ноги людям легла, которые её не видят и могут раздавить?

Буфетчица посмотрела внимательно на кошку, потом на меня и тихим заговорщицким голосом произнесла:

– А чтобы ты спросила меня об этом…

Я знаю этот прикол. У нас в школе девчонки так шутят над мальчишками, когда те пристают с тупыми вопросами. Чтобы отделаться, они им отвечают голосом уставшей от малолетнего ребёнка мамаши: «А затем! Чтобы ты спросил меня об этом».

Поэтому я не сразу вникла в смысл её слов, которые меня разозлили, будто я тупая какая. Я не сказала ей спасибо, сгребла сдачу и пошла к билетной кассе, где под ногами лежала кошка. Издалека я увидела, как тётя направилась с чемоданом на поиски меня. Я подошла к кошке, которая по-прежнему делала вид, что меня нет.

– А вот и я…

Она тут же повернула голову, и наши глаза встретились. Я налила ей воды, но кошка к ней не притронулась. Она смотрела так, словно через глаза забралась внутрь меня. Не знаю, почему, я быстро, пока не увидела тётя, подхватила кошку одной рукой, а второй сняла рюкзак, раскрыла его, вытащила вещи, которые лежали сверху и усадила её внутрь. Сзади приблизился запах беляшей и дешёвых духов.

– Осторожней! Там же у неё котята!

– А если она прямо сейчас родит, что мне с ними делать? – несмотря на то, что буфетчица мне нагрубила, я понимала, она единственная, с кем я могу это обсудить.

– С котятами? Раздашь в добрые руки, как вырастут. В чём проблема?!

– Да нет! Вдруг она прямо сейчас начнёт рожать, а я не знаю, чем ей помочь.

– Ничем. Ты ей и так уже помогаешь. Она сама знает, что делать. Вот, возьми коробку. Если надо будет, развернёшь, – она показала, как из сложенной коробки сделать снова объёмную, потом подержала лямки рюкзака, в котором уже сидела кошка.

– Да, не тряси ты так сильно, – услышала голос буфетчицы вдогонку.

Я поспешила навстречу к тёте.

– Тёть Лен, я…

– Быстро – в автобус! Чуть не опоздали из-за тебя!