— Нуу, вообще, я тебя содержанкой называю, но как тебе угодно. Проститутка тоже подходит. — еще б не подходило ей, уже через час знакомства драл ее в мужском туалете как шалавень последнюю.

— Ну ты Реутов и сволочь… — гневно прошипела блондинка, план влезть на шею провалился с треском.

— Коней придержи, а то под другого ляжешь, а то и под двух сразу. Тебя не каждый потянет. Дороговато обходишься, ещё и за языком своим не следишь. Вот деньги. За квартиру я заплатил. Не кашляй. — припечатал десяток красненьких купюр на комод и пошел из квартиры.

Вслед я ничего не услышал. Деньги сделали свое дело.

Вышел на улицу, вдохнул вечернего летнего воздуха и снова сердце в угаре. Полгода уже прошло, а до сих пор забыть не могу. Давно хрен на всех и всё положил, рванул бы обратно к Ирке, только смысл? Душу растравлю и посланный на три веселых буквы домой поеду. А если Ирка там ещё и с кем-то, то еще и выть начну.

Вернулся домой. Екатерина Дмитриевна, наша домоправительница как раз на кухне возилась несмотря на поздний час.

— Меня поджидаете? — громко спросил с порога кухни.

— Ой! Напугали вы меня Иван. — схватившись за сердце, она шумно вдохнула.

— Екатерина Дмитриевна, а пожарьте-ка мне картошки. Только не кружочками, а соломкой. — уселся за барную стойку, положив дурную башку свою себе на руки.

— Сейчас. Я только с тестом разберусь. Вот на ночь завела, хочу хлебопечь испытать. Олег Егорович привёз сегодня утром, да некогда было разобраться. Тут обещают утром горячий воздушный бисквит. А соломкой, это как в салат Гнездо глухаря, что ли? — смеясь, спросила женщина.

— Да. — ответил уверенно, понятия не имея, что там за салат такой, но соломка, она ж и есть соломка, какая может быть разница?

— Да вы идите отдыхайте пока, будет готово я подам. Вам в столовую?

— Нет, в гостиную. Пойду новости посмотрю.

Уселся на диван, включил канал новостей и ни хрена не вникал, что там и о чем. Под мелькание на экране, занялся самоедством. Как бы хорошо то было сейчас, Ирка бы мне картошку жарила, а не домработница. От этих мыслей уже не было в груди, той щекотки, которая казалась мне полгода назад дурацкой, была лишь тревога. Неприятная, все нутро переворачивающая.

— Иван! — пришел в себя, когда за плечо толкнула Екатерина Дмитриевна. — Все вы в каких-то облаках витаете. Вот картошечка ваша. И чай сладкий. Может хлеба принести? — на журнальном столе уже стоял поднос с картошкой и чаем, а новости сменились на что-то культурное, о культуре.

— Нет. Спасибо. — принялся сразу пробовать картошку.

Соломка, но явно не та. Совсем не та. У Пчелки она была хоть и тонкая, но нежная, а эта пересушена вконец. Сухари какие-то. Не стал есть. Чай выпил и в спальню отправился. Разделся и рухнул на кровать, сгребая всю постель в комок.

Постельный комок из одеял и подушек был моей Иркой. Только так и мог заснуть.

Октябрь

За окнами уже вовсю владела осень. Неминуемо приближалась зима. Самое страшное для меня время. Казалось, увижу первые снежинки и совсем с ума сойду. Так, и живу воспоминаниями о самой счастливой зиме в моей жизни. Даже с Милой завязал. Смысл содержать ее, когда не нужна совсем.

— Рекламные проспекты нужно переделать. Мне они совсем не нравятся. Краски бледные, нужно ярче сделать. — в кабинет без стука вошел отец.

— Хорошо, переделаем. — сделал в своем телефоне заметку на эту тему.

— Слушай, ну что ты за идиот такой?! — отец с раздражением отставил стул и грозно глядя на меня ударил по столу.

— Что случилось-то? — реакция отца мне была неясна.

— Ты бы никогда не согласился переделать рекламу, после того как проспекты уже напечатали. Ты мне подрываешь работу просто-напросто. Я знать ничего не хочу! Собирайся в Краснокамск. Разбирайся со своими амурными делами, мне мой сын нужен, а не вот эта сопля, страдающая! — на эмоциях, папа не сдерживался, брызгал слюной и махал руками похлеще шебутного депутата у трибуны.

— Пап… — заикнулся только.

— Я ничего не хочу знать! — заорал он, и ударил кулаком по столу.

Таким своего отца я видел впервые. Теперь понятно в кого я такой вспыльчивый. И ясно стало, что я реально его достал. Да я сам себя достал и измотал вконец. То, что до сегодняшнего дня считалось точкой, было на самом деле многоточием. Ира то в конце концов ничего мне не сказала. Может быть…

Уже через двое суток дороги, на ватных ногах зашел в здание управления. Тут я был инкогнито, без всяких проверок, да и на производство тоже не заезжал, а стало быть, никто и не встречал меня как в том году. Перед Иркиным кабинетом постоял немного, пытаясь отдышаться. Встряхнул букет ее любимых алых роз. Специально купил, готов был ими по роже получить, только бы забрать Ирку с собой. На этот раз окончательно и бесповоротно.

Набрал полную грудь воздуха и открыв дверь, шагнул в кабинет без всякого стука.

— Вам кого? — за Иркиным столом сидела не Ирка.

— А Ирина Николаевна? — уволилась, что ли?

— Она в декрете. Вы к ней лично или по делу? Если по делу, то я за нее. — деловая дамочка, даже на букет внимания не обратила.

По какому делу я могу с букетом притащиться?!

Блядь! Что? Только спустя некоторое время до меня дошли слова пышной блондинки не Ирки. Ничего не ответив, рванул обратно к машине. В декрете. Ирка в декрете. Немного подумав, вернулся, прямиком в кабинет Аркаши. Меня волновал лишь один вопрос.

— Иван Олегович? — Аркашу аж перекосило всего от моего вида, да я б и сам своей рожи перепугался.

— Давно Ирка в декрете? — ей-богу не стол бы между нами, схватил бы Аркашу за грудки, словно он не хочет говорить, секунды казались вечностью.

— В начале июля вышла, как положено в тридцать недель. Что случилось Иван Олегович? — Аркашины глазки бегали в испуге, но мне некогда было что-то объяснять.

Ирина

11 недель

— Ирочка, может тебе больничный взять? Зеленая ты, я переживаю, как бы чего не случилось. — поддержка от директора была самой неожиданной.

— Не могу я больничный взять Аркадий Сергеевич. Деньги очень нужны. — хотя дело было не особо в деньгах, на больничном я бы немного потеряла.

— Может работу на дом брать будешь? Приходи позже, уходи раньше. Все же лучше дома, чем тут из кабинета в туалет бегать бесконечно. — ой ну зачем?!

Директор напомнил про туалет и меня тут же вновь замутило. А две недели назад я хвасталась подругам своим, что меня совсем не тошнит. Сглазила ворона!

— Нет Аркадий Сергеевич, в выходные еще хуже. На работе легче. — так и было.

На работе обычно часам к трем токсикоз отступал неизвестно, по какой причине, в выходные проще было поселиться в ванной.

— Ну, как знаешь, но ты не стесняйся, если что надумаешь отдохнуть, обращайся. И еще я с Ларой поговорил, мы хотим тебе вещи отдать. От Ксюши много чего осталось. Коляска, кроватка, еще там куча всего. Все качественное и нейтральное, белого цвета. Возьмёшь? — ну это вообще было приятной неожиданностью, даже тошнить перестало меня на радостях.

— Возьму! Спасибо вам. — обалдевшая от такой удачи улыбалась, как ребенок которому вручили неожиданно шикарную игрушку, о которой он и не мечтал.

— Я тогда в выходные все привезу тебе. — Аркадий Сергеевич подмигнул и вышел из моего кабинета.

15 недель

По блату попала на очередное УЗИ, на современном аппарате, где мне обещали выдать фотографии малыша.

— Ириша пол смотрим? — спросила меня Люба, дочка еще одной маминой однокурсницы.

Благодаря маминым связям и знакомствам в медицинских кругах, меня и малыша окружали лучшие специалисты и что немаловажно, совершенно бесплатно.

— Конечно. А что бывает не смотрят? — спросила девушку, что была немного старше меня.

— Чаще не хотят знать. Сейчас так модно. — с улыбкой поделилась Люба.

— Я хочу. — призналась честно.