Жаль, что Жанна не чуяла больше, не знала, откуда доноситься протяжная нота, смогла бы предупредить. Смогла бы сделать больше. Дай волю. Но нет, простая интуиция, даже если интуиция чертовски сильная так не работает. Её способности дело другое. Поэтому молчать и уповать на удачу. Ничем не выдать себя, а каждый пусть сам за себя. Иначе не выжить.

   То, что случилось потом. Может, быть лучше было бы спалиться. Показаться странной, но позволить интуиции, музыке в голове, дать ей подсказку, лишь бы всё изменить. Но как говорят про сожаления, так и нельзя войти в одну реку дважды.

   Анатолий шёл впереди, Денис замыкающий. На этот раз их четвёрка превратилась без Сергея водителя в тройку. Третий этаж. Почти без крыши и тёмное небо, топило потоком воды. Длинный коридор. Стены, давным-давно расписанные вручную, а сейчас размыты водой, представляя собой кошмар безумного абстракциониста. А от разбитых зеркал в человеческий рост, напротив колон остались лишь рамы.

   Номера люкс для отдыхающих за большими массивными дверями.

   Анатолий, первым обратил внимание на тишину и на то, что заглохли приборы. Потом были крики. Звуки борьбы, стрельбы и грохот от крупнокалиберных пуль, с гулом, до дрожания стен, стреляли импульсные разряды.

   Не было времени думать, тогда они побежали к лестнице, на помощь, не зная, что спасать уже не кого. Ошметки разорванных тел. Чья-то рука крепко сжимающая пистолет. Кровь, багряная кровь, на которой Денис поскользнулся и упал, чтобы первым из тройки быть съеденным.

   Заражённые прицепились к потолку, проявив изобретательность. На такой поворот на тренировках их не готовили.

   Музыка в голове Жанны на лестнице взорвалась крещендо. Песнь заражённых прежде не была такой никогда, точно наполовину живой. Поэтому, этот напор, симфонии оглушил, дезориентировал женщину.

   Всё равно, Ежова успела выстрелить, отбросила одну заражённую женщину ногой. Вторым заражённым оказался высокий мужчина с белым бескровным лицом и глазами, отражавшими чёрный рой, наполненный единственным желанием утолить голод.

   Он ударил ее, стремительный точно пуля, в ближнем бою, гораздо сильнее человека, поэтому припечатав к стене. Во рту был вкус крови. Жанна прикусила губу. Пырнула наотмашь ножом, потому что выронила ружье. Сталь застряла в его тощем теле, в районе груди, но этого слишком мало, чтобы остановить заражённого. Бежать было не куда. Со всех сторон напирали твари.

   Анатолий что-то кричал, наверное: я прикрою. А потом, видимо умирающий Денис взорвал гранату. Всё стало в одночасье размытым. Бесшумным как вакуум и пустота беззвездной вселенной комы, где нет ничего кроме черноты.

   Схватка перешла в рукопашную. Но, движения Жанны, все её удары были из-за оглушения так слабы. Зараженный играл с ней как кошка с мышью, смакуя каждый удар, каждый порез своих длинных чёрных когтей.

   Яркая вспышка, вызвала дрожь в полу, с потолка посыпалась крошка меловой штукатурки. Стрелял импульсным ружьём Анатолий. Жанна видела вспышки, едва кроме адской музыки что-то слыша. Вялые руки достали запасной нож закреплённый на внутренней стороне ботинка.

   Ежова металась, пытаясь, очередной раз уклониться, ибо пасть чудовища уже оказалась слишком близкой, её удары были слабы и неэффективны, и видимо заражённому надоели игры.

   Резко с потолка упала фигура в чёрном тёплом пальто, зарычала, схватила Ежову, рыком заставив нападавшего заскулить, точно провинившегося пса и отступить.

   Незнакомец в пальто с капюшоном, скрывающим в тени лицо, прижал её к себе и точно прыгнул вверх, в дыру в потолке. Внизу с грохотом рванула граната. Музыка в голове Жанны стала стихать. Значит, тварям досталось. "Молодец Анатолий, задай им, и выживи. Выживи." Ее куда-то тащили. Капал на лицо дождь. Глаза закрылись сами, и сознание Жанны погрузилось в безвременную черноту.

   Едва она разлепила глаза, как увидела лицо заражённого, привычную бледность и человеческие, но слишком ярко блестящие глаза. У людей таких глаз не бывает.

   Они были на крыше. Одни. Он склонился над ней, рассматривал её лицо, принюхивался, затем слизал присохшую у ноздри капельку крови.

   - Ты,- сказал он,- ты, - повторил. - Скоро ты вспомнишь. -Она отпрянула, потянулась за ножом, по привычке, но ножа не было. Заражённый схватил её за руку и оттащил от опасного края. Ели бы не он, Жанна бы соскользнула и упала. Значит, убивать не хотел.

   - Жанна, пригнись!- крикнул Анатолий и начал стрелять. Зараженный резко наклонился над ней, словно бы защищая. "Но, зачем ему спасать меня"?-подумала Жанна. Пули попали ему в плечо, заражённый пошатнулся, но не ушёл. Жанна встретила его взгляд, в котором прочитала явное беспокойство и что-то ещё. В мозгу Ежовой белая стена из кошмарных снов дала трещину, за стеной что-то было, какой-то проблеск воспоминания, но он исчез и не проявился.

   - Не стреляй Анатолий. Он!- получилось не криком, а хрипом. Но Анатолий не услышал. Она увидела как дёрнулось импульсное ружьё в его руках. Мощный залп и заражённого отбросило с крыши. Он полетел вниз, несколько секунд тишины и где-то в низу раздался глухой звук.

   - Жанна, ты жива, как хорошо, я уж думал, что потерял тебя.... - Анатолий обнял её и гладил по волосам. Он помог ей встать, говорил, что дождёмся темноты, отсидимся в одном из номеров. Говорил ей на ухо, но Жанна едва разбирала слова, усталость и головная боль притупила восприятие, ноги заплетались, и он почти тащил её к пожарному выходу. Дождь затих - и только дверь от накатившего порыва ветра резко скрипела, то, закрываясь, то вновь распахиваясь.

   Они выдвинулись в темноте, когда заражённые исчезли из поля зрения и затихли. В темноте они были уязвимы и слабы, но Ежова и Анатолий оказались не в том положении, чтобы отстреливать их. Им бы выжить самим. Её голова прошла. И музыка протяжной нотой больше не играла симфонию смерти. Только Анатолий. Только его голос и биенье сердце, а звуки его жизненной ноты, к ним она давно привыкла. Они успокаивали. Невольно Жанна залюбовалась его профилем.

   -Отчего ты так смотришь на меня, словно впервые видишь? -шутливо спросил он. Ежова покачала головой и не то скривилась, не то усмехнулась. Анатолий продолжал помогать ей идти. И не было вопросов, просто общее осознание, что зараженные, почему то отступили.