Ник сел, опёршись локтями на стол, поправил волосы. Всё шло наперекосяк. Всё летело к чертям. Алхимик поднял карты с пола. Он вновь увидел в конце шатра мелькнувшего Мефодия. Алхимик повернулся, поймав взгляд, Ника и не спросил: "на что ты так уставился"? То было не понятно. Ник не понимал, отчего-то Лиссандро явно не видел замершего и корчившегося от боли вампира и кота не видел. Просто алхимик нахмурился, скривил губы в пародии улыбки и уверенно стал тасовать карты.

   - Одна партия, на везучесть. Просто проверим, кому неровно дышит фортуна. Ведь ты знаешь правила этого места, не так ли обещанный? Все, что здесь было поставлено на кон не просто слова, сделки, всё нечто большее. И даже я не могу обойти данное слово. Я ведь согласился играть с тобой, до последнего. И ты согласился, на многое согласился, мальчик мой...- осталось повисшим в воздухе, отпечаталось во взгляде Лиссандро, но осталось не высказанным.

   Печаль, злоба скрутили нутро в тиски. Боже помоги мне, хотелось воскликнуть, хотя бы ради сестры, пусть я погибну, но она будет жить. Алхимик положил карту, Ник снял. Затем, следующий ход, карта ложилась ровно, ничья, ничья, ничья.

   А потом на Ника навалилась усталость, резкая одуряющая, подавляющая собой всё. Он так устал. Так устал. Неудачник потягивающий время. Невозмутимость противника подавляла собой. Лиссандро был уверен в победе, да что там к этому всё шло. К его победе и поражению Беляева.

   Вот и колода карт подошла к середине. Вот и его везучесть стала давать сбой. Ничья. Пропущенный ход. Снова ничья. Затем, козырная карта алхимика перевесила его шестёрку. Снова мелочь. Снова Ник делает глубокий вдох. "Соберись", твердит себе но тяжесть, давящая тяжесть, отнимает последние силы. А в глазах алхимика чётко отражается слово "победа" и посыл Нику: сдайся, сдайся малец, что ты трепыхаешься? А затем темнота накрывает сознание Ника, темнота давит собой, как когда-то давно, тогда когда впервые встретил проклятого демона в обличье человека. Тогда впервые и проиграл. Всё же Ник сопротивляется, ведь потерять сестру мужчина не может, не может ни за что.

   Все силы ушли на концентрацию, почему-то вспомнился отец, его улыбающееся лицо, когда держал своего четырёхлетнего сына в руках, затем подкидывал и ловил, снова и снова. Его взгляд, наполненный любовью, гордостью за то что у него есть сын.

   И уверенность вновь пришла, сорвались слова с губ Никиты, темнота отступила, съежилась и весь страх ушёл. Здесь и сейчас оставались только алхимик, карты и он- Ник.

   Алхимик улыбнулся, Ник улыбнулся в ответ, сказал и снял последнюю карту:

   ­- Знаешь ты забрал дар у моего отца, но мой дар лучше сильнее, потому что у меня кровь отца, и моё настоящее везенье. Мой дар, у меня исконный- и так должно быть, а ты паразит, гниль, которая пытается вознестись к небесам. Ты играешь против правил Вселенной! Не удаться, тебе победить меня сукин сын. Не удаться!- громко и уверенно произнёс Ник.

   Карта легла плашмя, джокер, всем картам карта, карта которая в тасуемой колоде и не существовала.

   - Нет, пропищал алхимик. - Нет, не может быть, - резко взметнулись руки, целясь в горло Ника. Намереваясь сомкнуться на его шее и задушить.

   - Отдай то, что должен отдать, сукин сын! Мою сестру, живо расколдуй, - выговорил Ник, успевая увернуться. Откуда ни возьмись, словно из воздуха материализовался Мефодий. Он зашипел, посмотрел на Алхимика. Лиссандро растерялся всего на мгновение, его и без того бледное лицо позеленело.

   - Будь ты проклят со своей тяжёлой артиллерией! Зашипел алхимик. Он кинул бархатный мешочек на стол, достав его из под полы плаща.

   - Доволен, обещанный!- крикнул, то ли каркнул Алхимик. -Но, она никогда не будет твоей. Она никогда не вспомнит тебя. А я ещё вернусь. - Произнес Лис, став нараспев читать заклинание.

   Ник вытянул из мешочка клетку не обращая внимания, на Алхимика. Ужасающе маленькая, как и фигурка внутри. Его сестра, спящая, почти идентичная кукле, только вот с искрой жизни внутри.

   Ник улыбнулся, открыл клетку, достал куколку, которая ощущалась гладкой и тёплой, удивительно теплой. А затем упал на пол, алхимик толкнул его, заставил выронить куклу.

   - Не так всё должно было закончиться,- сказал он. -Но, я выполнил условия, ты получил свой приз, а что будет дальше никакими правилами не оговорено. - Внезапно Лис схватил куклу и прижал к груди. Ник вскочил. Воздух вокруг Алхимика заискрил. Голубые искры с оранжевыми прожилками создали некое подобие монеты- двери, туннеля ведущего в иные сферы.

   - Я не прощаюсь, - сказал Алхимик и юркнул в проем. Ник побежал следом за ним, вцепившись в плащ и даже Мефодий издав звериный, ужасающий вой, прыгнул за ними.

   И понеслось. Жар скрутил, жар давил, Ник терял ориентацию в пространстве, задыхался, а потом и вовсе сомкнул глаза, выбившись из сил.

   Зов был сильным, как разряд тока полученный в грудь и Моровий закаркал. Некромант уже выбил дверь ногой. Страх жертв будоражил, разжигал аппетит. Они прятались, забились в угол как крысы, сжав своё бесполезное оружие. Металл, дерево, простая человеческая сила, не оставит на нечеловеческой плоти ни единого повреждения. Да он ослаб, признавал Некромант, но зачем ему магия. Простые смертные ни куда не денутся. Только вот, почему алхимик зовёт? Почему зовёт так сильно, и чувство такое, словно связующая их магия истлела и теперь требует, рвёт канал, грозя немедленным возвращением. А ведь он и не связался с Лиссандро, что само по себе было странно, но чёрт с ним, ведь сейчас будет пир. Пир, пир кровавый пир.

   Некромант зашёл в хижину лесника. Морок каркал от предвкушения . Голод птицы не был утолён. Коза лишь раззадорила аппетит. Слаще человеческой крови и плоти ничего для них обоих не было. Гурман в любом обличье- гурман.

   -Не трогай её, -выкатил вперёд инвалид на каталке, -я сдаюсь,- кинул на пол молоток, затем нож..

   - Её шёпот" нет, Гена, не надо торговаться, глупый, ему нужна я"... -раздавался откуда-то из дальнего угла, сокрытого треножным угловатым буфетом, где не было стёкол, а только слой пыли и паутины

   - О, так даже лучше, - воскликнул Некромант. -Ты смелый, надо признать, но знаешь эти игры, ваше бегство, бессмысленны и наивны, лишь утомляют, а времени нет у меня. Но всё же, тебя за смелость вознагражу по-своему,- рассмеялся Некромант. Ворон захлопал крыльями и набросился на Геннадия, целясь в глаза.