Музыка доносилась из тёмной гостиной. Свет был включен только в прихожей. Слабый свет ночных ламп, который Геннадий никогда на ночь не выключал. А в гостиной он и так помнил что из мебели там находилось... Всё как всегда, большой телевизор, гладкий и чёрный прямоугольник, купленный пару месяцев назад, коричневый ковёр под ногами, гречишный мёд, так отзывался продавец. На мгновение Гена вспомнил его угодливое, чуток лицемерное выражение лица.

   Но, увиденная сквозь арку в тёмной гостиной картина поразила до глубины души. Кира... Полуголая девушка танцевала на ковре, закрыв глаза.

   - Эй, ты чего?- получилось как-то приглушенно,- но всё же Геннадий выдавил из себя. Света исходившего из коридорных боковых ламп хватало, чтобы рассмотреть её татуированное, гибкое худощавое тело. Вот ещё одно па, носиться точно балерина, затем плавные движения, откинула волосы за спину, он даже рот приоткрыл слегка, дух перехватило, уж очень чувственно у девушки получалось танцевать.

   - Кира?- позвал он, заехал через арку, ковёр заглушил поскрипывание колёс, точно мягкая вата. Включил свет. Выключатель находился низко на уровне его рук. Её лицо было бледным, и пот пропитал корни волос, бисеринки пота катились по скулам, но она даже глаз не открыла. Все же, Гена подъехал ближе и подстроившись под её движения схватил девушку за руку:

   -Кира, девочка, что же ты так, что с тобой...

   Она застонала, а потом открыла глаза, крепко ухватив его пальцы. Мутный взгляд покрасневших глаз. Неужели что-то приняла? Только наркоманки мне в доме не хватало. Но, Ник же упомянул бы, так же?

   -Геннадий,- выдохнула она и посмотрела на него в упор, взгляд её глаз прояснился. Затем посмотрела на себя, на своё тело, руки.

   - Боже, опять, скажи, я снова танцевала?

   Он кивнул. Кира села на пол, зарыдала, закрывая лицо руками. На диване как помнил, лежал полосатый плёд. Гена отъехал, схватил плёд и вернулся, чтобы укрыть ей плечи.

   - Спасибо,- сказала она виновато. -Зря я выпила антидепрессанты, но не спалось, вертелись мысли, -вздохнула, посмотрев на него.

   - Всё нормально, - ответил Гена, осознавая насколько девчонке хреново, насколько сильно на неё накатило отчаяние. Внезапно, её лицо окрасилось стыдливым румянцем. Она встала и резко сказала:

   -Прости за то, что я так неприемлемо себя вела, я не хотела...

   - Хочешь, поговорим, всё равно Ник ушёл, нужно ждать, мне ведь точно не спиться.

   - Серьёзно? - вопросила Кира, испытывающее на него посмотрев, затем её голос смягчился, руки крепко сцепились на краях плёда, не давая ему раскрыться.

   - Хорошо, я только душ приму и спущусь,- сказала она и побежала наверх, точно выпущенная из лука стрела.

   -Ну и дела, - шепнул Генка, -ну и дела. -Затем медленно поехал на кухню.

   Они летели в ночи. Два чёрных ворона, две птицы. Их крылья рассекали воздух со свистом, и там где проходил их путь, всегда случались нехорошие вещи. Аварии. Часы останавливались сами по себе, ругались беспричинно люди. Глохли моторы, мигали светофоры. В воздухе пахло озоном, и казалось, будто в небе движутся чёрные молнии. Так Моровий с некромантом двигались к своей цели.

   Ворон Алхимика помнил запах искомой. А этого с лихвой хватало, чтобы найти её.

   Они летели столь быстро, что время и пространство выдавало совсем другие законы. "Близко, скоро" клёкотал Моровий. "Да, жду, скорее, скорее летим", вторил карканьем некромант в обличье птицы. Насыщение и предстоящий пир, вот что довлело в головах пернатых.

   Алхимик облачился во фрак выданный ему Витторио. К фраку предоставлялась трость, цилиндр и перчатки. Мужчина направлялся в шатёр, оглядывал прибывших сюда людей. Понедельник, не самый благоприятный день для открытия, на его взгляд, с утра всегда мелькала лишь мелкотня пришедшая поглазеть, да несколько подростков, видимо сбежавших с уроков. Настоящие клиенты подтянуться вечером.

   Лиссандро огляделся, отмечая кричащие яркие цвета шатров, запах выпечки смешанный с запахом масла для попкорна и сладковатый, даже приторный запах сахарной ваты, явственно проступал в воздухе. Но, всё же от чутких ноздрей Лиссандро ничто не могло скрыть запах затаившегося в засаде, не до конца пробудившегося ещё ото сна Зла.

   В палатке, чёрной как ночь и обшитой звёздами было так же темно, как и зловеще. Тёмные фигуры сидели у столиков. Тасовали карты крупье, ярко светились дисплеи игровых автоматов, на сцену выгружали бутафорию. Гибкие девушки с тёмными длинными волосами, в облегающих костюмах состоящих из коротеньких юбочек и топиков украшенных стразами и перьями на груди, готовились к представлению.

   - Ваш столик, - сказал высокий седовласый мужчина с подкрученными тонкими усиками , появившейся из ниоткуда. Он красовался в белом костюме, карманы и нарукавники которого прострочили золотой нитью.

   - Прошу, -он жестом указал на самый близкий столик к сцене и в то же время находившейся у стены, дающий своеобразную защиту с тыла, но в месте с тем предоставляющий отличный обзор.

   Алхимик кивнул, внимательно разглядывая мужчину. Он узнал его по глазам понимая, что ровно десять лет назад, мужчина выглядел совсем иначе, черноглазый и смуглый и лет эдак на тридцать моложе. Словно, уловив его мысли, мужчина улыбнулся, скривив губы, и легонько кивнул.

   Алхимик устроился за столом и сосредоточенно стал тасовать карты, делая вид что увлечён. На самом деле мужчина размышлял, вспоминал прошлое и сопоставлял факты. Вот кто бы мог знать, что Витторио из радушного хозяина в одночасье обернётся грёбаным шантажистом? Кто бы мог подумать, что древний сукин сын накопает таки ценные сведения о Алхимике и будет ждать его визита, чтобы угрозами выторговать собственную выгоду?

   Пункт первый из условий Витторио гласил: в течение недели нельзя покидать место расположения цирка. Выручку делить ровно поровну, в том числе деньги, души, плоть и кровь. А ещё играть с теми на кого укажет вампирский перст и желательно выигрывать, настоял сам великий Витторио. "Гори он в аду, но делать было нечего". "Убить его сейчас не выгодно, сам же Лиссандро пришёл добровольно, да и свидетелей слишком много, донесут до кого-нужно, а там и до короля ада дойдет. Все же хорошо, что он не рассказал всего что замышляет. Никому не рассказал кроме некроманта, но тот свой, в чём уже на личном опыте убедился Алхимик".