- А ты чего в водители подался, байкер всё-таки и бизнесмен? - не сдержала любопытства Инна.

   - Знаешь, после аварии очень захотелось спокойной жизни. Так и попал в парк, и даже конкурс на лучшего водителя троллейбуса выиграл.

   - Не сомневаюсь. Нравится, наверное, с людьми работать?

   - Нет, скорее по душе, когда доверяют, когда отвечаю за них...

   - Военным не хотел быть?

   - Было такое дело, но в те годы бокс выбрал.

   - Ясно. - Инна посмотрела на часы и напомнила: - Ты обещал дом показать.

   - Успеем ещё. Пусть кошка нагуляется волю. Последний поезд в девять тридцать со станции отбывает.

   Инна потрепала Глафиру по голове. Троша погладил тоже, и их руки соприкоснулись. Усмехнулись. Троша слегка наклонился, то глядя в глаза Инне, то с явным интересом посматривая на её губы.

   - А что тебе во мне нравится? - вдруг занервничала Инна.

   - Всё, - с хрипотцой в голосе ответил Троша. - А особенно характер.

   Инна рассмеялась и сама его легонько поцеловала в губы.

   - Доволен?

   Троша покачал головой и снова поцеловал, зарываясь пальцами в её волосы, нежно покусывая нижнюю губу. Поцелуй был долгим и сладким, как тот гречишный мёд.

   Замурчала, проснувшись, кошка. Инна легонько застонала, когда Троша отстранился и многообещающе прошептал:

   - Хорошего понемножку.

   Кирилл Петрович настоял, чтобы они перекусили. Угощал щами на говяжьей косточке и запечённым картофелем, нарезанным сальцем с мясной прослойкой, домашней колбасой, маринованными грибочками и поздними огурцами с парника.

   - Я больше не могу, полный живот, лопну, - отказалась от десерта в виде медовых сот Инна, ограничившись просто чаем с мятой.

   Троша ел с завидным аппетитом, и куда в него только лезло. Кошка заснула на подоконнике в беседке, где припекало солнце. Троша устроил экскурсию по дому, объясняя, что мебель наполовину сделана им самим, как и полы, штукатурка, планка на стенах и табуретки на кухне.

   - Вот здесь собирались оформить комнату для сына. Только шведская стенка осталась. - Прошли дальше по коридору - и Троша пояснил, что в самой солнечной комнате в доме планировали мастерскую для Карины - его жены - обустроить. Она рисовала с детства, и получалось неплохо. Инна видела, как ему больно, по потемневшим глазам, по более низкому тону голоса, по часто сжимающимся в кулаки пальцам.

   - Мне не обязательно всё рассказывать, Троша... - вздохнула Инна.

   А он ответил, что хочет с ней поделиться. На чердаке хранились фотоальбомы, и вещи, которые он не смог ни раздать, ни подарить.

   - Красивая, - прокомментировала она его фотографию с Кариной.

   - Похожа на тебя, - добавил Троша.

   Инна покачала головой, не находя сходства с собой в миниатюрной темноволосой девушке с пухлыми губами и озорной улыбкой.

   - Характером... - добавил Троша и, показав ей фото маленького сына, закрыл фотоальбом. Инна сама крепко обняла его, слыша, как сильно бьется Трошино сердце.

   - Троша! - позвал снизу Кирилл Петрович, что-то в его голосе было такое острое и хрупкое. Они сбежали вниз по лестнице. Кирилл Петрович молчал и вывел их в беседку.

   - Я понял, что Глафира умерла, когда хотел кошку молочком угостить. Она не мучилась, - добавил Кирилл Петрович.

   Из груди Троши вырвался болезненный хрип. От его бледного лица Инне и самой вдруг резко стало больно. Она поёжилась, чувствуя, как по телу мурашками растекается холод, а во рту становится горько. Троша всхлипнул, взял кошку на руки и стал укачивать, как младенца.

   - Ну не надо так, - мягко произнёс Кирилл Петрович.

   Троша заплакал молча. Инна подошла к нему со спины и обняла, чувствуя, как по щекам бегут горячие слёзы. Кирилл Петрович вышел, оставив их одних.

   - Я подарил котёнка сыну, взял в подземном переходе. И заплатил, сколько в кошельке было, хоть отдавали бесплатно, в хорошие руки. Но у них же ещё пятеро оставалось, а кормить надо.

   - Тише, - сказала Инна.

   Кирилл Петрович вернулся минут через двадцать с коробкой и лопатой в руках.

   - Спасибо, - ответил Троша. Он уже взял себя в руки.

   Похоронили возле забора. Рядом с теплицей с цветами. Место всё равно пустовало, когда однолетники отцветали.

   - Прощай, Глафира. Ты была хорошей кошкой. Мышей ловила. Сын тебя любил, - тихонько сказал Троша и закопал коробку.

   Поднялся ветер, и закатное солнце скрылось за тёмными тучами. Сразу похолодало.

   - Пойдём собираться, Инна.

   - Могли бы остаться. Место есть, - тихонько предложил Кирилл Петрович.

   - На работу нам завтра обоим надо.

   - Понятно, - вздохнул Кирилл Петрович.

   Пока Троша ходил в туалет, Кирилл Петрович протянул Инне пару литровых банок с мёдом в подарок, сказав, что если она не возьмет, то обидит его. И вдруг добавил дрогнувшим голосом:

   - Инна, дочка, береги его. Троша у меня один в целом свете, понимаешь?