– Бахадур, неприятная новость, – доложил он. – Мои люди из приближенных кагана Котяна сообщили, что русские князья готовятся выступить против нас совместными силами.

– Неужели договорились? – неопределенно откликнулся на доклад офицера Субэдэй. – Ведь ты же говорил, что между ними постоянно происходят какие-то распри.

– Да, это так. Однако, выходит, несмотря ни на что, договорились…

Субэдэй привык верить своему главному разведчику. Без веского основания он не станет утверждать что-либо. Ах, как некстати все это! Ведь у монголов здесь пока всего-то около трех туменов. Дополнительные силы прибывают слишком медленно, потому как теснины Кавказских гор и чертова крепость Дербента не позволяют усилить их поток. И вообще, верховный правитель велел Субэдэю сначала подчинить болгар. По его мнению, только после этого, влив их армию в монгольскую, можно пойти на руссов. Потому бахадур намеревался вторгнуться в Серебряную Болгарию, пощупать, насколько она крепка, даже договорился с племенем токсобичей о свободном проходе по их землям на северо-восток. И вот неприятная новость… А русских княжеств так много, что вроде бы им даже точного счета нет. Объединившись в союз, они наверняка способны выставить крупную армию, даже большую, чем могли бы собрать болгары.

– Так, едем с тобой к Джэбэ. Надо посовещаться, – приказал Субэдэй офицеру.

Через четверть часа они в сопровождении джагуна кэшика, то есть сотни гвардейцев, выехали из лагеря. Субэдэй, конечно, будучи командующим всей здешней армией, мог просто вызвать темника к себе. Но он слишком уважал этого человека. Не только потому, что они, люди примерно одинакового возраста, мыслили и действовали почти одинаково. Возможно, еще и потому, что оба выбились вверх из простолюдинов. Причем Джэбэ прошел даже более сложный путь, чем сам Субэдэй. Да и звали его на самом деле Джэиргоадаем. Так вот, этот Джэиргоадай в молодости состоял на службе у тайджиутского предводителя, который тогда был на ножах с Тэмуджином. В 2001 году в одном из боев молодой нукер ранил будущего Чингисхана стрелой из лука. Только в ходе боя он вместе с другими сослуживцами попал в плен. Когда сам Тэмуджин стал допытываться, кто же его ранил, нукер не стал отнекиваться, признался в содеянном сразу. И добавил, что бой есть бой, а так он, вообще-то, готов служить Тэмуджину. И что вы думаете? Тот простил его и принял на службу арбаем, то есть десятником. При этом нарек его новым именем Джэбэ, что означает «стрела». Чтобы, стало быть, помнил… Уже через пять лет Джэбэ командовал минганом. Нынче он – один из лучших полководцев Чингисхана. Не зря же ему дали чин нойона.

Два военачальника совещались недолго. Обоим было ясно, что пока они не смогут противостоять объединенной армии русских князей. Значит, следовало оттянуть возможное сражение всеми способами.

– Надо немедленно выслать на переговоры послов, – предложил Джэбэ. Тут же обратился к юртчи: – Где теперь можно застать князей этих?

Тот подробно объяснил, где собираются войска руссов.

– Ясно, – коротко бросил Субэдэй. – Джэбэ, ты прав. Придется послать к князьям переговорщиков, и не мешкая. Пусть они умиротворят их, – тут же приказал офицеру разведки: – Составить группу послов поручаю тебе. Подбери несколько человек с лисьим языком и орлиным глазом. И пусть выедут завтра же с утра.

…Монгольский посол с толмачом входили в шатер Мстислава, начав отвесивать низкие поклоны еще с улицы, где их даже не могли видеть ни сам Киевский князь, ни его люди, если не считать охрану. Несмотря на сильную усталость от неблизкой поездки, нежданные гости продолжали выказывать небывалую вежливость и в шатре, по всякому поводу и без оного продолжали кланяться, как заведенные, широко улыбались, словно оказались у извечных друзей, говорили голоском, которым мужчины объясняются девушкам в любви. Когда проделали все формальности, призванные показать исключительную вежливость, учтивость и уважение, старший посол наконец-то произнес главное:

– Досточтимый великий князь Киевский Мстислав Романович! До нас дошли слухи, что вы, руссы, хотите пойти войной на нас. Бахадур Субэдэй и нойон Джэбэ, конечно же, не поверили этим слухам. Ибо как люди умные они понимают, что у вас для такого шага нет никаких причин. Зачем вам враждовать с нами? Мы ведь не собираемся с вами воевать. Наоборот, мы хотим с вами дружить. Такой наказ нам дал сам Великий правитель Монголии Тэмуджин-Чингисхан. Уважаемый великий князь Мстислав, сам подумай, какой нам смысл враждовать с вами? Монголам нечего делить с руссами ни на этом свете, ни на том. Оглянись вокруг: где вы и где наша империя. От вашего Киева до нашего Каракорума многие месяцы пути! Так зачем нам ваша земля? Зачем вам наша земля? Если у кого-то и могло возникнуть предположение о наших захватнических помыслах, это точно просто бредни. Не знаю, может, кто-то решил рассорить нас и оклеветал. Так вот, я, посол монгольских полководцев Субэдэя и Джучи, от их имени ответственно заявляю: ничего подобного они не замышляют. У них нет на это приказа великого Чингисхана. А даже самым большим военачальникам самовольничать у нас не дозволено. Великий князь, тебя называют Старым. Мстиславом Романовичем Старым. А старый – значит мудрый. Мы надеемся, что ты, что все вы, – тут посол сделал несколько поклонов в сторону других присутствующих, – правильно поймете нас. Потому мои начальники искренне надеются, что ты, умудренный огромным жизненным опытом великий князь, отменишь свое решение о начале войны с нами. Возможно, такого решения у вас, русских князей, и не было, и мы зря забили тревогу. В таком случае просим простить нас великодушно за столь нелепое предположение. В любом случае мы рады, что имеем возможность выказать вам искреннее уважение и дружелюбие.

Все, кто находился в княжеском шатре, слушали монгольского посла, не прерывая даже покашливанием. Однако его велеречивость, похоже, не тронула Мстислава Романовича. Все это время он сидел, не меняя отрешенного выражения лица, будто мыслями был вообще далеко отсюда и потому совсем не вникал в слова посла. Ан нет, оказалось, слушал он его весьма внимательно. И как только тот закончил свою речь, тут же холодно спросил:

– Скажи, посол, а что вы, монголы, тогда делаете близ земель наших? Зачем копите военные силы? Или так вы выражаете свое дружелюбие к нам?

Упрек не застал посла врасплох.

– Единственное, чего мы хотим, – это наказать вечных рабов своих кыпчаков, коих вы называете половцами, – сказал он, не забыв отвесить очередной поклон.

– А разве вы не ведаете, что половцы – наши союзники? Что каган Котян Сутоевич приходится тестем моему двоюродному брату князю Галицко-Волынскому Мстиславу Мстиславичу Удатному?

Посол на то и посол, чтобы не теряться ни в каких ситуациях.

– О да, великий князь, мы это знаем. Хорошо знаем, – начал он страстно объяснять. – Но мы ведь и не трогаем подчиняющиеся ему племена. Мы хотим проучить только тех, кто татарских кровей. А это – токсобичи. Много зла они нам сделали. Я слышал, и с вами они не в дружбе. Вот поставим их на место – и возвернемся назад, в Каракорум. Так давайте же заключим с вами мир, а холопов своих мы накажем сами. Пусть они не вредят ни нам, ни вам.

Пока толмач переводил его слова, Мстислав Романович раздумывал, как же ему поступить? Хорошо, что он тут из князей русских один. А если слова посла дойдут до ушей других? Ведь многие из них остерегаются вступить на путь войны не только с монголами, а даже с болгарами, предлагают с соседями жить в дружбе, не воевать с ними, а торговать. Да уж, в таком случае недавно созданный кое-как союз князей может распасться враз. И что? Монголы потихоньку наберутся сил и начнут завоевывать земли руссов поочередно? Не-ет, этого допустить нельзя. Никак нельзя! И что делать? Что ответить Субэдэю и Джэбэ?

– Уважаемый посол, признаюсь, предложения вашего командования для меня оказались весьма неожиданными. Сам понимаешь, вопросы войны и мира слишком ответственны, они с кондачка не решаются. Мне надо подумать, посоветаться с близкими людьми и другими князьями, кои успели подъехать. Посему прошу вас пока отобедать с дороги, отдохнуть. Мои люди вас проводят в трапезную. Вечером встретимся еще, – сказал Мстислав Романович и, даже не вставая, указал рукой на дверь.