Лиза постоянно видела эти сходки крепких парней у себя во дворе, возвращаясь по вечерам с кинотеатров, и иногда задерживалась возле них, чтобы послушать, о чём они говорят. «Братки» привыкли видеть возле себя молоденькую толстушку с этого двора и не обращали на неё внимания. Но постепенно, когда Лиза подросла и училась уже в старших классах средней школы, некоторые парни из ночных сборищ стали заигрывать с мясистой школьницей с ангельским личиком и склонять её к разнообразному сексу. Лиза всегда краснела и опускала ресницы от таких бесстыдных речей, но не уходила от них, продолжая слушать похабщину и замирая от предчувствия насилия над ней брутальных разбойников. Но похабники только обещали её изнасиловать, а сами удовлетворялись тем, что тискали и пощипывали школьницу за мягкие места, часто приговаривая:
– Какая ты у нас мясистая, Мяся, – и такая кличка вскоре закрепилась за ней среди «братков».
В своё время маленькая Лиза насмотрелась в психбольнице на всевозможные беспутства и бесстыдства, свободно бегая по палатам и комнатам заведения. Мать часто брала её с собой на работу во время школьных каникул, чтобы не оставлять одну дома и покормить больничной едой, а отправляя её обратно, заталкивала в Лизин школьный рюкзак всякую всячину, которую удавалось стащить, работая санитаркой, даже хозяйственное мыло и вафельные полотенца.
– Мам, зачем нам столько мыла и полотенец? – спрашивала недоумённо её Лиза. – У нас этим добром уже весь шкаф забит, класть некуда, а я всё тащу и тащу, плечи уже болят.
– Глупая, вот пойдём в субботу на базар, продадим всё это и на вырученные денежки купим тебе там новую футболочку, – подкупала Лизу маман.
Лиза мало верила обещаниям родителей купить ей обновки, у них на первом месте всегда была покупка водки и пива, и рано поняла, что деньги надо добывать самой для покупки сладостей и шмоток, а не ждать милости от «предков». На вечерних сходках «братков» (состоящих, в основном, из выросших детей портовых грузчиков) во дворике между двумя «буйными» домами Лиза старалась всегда присутствовать, а за нахальные облапывания её сексуально озабоченными просила денежку или какой-нибудь подарочек. Брутальные пацаны, не скупясь, давали толстушке разную мелочь или краденые безделушки типа цепочек, серёжек, колечек, часиков. Добытые таким образом вещички она носила в ломбард и при помощи сына владельца этого магазина обменивала на деньги.
Дело в том, что сыночек директора ломбарда, Вадик Узелков, учился в одном классе с Лизой и был в неё влюблён безутешно. Лиза, зная об этом, использовала его в своём маленьком бизнесе, не отвечая взаимностью. Вадик в их классе был самый щупленький, отвратительного вида, в очках с толстыми линзами. Его всегда сопливый огромный нос был красным от всевозможных простудных заболеваний, и Вадик им постоянно шумно втягивал в себя вытекающие сопельки или вытирал их рукавом, если не успевал всосать, чем вызывал отвращение у окружающих. Сам же Вадик старался при случае подчёркивать окружающим одноклассникам свою аккуратность и брезгливость к нечистоплотности других. У него всегда в школьном рюкзаке находились всевозможные салфетки и тампончики, которыми он почему-то забывал пользоваться, вытирая сопли своим рукавом. Эти бумажные полотенчики и салфетки клала ему мама, чтобы подчеркнуть его знатность как сына антиквара. Он всегда вытирал свои руки влажными салфетками после посещения мест общественного пользования, тщательно вытирал сиденье парты бумажным полотенцем перед тем как сесть, на школьном обеде салфеткой долго вытирал вилку и ложку перед тем как начать есть, чем вызывал смех у окружающих. Лиза тоже часто высмеивала Вадика за его показушную аккуратность и подтрунивала над ним за чрезмерную наглядную чистоплотность. Она пачкала его мелом, вытирала об его школьную форму свои вечно грязные ладошки и вообще старалась причинить Вадику всевозможные гадкие неприятности.
– Послушай, Вадик, меня интересует, что ты посоветуешь как лучший поборник чистоты в нашем классе, – начинала она всегда вкрадчиво и с наивным выражением на кукольном лице, втягивая его в очередную гадость на потеху класса. – В нашем доме уборная находится на улице, построена она из досок, и несмотря на то, что в ней предусмотрено аж пять отверстий для осуществления естественных надобностей, подступы к ним всегда обгажены кучками фекалий, так что встать перед дыркой порой просто некуда. А дело в том, что выгребная яма, расположенная под уборной, от частых дождей и испражнений заполняется до самого верха, и несведущий человек, усевшись над одной из дырок, может испачкать свой оголённый зад брызгами туалетной жижи, которые возникают от падания отходов их жизнедеятельности в неё в процессе дефекации. Местные жители, зная эту подлянку, всегда стараются присесть по нужде в сторонке от злобных дырок и невольно обгаживают все подступы к специальным отверстиям, заботливо выпиленным плотником в досках. И что самое интересное, всегда больше всех обгажено самое удаленное от входа, пятое очко, расположенное в дальнем углу уборной. Видно, посетителям этого заведения всё же немного стыдно гадить прямо на пьедестал, мимо дырок, но и выпачкать зад в вонючем растворе тоже не хочется, поэтому стараются удалиться подальше от входной двери, расположенной напротив первого отверстия, чтобы другому посетителю, вошедшему по нужде, не видно было, что сидящий гадит мимо дырки. А потом, по мере заполнения свободного пространства фекалиями, с пятого очка переходят к четвёртому, с четвёртого – к третьему и т.д. Но инстинктивно почти все всё равно стараются уйти подальше от входа, отсюда такая неравномерность степени обгаженности отверстий в уборной. Как ты считаешь, Вадик, что нужно сделать, чтобы избежать этого дисбаланса? Подскажи, как истинный борец за окружающую чистоту? – пытливо спрашивала его Лиза, преданно заглядывая в глаза.
Вадик сильно конфузился под взглядами одноклассников, окруживших их и тоже ожидающих ответа на коварный вопрос Лизки, и неуверенно отвечал:
– Ну, я не знаю, помыть, может быть, надо уборную.
– А чем? Воды там нет поблизости, – продолжала пытать его Лизка. – Может быть, твоими салфетками влажными вытереть обгаженный пьедестал в уборной?
Вадик пугливо пожимал плечами и затравленно смотрел по сторонам, ожидая от Лизки развязки рассказа.
– Не знаешь? А вот наш плотник нашёл выход из создавшейся грязной ситуации. Он прибил гвоздями специальные подставки под ноги по обеим сторонам каждой из дырок и при этом подошёл к этому делу вдумчиво. Находчивый столяр изготовил подставки разной высоты, самую высокую он установил на пятом очке, как на самом загруженном, а самую низкую – на первом, напротив входной двери, менее всех подвергающемуся осквернению, – закончила Лизка, злорадно похлопывая Вадика по впалой грудке своей мужественной дланью, да так, что он заколыхался, как коврик, под бурный хохот одноклассников.
– Но что я сегодня утром отметила, забежав на минутку в уборную по пути в школу, – продолжила довольная Лизка. – На дальней, пятой дырке установленные подставки под ноги настолько высоки, что мне пришлось долго балансировать, как эквилибристке в цирке, прежде чем присесть по нужде, а это опасно, можно оступиться и сорваться с пьедестала прямо в плотно нагаженные кучки вокруг дырки. Так что салфетки тебе не помогут, если вдруг зайдёшь в наш нужник, чистюля Вадик. В данном случае, мне кажется, весьма полезной будет палка, на которую можно будет опереться в случае потери равновесия во время занятия необходимой позиции при дефекации.
Лиза всегда отличалась умением зло пошутить или поглумиться над теми, кто старался выделиться из толпы за счёт своих необычных качеств (несуществующих), но особенно больше всех от безжалостной Лизки доставалось Вадику. Он даже пытался скрываться от неё всякий раз, когда Лизка приближалась к нему на переменах, но она всё равно настигала Вадика и всячески шутила над его манерой одеваться, говорить, ходить, вздыхать над всем, чем угодно, и даже над влюблённостью Вадика в неё, тему она всегда находила.
