– В одном провинциальном городе жила-была принцесса. Она была очень умненькая и довольно хорошенькая, но главное, она очень сильно хотела прославиться. Её подружки бегали на танцы, свидания с мальчиками, а она день и ночь строила планы своей будущей карьеры. Принцесса была девочка умненькая… А я, кажется, уже говорил это, – Базиль немного помедлил, будто вспоминая историю. – Одним словом, она понимала, что ей не нужна слава певички или актриски – бабочки однодневки. Она хотела большего. Ей нужно было вынь да положь сделать открытие, совершить прорыв в науке и прославиться в веках. Поэтому она поступила в институт и все свои силы отдала учёбе, нисколько не заботясь о том, что её неземная красота свела с ума юного принца. Молодой человек оказывал ей знаки внимания. Он носил её тяжеленную сумку с учебниками, находил для неё редкие книги и старинные документы, просиживал с ней вечерами в библиотеке вместо того, чтобы веселиться в клубе или сходить в кино. Но она словно не замечала его усилий. И вот, когда он уже совсем отчаялся завоевать её сердце, принцу повстречалась колдунья. Она торговала цветами на улице и, когда он проходил мимо, предложила ему купить букет для любимой. «Твоей принцессе понравится», – пообещала старушка. Цветы были простенькие, полевые, но какие-то удивительно яркие и свежие. Казалось, что их только что окунули в росу. От них так и веяло прохладой и лесной тенью. А на улице была, между прочим, жара такая, что асфальт плавился под ногами и листья деревьев сворачивались и сохли, не успев как следует вырасти. Так бывает летом в городах, закатанных в стекло и бетон. Впрочем, что я вам говорю? Про город вы всё лучше меня знаете.

Мальчики утвердительно закивали, и Кот продолжил рассказ.

– В общем, принц дал колдунье монетку и, забрав цветы, помчался на встречу к своей принцессе. Она поначалу равнодушно отнеслась к подарку. Но среди ромашек и васильков, в том букете притаилась одна очень хитрая травка. И привела эта травка их с принцем в тёмный дремучий лес. А вот зачем?.. Это мне ещё предстоит выяснить.

–Ты думаешь, это Баба-Яга те цветы продавала? – Никита поёжился. Базиль не ответил. Но его молчание было очень красноречивым.

– А может, незачем так всё усложнять? Может, это всё случайное совпадение? – Лёшка поёрзал в кровати.

– Может, и совпадение. Но работа у меня такая – совпадения проверять. Так что я пойду гостей наших покараулю, а вы тут спите и мой хвост берегите.

Базиль поправил одеяло вокруг Никиты. Кивнул Алёше. Выключил ночник и вышел.

Ночь была наполнена лунным сиянием. В Изнанке лунный свет совсем другой. Он словно осязаем, вещественен. А потому умелые мастера из него и пряжу прядут, и ковры ткут. От этих мыслей пальцы Базиля невольно заскользили по сюртуку, отыскивая штопку, сделанную Домовым. Не найдя швов, пальцы замерли, словно птички готовые в любой момент сорваться и взлететь при первой опасности. Да и сам Базиль был словно большая взъерошенная птица. Он сидел, нахохлившись на ветке старой липы у ворот. Ветер шелестел молодыми листочками, и Коту казалось, будто они нарочно дразнят его: «Что, Хранитель? Сидишь? Как сыч один. Сидишь, сидишь… Шёл бы, погулял… Вон Чернушка-то опять играет огнями. Весело видать Водникам. А ты тут сидишь. На сеновал таращишься».

Но Базиль не сдавался. Он решил отсидеть эту ночь до утра. И если не случиться никакой беды, что ж тем лучше. Ну а если припожалует всё же Лихо одноглазое, то вот он – Базиль – тут как тут, на своем рабочем месте.

Лихо появляться не спешило. Мелькнул пару раз в повети Овинник, занятый своими делами. Залетел в погоне за мотылём чёрный нетопырь. Мазнул туда-сюда над двором быстрым росчерком и исчез. А больше никого.

Вот наконец в курятнике зашевелились петухи, готовясь приветствовать звонким криком первую зорьку. Значит, скоро Бабушка пойдет доить Милку, кормить птицу и скотину.

Ночь почти прошла, и Базиль зашевелился на ветке. Ноги затекли, и реально хотелось спать. «Пойду я вздремну полчасика», – решил он и начал осторожно спускаться вниз. Что касается осторожности, то тут главное было не разбудить Трезора. Алабай, как всегда, спал не в будке, а в зарослях под липой. Эта и без того здоровенная псина по-прежнему продолжала расти, и Кот порой задумывался о непоколебимости своего авторитета на хозяйском дворе. «Надо будет как-нибудь с ним всё же подружиться. Такую гору мышц лучше иметь в союзниках». Аккуратно перешагнув через пса, он бесшумно пересёк двор и прислушался к шорохам на сеновале. Вроде ничего особенного. Только мыши шуршат. Так же медленно и тихо как слезал с дерева он начал подниматься по лесенке. Заглянул вовнутрь. Гости спали, завернувшись в спальные мешки и одеяла. Рюкзаки и другие пожитки были свалены у задней стенки.

Стараясь не шуметь, Кот подошёл к их поклаже и заглянул в большой рюкзак. Тетрадка была там. Она выглядела ещё более потрёпанной. Видно небрежное отношение Домового не пошло ей на пользу. Базиль вытащил тетрадь, расправил и раскрыл на первой странице. На сеновале было ещё очень темно, поэтому Кот выбрался на крышу и там принялся внимательно изучать текст. Скоро он убедился в том, что описание трав и их свойств в тетради было вполне безопасным по содержанию: в нём указывались особенности цветения, размножения растений, всякие рекомендации по сбору и рецепты отваров, настоек вытяжек, но никакой магии. На рисунках так же не было ничего потустороннего. Хотя вчера они показались ему точной копией его травника, но теперь при внимательном изучении стало видно, что нарисованы они много позже, не так подробны и главное без особых комментариев, которыми сопровождалось учебное пособие Хранителя.

На последней странице стояла подпись Н. Ф. Шумская и дата март 1825 года. Эта фамилия была ему знакома. Но откуда так вот сразу вспомнить он не мог. Всё, больше ничего интересного он там не обнаружил.

Кот вернулся на сеновал и снова заглянул в рюкзак. Его внимание привлекла ещё одна вещица. Она была аккуратно завернута в футболку, и только горлышко, запечатанное красным сургучом, выглядывало наружу. Такое горлышко он уже тоже видел и абсолютно точно знал где. Отогнув футболку, Базиль вытащил из рюкзака до боли знакомую склянку. Мысленно чертыхнувшись, он принюхался, но зелье было запечатано плотно. Волшебства в бутылочке не ощущалось, но ведь над некоторыми составами совсем не обязательно ворожить. Достаточно сварить верно, и всё. Эффект будет, что надо. Где же ты, Артёмка, откопал эту склянку? Ведь не в том же архиве, что и тетрадочка хранилась… Хотя, чем Чёрт не шутит…

– Что хозяин надо? – пискнуло над левым ухом Базиля. Он подскочил и чуть не выронил пузырёк.

– Ты что здесь делаешь? – зашипел он на Анчутку.

– Ты звал, я пришёл, генацвали.

Анчутка повернулся к Базилю в профиль и потянул себя за нос. Тот тут же вытянулся и приобрёл характерную грузинскую фактурность. В сочетании с густой черной шевелюрой это и правда сделало Водяного Чёрта похожим на кавказца.

– И потом, в прошлый раз ты меня упрекал за то, что я тебя на остановил, – Чёрт скосил чёрный глаз на бутылочку в руке Хранителя, – Вот я и пришёл сказать тебе: «Остановись! Остановись, безумный!»

– Хватит! – Базиль, насупившись, принялся заталкивать склянку обратно в рюкзак.

– Остановись, что ты делаешь? – продолжал подвывать Анчутка, – Как можешь ты оставить сей чудесный эликсир в руках безродного бродяги?

Базиль, который уже совсем было упаковал бутылочку обратно в рюкзак, замер.

– А ты что же, выходит, знаешь, что это за эликсир? – осторожно спросил он друга.

– Как не знать. Это же штучный товар, эксклюзив! Ещё моя бабушка делала!

– Твоя бабушка? – Базиль начал лихорадочно соображать знает ли он ещё какую-нибудь родню Анчутки женского пола кроме Кикиморы и Водяниц. И понял, что не знает. Он, конечно, слышал выражение «Иди-ка ты к Чёртовой бабушке», но кто сия дама и где она живёт, никогда не задумывался. Главное, что не на его территории. А теперь вон оно как вышло.