— Я читал все, что есть на этих полках, Грейнджер. И даже больше, — он встал позади нее, дыханием защекотав макушку. Его горячая ладонь легла на ее живот, и он уткнулся лицом в непослушные волосы. — Ты можешь посмотреть ее, — прошептал, едва ощутимо поглаживая подушечкой большого пальца ее живот.

Гермиона судорожно втянула воздух. Ее тело в его руках напряглось, и Малфой еще на секунду задержавшись, отступил. Он взъерошил волосы на затылке, привычным жестом пропустив их сквозь пальцы, и отошел к краю шкафа, прислонившись к нему плечом. Слегка прищуренный серебристый взгляд сразу приковался к ней.

Щеки Грейнджер покрывал легкий румянец, и она упорно не отрывала взгляда от плотно набитых полок. Без сомнений, она очень хорошо ощущала его пристальное внимание на себе.

— Можешь взять с собой любую из книг. Я не возражаю, — спокойно произнес, засовывая руки в карманы брюк.

Гермиона потянулась к тому самому экземпляру, который первым привлек ее внимание. Искусство чтения рун. Это был выбор в стиле Грейнджер. И, без сомнений, достойный выбор. Тонкие пальчики коснулись кожаного переплета, ловко выудив книгу из глубины полки.

Она долго держала древний фолиант, внимательно рассматривая переплетения каллиграфических букв и золотого колечка рун под названием. Драко видел, как вспыхнули ее глаза, когда она провела пальцем по краю обложки.

Обожание. И великий трепет. Это то, что испытывала эта девочка по отношению к величественной литературе. Книги были ее слабостью. И, к своему несчастью, в Малфое вспыхнуло второе необъяснимое желание за вечер — увидеть однажды такой взгляд, направленный на него.

Драко хотел бы стать ее слабостью. Хотя бы на миг. Это казалось таким странным и таким… недосягаемым.

— Я верну тебе ее в следующий вторник.

Голос Гермионы заставил выпасть его из странного наваждения.

— И ты можешь не волноваться, я очень бережно отношусь к книгам, тем более, к таким дорогим.

Ее взгляд, который она все-таки подняла на него, был чем-то вроде смеси смущения и ответственности. Совсем не тот взгляд, который он хотел бы на себе увидеть.

— Не сомневаюсь, Грейнджер, — криво усмехнулся, не сводя с нее глаз и заставляя ее щеки еще больше вспыхнуть.

Она облизала губы и, опустив темные пушистые ресницы, прижала редкий том к своей груди. Тишина между ними стала неловкой.

— Ты, правда, не против, что я возьму ее у тебя? — снова подняла взгляд. — Все-таки это библиотека твоей семьи и я…

— Прекрати переспрашивать. Это всего лишь книга, и мне не жалко поделиться ею с кем-то, кому это действительно будет интересно, — произнес он тоном, не терпящим возражений.

— Спасибо, — закусив щеку изнутри и чертыхаясь, она вернула ее на полку, чтобы потом забрать.

Ненадолго Гермиона замерла, а затем не спеша продолжила осматривать его комнату — огромный резной шкаф, окна в пол, выходящие в сад, фотографии на стене в серебристых рамках и кровать из темного дерева. Все было лаконично: не слишком мрачно и не слишком вычурно.

Когда Грейнджер остановилась у камина и протянула руки к огню, Драко, наконец, оттолкнулся от шкафа с книгами и подошел к ней. Его горячая ладонь взяла ее прохладные пальцы, и он стал медленно растирать их, пуская по ее рукам потоки вспыхивающего тепла.

— Так лучше? — его голос слегка хрипел и, кажется, это слегка смущало Гермиону.

— Гораздо, — тихо произнесла, не отрывая взгляда от его рук, ласково касающихся ее ладоней.

На коже и волосах Грейнджер плясали блики огня, и это делало ее какой-то совершенно нереальной. Нежной. Трогательной. Космически красивой.

Малфой выпустил маленькие ладошки, когда они стали достаточно теплыми и заключил ее в свои объятия. Жаркий выдох коснулся его плеча возле рукава простой белой футболки, когда она покорно прижалась щекой к его груди. Подушечками пальцев он медленно провел по ее позвоночнику вверх и обратно. Достигнув края блузки, скользнул под нее, касаясь разгоряченной кожи на пояснице.

Драко очертил знак похожий на бесконечность, прежде чем худенькое тело снова напряглось. Он невольно нахмурился, но руки не убрал. Лишь прекратил ласкать притягательно нежную кожу.

Грейнджер хотелось касаться. Она казалась такой маленькой и уютной. Так правильно ощущалась в его объятиях. Так привлекала его. И он, кажется, пропустил, в какой именно момент она стала казаться ему такой. Когда он впервые увидел ее после долгого перерыва, устроившись в новый отдел Министерства? Когда стал работать под ее началом? Или сегодня вечером, когда из-за заинтересованных взглядов в ее сторону ощутил, как что-то неприятно холодное заворочалось в животе? Где была точка невозврата? И как он позволил этому случиться?

Нос Гермионы уткнулся в его футболку и в области сердца что-то жарко вспыхнуло. Малфой стиснул зубы, закрывая глаза и шумно втягивая в легкие кислород.

— Грейнджер, — хрипло начал, чувствуя, как его подбородок щекочут ее волосы, — тебе не нравится подобная близость со мной? Тебе неприятно?

Она подняла удивленно распахнутый взгляд на него, касаясь ладошкой его груди. Искренне недоуменный шепот разбежался по его шее ласковыми мурашками:

— О чем ты говоришь, Драко?

Ее брови едва заметно нахмурились.

Драко.

Не то, чтобы она впервые назвала его по имени. Как только они наладили свои рабочие и дружеские отношения, Гермиона часто обращалась к нему так. Но не в подобной обстановке. Не в полутьме этой комнаты. Не тогда, когда ее лицо было так близко к его собственному, а тело смиренно находилось под его ладонями.

— Ты зажимаешься, когда я тебя касаюсь, — он задумчиво прикусывает нижнюю губу изнутри. — Я не хочу, чтобы ты чувствовала себя некомфортно рядом со мной, — еле заметно качает головой, внимательно смотря в карие искрящиеся глаза.

Малфой невольно тянется к ее лицу, отводя пальцами упругую кудряшку, и медленно скользит самыми кончиками по нежной щеке. К великому удивлению, Грейнджер подается навстречу к его ладони, позволяя подарить ей ласковые прикосновения. Она прикрывает глаза, и красивые тени от длинных ресниц падают на фарфоровую кожу.

— С тобой хорошо, Драко, — шепчет Гермиона, пока он очерчивает мягкими прикосновениями черты ее лица. — С тобой очень хорошо, — она коротко вздыхает, когда он испытующе скользит вдоль линии челюсти.

— Тогда в чем дело?

Она открывает глаза и тут же натыкается на его серый взгляд. Некоторое время они просто смотрят друг на друга, не отрываясь. Ее ладошка плавно скользит за его спину и смыкается там со второй ладонью. Она обнимает его, еще немного запрокидывая голову назад.

— Во мне. У меня давно никого не было, — едва заметно приподнимает уголок губ. — Я уже забыла как это, когда кто-то находится в моем личном пространстве.

Малфой долго и пристально изучал ее лицо, прежде чем непривычно мягко улыбнуться в ответ.

— Значит, все хорошо?

— Все в порядке, Драко, — блеск карих глаз такой теплый, как сама Грейнджер.

Ему хочется запомнить ее такой. Было бы потрясающе, если бы у него была такая колдография. Но пока это только может отпечататься в его памяти. И в сердце. Да, пусть это колдо будет в его сердце.

Хотя бы там.

Он провел пальцами по ее шее, откидывая за спину шоколадные локоны. Гермиона резко выдохнула, скользя ладонями по его статной и крепкой спине. Ее губы соблазнительно приоткрылись, и Малфой бессовестно приковал к ним свой взгляд. Без единой трещинки. Возбуждающе привлекательные. Манящие.

Великий Салазар, он умрет прямо сейчас, если не поцелует ее сегодня. Если не узнает, как она целуется. Какая на вкус ее кожа. Какой она может быть, находясь в его объятиях.

Грейнджер замечает его взгляд, и черные зрачки становятся чуть шире.

— Ты можешь… Если хочешь… — шепчет, а сама скользит по его лицу, пока тоже не останавливается на его губах.

Драко запускает пальцы в ее волосы и приближается:

— Хочу… Так хочу, Грейнджер… — сдавленно шепчет, практически задыхаясь от подобной близости. — Просто невероятно.