— Все, — враз веревка змейкой упала на пыльный пол подвала. Марта взглянула на свои красные запястья, повертела кистью и тихо поднялась. Кайла кинула в ее сторону опасливый взгляд, все еще не убирая в чехол нож. Она загнула нож рукоятью вверх и спрятала лезвие в рукав рубашки. В подвальной полутьме его сложно было заметить.

— И куда мне идти? — спросила Марта, не глядя на Кайлу. Губы ее невольно то смыкались, то что-то проговаривали, она постоянно кусала щеки. Кайла поняла, что Марта хочет сказать что-то еще.

— Не знаю. Мы сейчас идем исполнять план Софи. Она сказала, что знает одно место, где грузят оружие. Там она передаст письмо одному солдату, а другого мы повяжем и допросим. Поскорее бы это закончить… тошно, — Кайла и Марта стояли в разных углах подвала, никто не поднимал глаз друг на друга. Дерево факела тихонько потрескивало, огонек весело плясал на конце палки, отбрасывая на лица девушек тяжелые темные тени. Марта чувствовала, будто у нее под кожей скребутся вши, будто они проедают ее изнутри. Она тихонько всхлипнула, а из носа побежала влажная струйка. Почему же ей сейчас так больно?

— Пошли, — сказала хрипло Кайла, — Анка проведет тебя до дома, я ее попросила. Будешь юлить — она с тобой долго возиться не будет. Эй!

— Майор Кайла… — Марта стояла в своем углу, словно бестелесный призрак, не шевелясь. Ее губы почти не шевелились, а звук, казалось, возникал сам собой. Кайла напряженно посмотрела на девушку, еще сильнее сжимая рукоять ножа. Неужто что-то придумала эта стерва?

— Что?

— Джек… Он правда убил себя?

Кайла похолодела. Ее глаза с ужасом уставились прямо в лицо Марты. Марта же, наконец, подняла взгляд. В нем читалась такая горечь, что Кайла невольно отвела взгляд в сторону. Она пыталась собраться с мыслями. Почему она боится? Ведь ответ на этот вопрос прост и очевиден, она ведь сама внушала его Марте, сама кричала это в муках совести. Марта подбежала к Кайле с такой скоростью, что последняя даже не успела достать нож. Марта схватила ее за плечи и сильно-сильно затрясла.

— Они меня обманывали, да? Правда ведь?! Софи врала?! Ответь, чего ты молчишь?! — рыдала Марта, чуть ли не плюнув в лицо Кайле. Кайла захлебывалась от волнения, словно очутилась за столом с угощением на сто персон. Она хотела начать говорить, но не могла вспомнить с чего начать.

— Марта, не кричи, — Кайла незаметно для девушки спрятала нож в чехол и подняла руки в попытке успокоить девушку. — Теперь вопросы.

— Джек и правда убил себя сам? — она с дрожью во всем теле ждала той судной минуты, когда голова девушки кивнет в утвердительном жесте. Кайла не стала оттягивать и сказала:

— Тогда, на дереве, когда Джек замахнулся на меня клинком, я испугалась. Он как бешеный повторял одно и то же: «Мне надо спасти Марту и дочку, мне надо их спасти. Он их убьет, если я тебя не убью». Он извинялся, рыдал, кричал в истерике, как загнанный зверь. Я уже хотела обороняться, но услышала, как клинок пронзил плоть и Джек упал. Я подняла голову и увидела торчащий из его груди кусок металла. Я не помню, сколько времени я смотрела на него, наверное долго, раз меня все еще преследуют во сне его пустые глаза.

— Т-ты мне… не врешь?

— Ты сама начала этот допрос с криками, что Софи обманула тебя. Как ты это поняла?

Из глаз Марты полились слезы. Она опустила голову, чтобы не смотреть на Кайлу в этот момент, пару раз шмыгнула носом, откинула волосы назад и снова посмотрела на девушку.

— Я уже не знаю, кому верить. Я бы хотела верить, что это ты причина всех моих бед, страданий, унижений, одиночества. Что это ты разрушила мою жизнь. Твое существование давало мне стимул работать на Софи, слепо верить ее сказкам, как цепной пес. Когда я ложилась спать поле очередного клиента, я представляла, как тебя ведут в тюрьму в ржавых железных кандалах, как ты плачешь и молишь о пощаде, как в один миг ты осталась ни с чем, как я. Но если твои слова правда… то я п-просто мелочная мстительная стерва, которая ради ублажения своей мести готова была убить ребенка. Готова была его ненавидеть, как дьявольского выродка, в котором текла кровь самого ненавистного мне человека. Я рвала волосы на себе каждый раз, когда вспоминала, что у тебя есть то, что ты отняла у меня. Что ты живешь, ходишь, смеешься, да еще и детей рожаешь черт возьми! Словно ничего и не случилось! — Марта плакала, а сквозь слезы кричала. — Неужели меня так использовали? Все то дерьмо, весь тот ужас, что я пережила. Все это пошло, как расходный инструмент. Ведь никто даже думать не хотел о долге Джека, о моей Линде, о том, что они — единственное, что было у меня. Было важно лишь то, что я за них готова даже королю пулю в голову всадить… А ведь… я просто хотела спокойно лечь с ними рядом, — Кайле пришлось придержать Марту за руки, чтобы та не сползла вниз. Кайла молчала; она выслушала положение, которое, едва окончившись в хрипах и слезах, сразу окрепло и в мгновение ока превратилось в непреложную уверенность.

— Лечь с ним рядом? Ну уж нет! — Кайла легонько потрясла Марту за плечи. — Посмотри на меня!

Марта красными от слез глазами уставилась на Кайлу. Сейчас она казалась ей самым страшным палачом, а любое ее слово могло порезать ее сердце, словно раскаленный нож. Она будет ее проклинать, будет ненавидеть, может даже и убьет. Ведь глаза ее сверкали таким праведным гневом, что могли б они убить, то Марта давно была бы на небесах.

— Ты. Чуть не убила мою дочь. Ты. Превратила мою жизнь в вечную охоту, вечный ужас. Из-за тебя и твоего длинного языка моя дочь до сих пор не увидела своего отца. А у тебя сейчас хватает смелости жалеть себя? После всего того, что я услышала, ты думаешь, что я тебя пожалею?! Мразь… Ты мне противна, сучья дочь. Думаешь, я забыла, с какой улыбкой на лице ты проклинала весь мой род? Моя воля, если б только не этот сраный навязанный уговор, клянусь, я бы лично убила тебя, — Кайла схватила Марту за шею, что та успела лишь пискнуть. — Лечь рядом с Линдой? Надеюсь, она не перевернется у себя в гробу после твоего откровения.

***

Наверху уже все было готово. Жан и Конни подготовили уже имеющуюся кибитку и теперь возились с упряжью. Гейл громко ржал и уворачивался от каждой попытки Жана надеть ему на морду узду.

— Вот же противное животное. Ишь как упрямится, — конь поднял морду вверх, так, что Жан не мог до него дотянуться. — Ты чего смеешься, иди помогай!

— Прости, просто это так уморительно. Он как будто издевается над тобой, — Конни с улыбкой от уха до уха наблюдал за безуспешными попытками друга обуздать крапчатого. Гейлу это вообще начало казаться, что это какая-то игра, и он резво начал натаптывать круги вокруг Жана, заставляя его злиться еще сильнее.

— Вот же шкура дикая, иди сюда! — Жан решил, что хватит тут всех веселить и крикнул Конни. — Принеси мне яблоко с кухни.

— Что, проголодался после поворотов вокруг себя? — Леви подошел к повозке и недовольно указал пальцем на узду в руках Жана. — На себя мерил?

— Этот конь уже все соки выжал, узду надеть не могу, не то что впрягать, — Жан стыдливо отвел взгляд в сторону. Его только что отчитали за то, что он с животным справиться не смог, словно беспомощный ребенок. Леви молча подошел к нему и протянул руку. Жан передал ему узду.

— Знаю я этого коня. Та еще заноза, только свою хозяйку и признает. На других плюнет и головы не повернет, — Леви подошел к уже разыгравшемуся Гейлу, который готовился в новому рывку. — Посмотрим, вспомнит ли он меня.

Леви вытянул руку, чтобы успокоить лошадь. Гейл потянулся ее обнюхать на наличие в ней чего-нибудь вкусного, но уловил другой знакомый запах. Лошадь поочередно потопала сначала задними, потом передними копытами, затем сделала шаг вперед. Леви тоже сделал шаг вперед. Гейл замахал хвостом, как счастливый пес, и позволил Леви погладить себя по морде. Капитан без особых проблем надел узду, пока не щелкнула пряжка, потом почесал коня по щеке.

— Помнит значит, раз слушается. Наел бока, правда, но в целом все тот же, — Конни как раз вернулся к конюшне с большим красным яблоком. Гейл тут же его заметил и потянулся к лакомству, как получил легкий удар по шее. — Хватит, а то и так как бочонок.