– Ворожцова! – громко раздалось за спиной, покатилось по подвалу, сотрясая воздух, отскакивая от стен.

Аня вздрогнула, подалась назад.

Свет больше не бил в глаза, наползал на мрак через распахнутую настежь дверь.

– Ворожцова! Ты где? – взрослый голос, сердитый, недовольный, но и встревоженный. А следом девчачий, звенящий, испуганный: – Анька! Выходи! Ты чего? Анька!

Три тёмных контура на фоне светлого прямоугольника.

Плаксина, Куликова и… завхоз Лариса Евгеньевна

Аня на автопилоте направилась к выходу..

– Ворожцова, вот скажи! Чего ты в подвале забыла? Ну что за дети? На секунду дверь открытой не оставишь. И ладно бы малышня, мальчишки. Их вечно тянет куда не следует. Но ты ведь взрослая девочка, Ворожцова! Какого лешего тебя туда понесло?

***

Нет! Больше Лариса Евгеньевна подвал открытым не оставит. Даже если понадобится отойти всего на миг, на сотую долю секунды. Любой незапертый проход притягивает детей как магнит.

Завхоза и не было-то всего пять минут, а тут уже сюрпризы.

Ещё спускаясь по лестнице, Лариса Евгеньевна заметила возле подвальной двери двух этих девиц из восьмого и сразу заподозрила неладное.

– Ну и что мы тут делаем? – поинтересовалась она, сурово взглянув на девчонок с высоты лестничного пролёта. – Кого вы там заперли?

Куликова и Плаксина умело включили чистоту и невинность во взгляде, и напрасно. Именно таким глазам Лариса Евгеньевна ни за что не поверила бы.

– А мы-то при чём? – вкрадчиво залепетала Куликова. – Ворожцова сама полезла. Мы ее отговаривали, а она упёрлась. И сама дверь захлопнула.

– Ага! – кивнула завхоз. – А потом ещё силой воли и закрылась снаружи. Или как?

– А она сильно дверью хлопнула, – поддержала подругу Плаксина. – Вот, наверное, ключ и повернулся.

– Не сомневаюсь, Сонечка, – ласково проворковала Лариса Евгеньевна, сохраняя каменное выражение на лице, – что так оно и было.

Подошла, отперла замок, ну и конечно, крикнула, распахнув пошире дверь: – Ворожцова!

Какой-то блик света метнулся в темноте.

Неужели даже фонарик прихватили? Словно знали, что именно сегодня Лариса Евгеньевна на несколько минут оставит открытый подвал без присмотра. Ну и детки!

А почему в ответ ни звука? Что за шуточки?

– Ворожцова! Ты где? – голос завхоза дрогнул, а тут и эти две пигалицы из восьмого испуганно заголосили: – Анька! Выходи! Ты чего? Анька!

Ворожцова неторопливо выплыла из мрака. Невозмутимая, даже слегка отрешённая. Тут Лариса Евгеньевна всё и высказала непутёвым ученицам.

Куликова и Плаксина осуждающе посмотрели на Аню, как бы говоря: «Мы не виноваты. Это все она». А та только плечами пожала:

– Я не знаю. Так уж получилось.

Ну что с ними делать?

– Чтобы возле подвала я вас больше не видела, – строго сдвинув брови, приказала завхоз. Но ни одна из девчонок даже не кивнула, а Плаксина, так та вообще, нахально ухмыльнулась и спросила:

– А почему, Лариса Евгеньевна? Вы что, там клад прячете?

– Нет! – завхоз многозначительно глянула на Соню. – Я там держу надоевших мне наглых девиц. Без еды и света. Пока они не сделаются вежливыми и послушными.

Аня торопливо дотопала до гардероба, чтобы оторваться от одноклассниц, но среди опустевших вешалок те её снова нагнали, заговорили, как ни в чём не бывало.

– Нашла чего-нибудь?

– Угу! – Аня качнула головой и перечислила серьезно: – Три клетки, один сундук, пять скелетов и вантуз.

Куликова вытаращила глаза.

– А клетки зачем?

Плаксина состроила сочувственную рожицу, приобняла подругу.

– Ну ты же слышала, Кулёчек, что Лариса сказала. Для содержания наглых девиц.

– Чё, правда? – обеспокоилась Инесса.

Аня уткнулась лицом в собственную курточку, все еще висящую на крючке. Плечи предательски вздрагивали от смеха. А Плаксина хохотала, не стесняясь.

– Да ну вас! – опять надулась Куликова, но только на мгновение, а потом тоже рассмеялась.

Девчонки вышли из школы.

– Ворожцова! Ну чего там правда было? – любопытная Инесса так и не угомонилась.

– Да ничего не было! – отмахнулась Аня. – Всё, как Соня сказала. Пустота и темнота.

Они разбрелись в разные стороны: Аня в одну, Куликова с Плаксиной в другую. А на школу даже не глянули на прощанье.

Очень надо! Завтра же опять сюда переться.

Восьмиклассницы уже скрылись за ближайшими домами, когда с крыши здания сорвалась стая галок.

Птицы закружились, громко и тревожно перекрикиваясь, но на них никто не обратил внимания. Все знали, что галки любят время от времени сбиться в кучу и потусоваться шумной компанией. И, конечно, никто не заметил, как над школой взмыло большое странное существо, смутно различимое в тусклом свете пасмурного дня. Похожее то ли на древнего птеродактиля, то ли на перепутавшего небо с морем загадочного ската-манту.

Наверное, это было каким-то знамением, так никем не замеченным и не понятым. Потому как с того самого дня, как Аня побывала в подвале, в школе время от времени стали происходить странные вещи. А началось всё с ночного дежурства дяди Паши.

***

Дядя Паша работал в школе охранником. Очень давно работал. Напарники часто менялись, а он оставался верен одному учреждению. Пожалуй, поэтому все его и называли по-родственному дядей Пашей.

На его проницательный взгляд наталкивались, только войдя в школу. С ним прощались последним, отправляясь домой. И постоянно слышали во время перемен, если оказывались на первом этаже:

– А ты куда пошёл? Хочешь с уроков сбежать?

– Дядь Паш, да я на минутку, только свежего воздуха глотну.

– В форточку наглотаешься. Знаю я тебя. Покурить приспичило.

– Ну дядь Паш! Ну что вы? Я же исключительно за здоровый образ жизни.

– Вот и сиди в школе, пока уроки не закончатся. А-то потом мне выговаривают: «Почему пропустил? Куда смотрел?» Живо в класс.

– Так у нас физкультура! Мне в спортивный зал надо.

– Вот и замечательно. Шагай-шагай. Укрепляй здоровье.

В закоулках школьного здания дядя Паша ориентировался, наверное, даже лучше, чем в собственной квартире. Он хорошо знал все потайные места и толково объяснял каждому желающему, как найти тот или иной кабинет. Подробные планы всех четырёх этажей мгновенно появлялись перед мысленным взором охранника, стоило ему только захотеть. А самые важные территории хорошо просматривались на экране телевизора, к которому подключались развешенные по коридорам камерам видеонаблюдения. Ещё на телевизоре хорошо просматривались телепередачи. И ночные дежурства вдали от шумной семьи, когда никто не утомляет постоянным переключением каналов и можно смотреть то, что душе заблагорассудится, дядя Паша не считал обременительной обязанностью. Тем более никто не запрещал вздремнуть на раскладушке.

Да и что могло случиться ночью в школе, если и днём-то от неё опасливо шарахались те, кому сюда идти было без надобности?

Просмотрев все возможные новостные передачи, дядя Паша решил поразмяться, а заодно исполнить свой профессиональный долг – пройтись по этажам и проверить, всё ли в порядке. В благополучном исходе предпринятого мероприятия охранник ни капли не сомневался.

Разминая затёкшие после долгого сидения ноги, дядя Паша сделал несколько приседаний, потом пару раз резко взмахнул руками, разгоняя застоявшуюся кровь, и вышел на маршрут.

Привычный путь пролегал по коридору первого этажа, мимо канцелярии, мимо ведущих наверх лестниц, мимо запасного выхода, столовой, большого спортивного зала. Возле гардероба начальной школы располагалась последняя, третья по счёту, лестница. По ней охранник обычно и поднимался на следующий этаж.

Даже если идти с закрытыми глазами, не заблудишься.

Дядя Паша с видом хозяина прошагал мимо спортивных раздевалок. Вот они: сначала – девичья, потом – мальчуковая. Через широко распахнутые двойные двери двинулся в младшую рекреацию и…