– Ты меня проверяешь?

– Ни в коем случае! Просто звонила несколько раз по делу, но твой Алексей мне говорил, что ты уже ушёл домой!

– Я ему башку оторву, чтобы не врал!

– Себе оторви, Стародубцев, а то совсем заврался, жеребец неугомонный!

– Милая, да ты охренела! Наезжаешь на мужа, как здрасьте! – блеснул карими глазами и лукаво улыбнулся жене Виктор.

– У каждого свои недостатки! – Олеся встала, взяла кофейник, налила себе остывший кофе, отхлебнула и посмотрела на мужа.

Виктор сидел, задумавшись, он плохо помнил их первую ночь, потому что в тот вечер много выпил. Помнил, как отнёс Олесю в комнату, положил на кровать, но не набросился на неё, а сделал, что от него ждали без вожделения и заснул, даже не поняв, сорвал цветок или это случилось ещё до него. Тогда его не волновало, что у Олеси до него было, потому и не озаботился. И утром спрашивать не стал, да и зачем? А, сейчас вдруг захотелось спросить. Кто до него прикасался к её обнажённому телу, заставляя набухать и твердеть вишенки на её полной груди, кто гладил её бархатную кожу, ощущая волнующую упругость мышц? Видимо всё это было написано у него на лице, потому что Олеся ухмыльнулась и, гордо подняв голову, встала, отошла к окну и отвернулась от него.

Виктор посмотрел на неё и подумал: – «А она у меня хорошая, добрая, заботливая, даже симпатичная на внешность, но пресная, без изюминки – скучно мне с ней. И пять лет назад так было, и сейчас почти ничего не изменилось. Привык я к Олесе, притерпелся».

Но вряд ли это можно было назвать достижением. Не любил он её…, но сейчас ему вдруг захотелось осчастливить жену, вроде как, прощения попросить за своё равнодушие. Виктор иногда видел, как в её глазах загоралась страсть, и слышал её тяжёлое дыхание, но это его не заводило и, он ловко избегал близости. Супружеский долг исполнял иногда, но без огонька. Ему казалось, что Олесю всё устраивает. Детей       у них не было и Виктор, даже не задумывался, почему. Он не ревновал Олесю и в её жизнь, не связанную с домом, старался не лезть.

В рабочее время Виктор был занят служебными делами, ничуть не переживая за жену. И, чуть ли не впервые за пять лет в нём пробудилась ревность. Олеся, может, и не любимая жена, но принадлежит ему, и ей никак нельзя заводить романы на стороне. А если вдруг завела? Почему она так спокойна, когда он приходит поздно? На него вдруг накатила злость, он даже сжал кулаки, она его собственность и до неё никто не смеет дотронуться! Все эти мысли у него пронеслись в один миг, он тут же встал из-за стола, подошёл к ней, обхватил за плечи и прижал к себе. Виктору стало жаль Олесю, она показалась такой несчастной, но, как всегда, молчала, никаких упрёков, свои обиды она привыкла прятать глубоко в душе. Он повернул её к себе лицом, и прошептал:

– Прости меня, пожалуйста…, я, гад! Я вижу, что тебе со мной плохо. Я привык жить один и вот уже пять лет пытаюсь приучить себя к семейной жизни, но у меня пока плохо получается.

– У тебя бы получилось, если бы ты меня любил! – грустно сказала Олеся и опустила глаза.

– Олеся! Ты не права! – он подхватил её на руки и понёс в спальню.

Виктор осторожно положил Олесю на кровать и лёг рядом. Он тихо гладил её по волосам и целовал. Щёки у неё запылали, он провёл рукой по её груди и почувствовал, что её вишенки отвердели, она растерянно улыбнулась. Виктор перевернулся на живот, подмял её под себя и предался любви, по-звериному, без стыда и укора. Он не мог устоять перед желанием почувствовать её, и сделать так, чтобы в глазах её загорелись счастливые огоньки. Когда Олеся издала протяжный стон, который не заставил себя долго ждать, он понял, какой скотиной был, забывая, что рядом с ним живёт женщина, которой хочется ласки и внимания не меньше, чем ему самому.

После любви он лежал ленивый и сонный с неторопливыми мыслями об их с Олесей жизни без влечения, без страсти, без чувственности с его стороны и полной ожиданий со стороны жены. Он вспоминал любовные игры с Ритой, её страсть и изобретательность. Его переполняла грусть, а Олеся смотрела на него счастливыми глазами. Виктор встал с постели, быстро оделся, чмокнул её в плечо, и сказал:

– Прости, но мне надо идти! Дел полно!

Олеся вышла в прихожую проводить его. Когда он уходил, она нежно провела рукой по его плечу. Виктор вышел из квартиры и, спускаясь по ступенькам, думал, что бы это значило: то ли Олеся благодарила его за доставленное удовольствие, то ли от любви к нему, а может, это порыв нерастраченной нежности. Ему было стыдно, за своё отношение к жене.

Иногда у нас вдруг возникает желание что-то изменить в своей жизни. Ну, если не многое поменять, то, хотя бы, что можно. Утром Виктор проснулся, окинув комнату сонным взглядом, уставился в потолок и стал его изучать. Сегодня наступил тот самый пресловутый понедельник, с которого люди чаще всего решаются внести в свою жизнь что-то новое, чтобы её разнообразить. Для нерешительных людей специально существует каждую неделю понедельник. Виктор тоже созрел для перемен. Он лежал и думал с чего бы начать менять свою пресную, неинтересную и однообразную жизнь? Ему совсем не хотелось вносить радикальные изменения, но можно попробовать внести хоть что-то новое.

Он сбросил с дивана голые волосатые ноги, поскрёб в затылке, вместо гимнастики помахал руками, потом неожиданно рухнул на пол и отжался несколько раз. Поднялся, взглянул на себя в зеркало, пригладил пятернёй вихры на голове и с чувством исполненного долга отправился в душ. Олеся уже ушла на работу, и Виктор завтракал один, на столе стоял завтрак, прикрытый салфеткой. Он положил перед собой газету и, запивая бутерброд кофе, глазами шнырял по строчкам. На одном сообщении глаза его замерли, он прочитал: «В Госдуму внесен законопроект об уголовной ответственности за склонение к самоубийству и содействие ему» и у него возник вопрос: «А установление размеров пенсий и стоимости услуг ЖКХ попадут под эту статью?» Но, решив, что это вряд ли, он свернул газету, выбросил в мусорное ведро и отправился на работу.

Зашёл в кабинет, сел за стол, достал из сейфа папки и только открыл одну из них, резко открылась дверь, и в кабинет влетел запыхавшийся Алексей Стрельцов, напарник Виктора.

– Упал-отжался! – скомандовал Виктор.

– Вот- вот! И ты туда же!

– Куда же? Ты чего такой запыхавшийся и взъерошенный? За тобой кто-то гнался? – поинтересовался Виктор.

– Почти! Я вчера получил от полковника последнее предупреждение! Он сказал, если ещё раз опоздаю на работу – уволит к чёртовой матери!

– Так и сказал «к чёртовой матери?» – уточнил Виктор.

– Нет! Он сказал круче, но у меня язык не поворачивается повторить!

– Ты его не послал? – пошутил Виктор.

– С ума сошёл? Его как пошлёшь, так сам вперёд побежишь дорогу показывать!

– Знаешь, есть анекдот про мужика, который опоздал на работу. Босс выговаривает ему: – Мало того, что вы плохо работаете, так еще позволяете себе опаздывать. На вашем месте я бы вообще в таком случае не являлся на работу. – Это вы… – со вздохом произносит опоздавший, – а у меня чувство долга есть…

– Это ты сейчас к чему рассказал?

– Да к тому, что пора перестать бояться начальства или постарайся не попадаться ему на глаза! Не так страшен чёрт, как его малюют! Сам подумай, что он тебе может сделать? Премии лишить? А ты хоть помнишь, когда последний раз её получал? Или боишься, что уволит? А кто работать будет? Думаешь, он сам побежит искать и опрашивать свидетелей? Столько лет в ментовке, пора привыкнуть и не бояться! Начальник начинает ценить работника по-настоящему только тогда, когда тот отсутствует…

– Не в ментовке, а в полиции! – поправил Алексей.

– А в чём фишка? Что изменилось?

– Да ничего не изменилось! Как были надо мной все начальники, так и остались! Попробуй тут не попасться на глаза! Вот ты, например, тоже мой начальник! Я даже позавтракать не успел, как старался не опоздать! – пожаловался Алексей.