***

Прошла неделя. Из меня никто не мог вытянуть ни единого весёлого слова, что прямо мне противоречило. Теперь я просто сидела у себя в комнате, разглядывая фотографии с Джастином и подаренный им браслет. Я очень по нему скучала.

Забравшись с ногами на подоконник, завернувшись в плед и попивая остывшее какао, я смотрела в окно. На улице валил снег, покрывая всё вокруг белой пеленой мороза. Чтобы хоть как-то разложить атакующие меня мысли по полочкам, я взяла старый дневник и начала писать.

Разобраться в своих эмоциях мне всегда помогали стихи. Это то, во что можно вложить все переживания, все чувства, понять их и осмыслить. Я переживала одни из самых тяжёлых периодов своей жизни с карандашом и листком в руках, рисуя схемы размера стихотворений. Так я выпускала свой гнев, раздражение, печаль или радость, и с успокоившимися эмоциями дальше занималась своими делами. Таким образом я не срывалась на других, а просто запиралась в комнате, творила, а потом, как ни в чём не бывало, возвращалась к жизни.

Вскоре в старой тетрадке, некогда бывшей любимым дневником, появилась новая запись, иногда прерываемая солёными каплями слёз:

«Все не меняется так скоро,

Измены только кажутся.

Они – иллюзия, опора,

Предлог, что в жизни скажется

Лишь отговоркой от проблемы,

Мол «изменилось всё давно».

Но заблуждаемся тут все мы,

Не виновато здесь кино

С сюжетом чистой игры судеб,

Где всё решается само.

Должны признать, что все мы будем

Так защищаться, но смешно

Винить во всём один лишь случай,

Что всё, казалось, поменял.

Душа кричит: «Себя не мучай!

Ты сам себя в печаль вогнал.

Всё остаётся, как и было,

Отсутствует одна деталь,

А сердце на замок закрыло

Все чувства, унеся их вдаль».

Но, горем будто оглушённый,

Не слышим крик души своей

И, измененьем поражённый,

Как раба рвёмся из сетей».

Я перечитала своё творение несколько раз, когда в комнату тихо постучали. Бросив что-то неразборчивое, что в теории должно было быть похожим на «Войдите», снова отвернулась к окну.

– Опять грустишь? – Мамина рука мягко опустилась на моё плечо.

– Я и не переставала, – буркнула я.

– Всё ещё из-за него? – Мама осторожно пыталась вывести меня хоть на какой-нибудь разговор.

– Да.

– Расскажи мне.

Я посмотрела на неё глазами, полными слёз. Только мама всегда могла понять меня, как не мог никто другой. Уткнувшись головой в её плечо, я начала просто рассуждать вслух.

– Я не понимаю, что чувствую. Мы провели вместе очень мало времени, но я уже так к нему привыкла. Привязалась. Ни с одним своим лучшим другом я не чувствовала себя такой защищённой, что ли. С ним было не просто интересно, с ним было хорошо и спокойно. – Я подняла жалобный взгляд на маму.

– Знаешь, – задумчиво начала она, – не у каждого чувства есть название. Разве набор букв сможет объяснить то, что происходит у тебя на сердце?

– Это не похоже на любовь с первого взгляда, но и узнать его за настолько короткий срок я просто не могла. Что это тогда? Очень крепкая дружба строится годами, всё не случается так быстро.

– Не воспринимай любовь с первого взгляда как что-то мгновенное, это понятие не всегда несёт такой прямой смысл, как может показаться сначала.

– Но я не могла успеть влюбиться. Ведь так?

– Почему тебя это так пугает?

– Потому что мы живём в разных странах, говорим на разных языках. Нам будет сложно… – я запнулась на полуслове, не придумав, что сказать.

– Сложно любить друг друга? Не думаю. А в прочем, тебе виднее. Но всё же, подумай над моими словами. – Мама поспешно вышла из комнаты, а я так и осталась сидеть в раздумьях.

«Ну не могла я так быстро влюбиться! Или же мама, всё-таки, права? Даже если так, то чем он отличается от других моих знакомых? Почему именно он? Неужели, сердце, ты не могло выбрать кого-то, с кем всё могло бы стать реальностью?». Я встряхнула головой. «Стоп, что? О чём я думаю? Я только что сама приняла тот факт, что влюбилась? Нет, я точно начинаю сходить с ума. Такого не может быть. Для этого должно было пройти больше времени. Однозначно, нет».

Я быстро оделась и выбежала из дома, решив проветриться. Я надела серое пальто, красный вязаный шарф и шапку. Надо собрать мозги в кучку и всё взвесить. Главное как обычно не задуматься и не засидеться на морозе до потери сознания.

«Итак, что мы имеем:

А) Я плачу по ночам от того, что его нет рядом;

Б) Я думаю о нём так часто, что он уже снится мне каждую ночь на протяжении всей недели;

В) Даже мама, не знающая его лично, говорит, что в том, что мы будем вместе, нет ничего плохого;

Г) C каждым папиным звонком я достаю его вопросами про сумку, но каждый раз получаю один и тот же ответ: «Пока не звонили», и эти три слова из раза в раз портят мне весь оставшийся день.

Также мы видим, что практически вместе мы быть не можем, потому что нас разделяют как минимум пять с половиной тысяч километров.

Ладно, с практикой разберёмся потом. Нужно решить, подходит он мне, или нет.

Начнём с характера: он весёлый, общительный, дружелюбный, жизнерадостный, очень здорово поёт. Он вырос без любви, но способен на подобные чувства, я это вижу. Джастин пытается получить максимум удовольствия от жизни, и это похвально.

Внешность, конечно, не так мне важна, но нужно отметить, что он очень красивый. Он подходящего для меня роста, хорошего телосложения, с волосами цвета тёмного шоколада, которые всегда забавно взъерошены от морского ветра. Признаюсь, пару раз я еле сдержалась, чтобы не потрепать его по голове.

А его глаза… Скрытые от лишних людей и подвластные лишь избранным… Но если ты – один из них, если тебе удалось подобрать пароль к их замку, то стеклянные омуты глаз открывают своё второе дно и затягивают тебя в их бездну без шанса выбраться. Ты летишь вниз бесконечно долго, в итоге теряя счёт времени, забыв обо всём, и тебя наполняет странное чувство: что-то между страхом неизвестности и готовности познать её до последней капли, до последних песчинок в песочных часах, что то замирают, отвергнув все законы гравитации, то летят всё ниже, толкаясь и теснясь, стараясь пробраться как можно скорее… И всё же, если бы человеческие глаза можно было бы охарактеризовать глубиной, то именно эти, его глаза, побили бы всевозможные рекорды.

Что-то я замечталась. Писатель из меня мог бы получиться.

Он – тот, кто нуждается в любви и преданном человеке, который не бросит его, несмотря ни на что.

Подведём итог: что бы я ни говорила окружающим, а мама была права: мой диагноз – влюблённость в самой тяжёлой форме».

Глава 9

В один из похожих дней, когда я сидела у себя в спальне, до меня долетел отрывок из обращения президента по телевизору:

«…он очень быстро распространяется, убивая всех взрослых людей, начиная с девятнадцати лет. Защититься от него практически невозможно. Я призываю всех оставаться дома. Только так мы сможем хотя бы притормозить распространение инфекции. Будьте осторожны и берегите своих близких, родных и друзей. Только вместе мы сможем побороть эпидемию».

Я поспешно вышла из комнаты. На диване изумрудного цвета сидели мама и бабушка, обе бледные и напуганные.

– Ты слышала, Тина? – приглушенно спросила мама, не отводя взгляда от телевизора, где уже начался какой-то документальный фильм.

Текст предоставлен ООО «ЛитРес».

Прочитайте эту книгу целиком, купив полную легальную версию на ЛитРес.

Безопасно оплатить книгу можно банковской картой Visa, MasterCard, Maestro, со счета мобильного телефона, с платежного терминала, в салоне МТС или Связной, через PayPal, WebMoney, Яндекс.Деньги, QIWI Кошелек, бонусными картами или другим удобным Вам способом.