– Серега, ты на кафедру? – услышал я окрик Кирилла, поднимаясь по лестнице на второй этаж корпуса.

Сокурсник, собутыльник и просто мой дружбан стоял возле перил, задрав голову вверх.

– Ага, туда. А чего хотел? – Пришлось притормозить.

– Так тебя ждать или ты надолго? – Весь его вид излучал нетерпение, даже носки туфель были повернуты в сторону выхода.

Точно. Договаривался же с парнями съездить искупаться на пруды. Вздохнув, я геройски подавил в себе желание свалить и возобновил подъем по лестнице.

– Езжайте без меня, я позже подъеду, – крикнул я ему.

Возле кабинета толпились студенты. Конец учебного года, многие подчищали хвосты для допуска к сессии, а я все никак не мог довести до ума свою дипломную работу. Препод уже заездил с этими переделками, все ему что-то было не так. Перфекционист на мою голову.

– Кто последний? – поинтересовался я.

Отозвалась читающая конспект и подпирающая спиной стену симпатичная блондинка с младшего курса.

Визуально оценив формы девушки, я переместил свой взгляд на дверь. «К.ю.н. Морозов Алексей Вадимович», – гласила на ней табличка.

Примостил свою спину к свободному пятачку стены. Стоял, изнывая от нетерпения и жары, очередь не двигалась. Чтобы хоть как-то взбодриться, я принялся подкатывать к стоящей напротив блондинистой студентке.

Та была явно не против флирта. Ее подкрашенные помадой губы мило мне улыбались, глаза предвкушающе блестели, оценивая мой дорогой прикид и симпатичную внешность.

Мы со Светиком (так звали девушку) уже начали договариваться о совместной поездке на пруды, как дверь распахнулась.

– А, Королько. На ловца и зверь бежит. – В дверном проеме остановился мой научный руководитель Морозов. Поправив очки, он шагнул назад, взмахом руки приглашая меня следовать за ним.

Под разочарованные и недовольные возгласы студентов, чью очередь я обошел, мы вошли в кабинет. Препод указал мне на стул, а сам уселся за один из столов, заваленных, как и два других, работами студентов.

– Вот объясни мне, Королько, что ты за человек такой? Вроде не дурак, а до последнего тянешь. Мне же еще рецензию писать! – С этими словами Морозов вытянул у меня из рук папку с дипломной работой и, перелистав до третьей главы, принялся просматривать текст.

– Извините, Алексей Вадимович, так получилось, – произнес я дежурную фразу, подпустив в голос раскаяния.

– Ты же будущий юрист. Должен быть собранным и дисциплинированным. – На последнем слове преподаватель поднял палец вверх, подчеркивая важность дисциплины для юриста.

– Да какая дисциплина, Алексей Вадимович, я же на гражданку собираюсь, – расплылся я в располагающей улыбке.

– Не загадывай, Сергей. Жизнь – сложная штука, в ней всякое может случиться, – задумчиво произнес Морозов и вновь углубился в чтение исправленной версии третьей части дипломной работы.

Спорить я не собирался. Незачем отвлекать научного руководителя. Время дорого, а мне еще на пруды ехать. Но про себя, конечно, послал Морозова куда подальше с его философствованиями. Себя я видел исключительно в топ-менеджменте крупной корпорации. На меньшее я был не согласен. Нет, понятно, что сперва придется побегать рядовым юристом в юридическом отделе или департаменте, но затем я его возглавлю, а там и в замы по правовым вопросам или даже в гендиректоры выдвинусь.

– Королько! – Щелчок пальцев разогнал мои мечты о будущем. – Ну что, вижу, поработал, учел мои замечания. Оставляй работу и свободен.

«Да ладно?» – удивился я, но уточнять ничего не стал, а, радостно поблагодарив своего научного руководителя, выскочил за дверь.

– Свобода! – не удержался я в коридоре от возгласа и, приобняв Светика за талию, пропел: – «Поехали, красавица, купаться!»

Девушка довольно засмеялась.

– Подождешь меня? – спросила она, состроив одновременно просительное и многообещающее выражение лица.

– На парковке, – уточнил я место своей дислокации и зашагал по лестнице вниз.

У входа, засунув в уши наушники, я вытащил из кармана брелок с ключами от машины и двинул в сторону парковки. Но на середине пути вспомнил, что не мешало бы купить воду. Развернулся на девяносто градусов и побежал к расположенному через дорогу магазину.

А затем пришла БОЛЬ. Кажется, у меня потрескались капилляры, вздулись вены и поломались все кости. Больно было до безумия, и, самое ужасное, боль не проходила. Но вдруг меня словно выдернули из охваченного болью тела, и я завис в нескольких метрах над землей.

Внизу суетились люди, одни бежали прочь, другие, наоборот, подбирались с уже выставленными телефонами как можно ближе к врезавшемуся в фонарный столб автомобилю; верещали сирены спецтранспорта, а посреди всего этого хаоса лежало мое переломанное тело, из-под которого по асфальту растекалась темная жижа.

Потрясение от увиденного на какое-то время застило мне обзор, и я почувствовал, что начал подниматься выше.

– Не-э-эт! – заорал я во все свои астральные легкие и принялся загребать руками воздух, пытаясь лететь в обратную сторону. Мой крик конечно же оказался беззвучным, но вот подъем прекратился.

Обнадеженный, я напряг зрение, вот только теперь мой взор застила тьма. Земля исчезла из вида. Вновь беззвучно закричав, я продолжил грести.

Сколько продолжался этот сумасшедший заплыв, я определить затрудняюсь. Время словно срослось с окружающей тьмой и заточило меня в вакуум, где я, напуганный до одури, и барахтался. И вдруг в этой черноте мигнул свет. Застыв от неожиданности, я спустя мгновение вновь с многократно усиленным рвением принялся прорываться через темноту в поисках света. Надежды сбылись. Тьма начала расступаться, замелькали просветы, и через какое-то время я вновь увидел свое тело. Хотя…

Чего это с ним?

Заработав руками, я подплыл к лежащему на асфальте молодому мужчине. Это был определенно я, вот только какой-то шутник зачем-то натянул мне на голову парик длиною до плеч, с уродским пробором посередине, на лицо прилепил усы и для пущего веселья переодел в ретрокостюм а-ля бременские музыканты.

«Что за фигня?» – удивился я, осматриваясь вокруг.

Это был все тот же перекресток, правда, антураж изменился. Вместо «тойоты» с фонарным столбом обнималась бежевая «шестерка». Исчезли рекламные плакаты, что совсем недавно облепляли прилегающие здания, вместо них кто-то прикрепил редкие блеклые вывески: «Промтовары», «Продукты», «Столовая № 16», «Книги». Куда-то пропали привычные высотки. Вместо нескончаемого потока машин за несколько минут по дороге проехали лишь пара легковых автомобилей, несколько грузовиков и три автобуса. И среди них иномарок не было вовсе.

Люди, те тоже сильно отличались. Все были какими-то блеклыми, неухоженными, словно сторонились спортзала и салонов красоты. На мужчинах мешковатая одежда и стоптанная обувь, в руках вязаные сетки, заполненные серыми бумажными свертками, жестяными банками и стеклянными бутылками. На женщинах платья старомодных фасонов, не радующих глаз расцветок. Они шли по тротуарам, цокая каблуками своих громоздких туфель и взирая на мир намазанными синими тенями и черной подводкой глазами. В руках они тащили оттягивающие их плечи книзу, заполненные до верха сумки и те же авоськи.

Ни на одном из прохожих я не заметил ни пирсинга, ни дредов, ни цветных татуировок.

Тут мой взгляд вновь наткнулся на мое тело. Пока я озирался по сторонам, возле него столпился народ. Из «шестерки» выбралась женщина в приличном, но несовременном деловом костюме. Ее прихваченные заколкой волосы немного растрепались, и выбившиеся пряди лезли в глаза. Помассировав себе виски и убрав за уши непослушные волосы, она целенаправленно зашагала в сторону моего тела. Склонившись над ним, женщина спустя мгновение опустилась на колени и начала делать пострадавшему массаж сердца. Вот только, судя по ее напряженному виду, результата не было.