Эдуард Арсеньевич освоился быстро, сам удивился, как ему это удалось. Правда, через какое-то время заслуженно похвалил сам себя.

      — ‘’Если чиновник настоящий, то он везде настоящий ’.

     Незаметов Илья Сидорович ворчал, перебирая бумаги. Затем что-то старательно переписывал в толстые гроссбухи, на которых еще стояли отличительные знаки императорской России. Конец года требовал отчетности, отдел в котором служил Эдуард Арсеньевич занимался, как раз тем, чего не заметил недавно сам, то есть уборкой и благоустройством.

     Наглые домкомы были опасны, от того, что каждый из них по старой привычке сотрудничал с органами. Те, что были новыми, быстро принимали условия старой игры, те, что остались на своих местах (к сведению их было совсем не мало, как могло бы показаться) воспринимали сотрудничество, как что-то само собой разумеющее. Дворники и вовсе произросли из старой опары, хорошо приняв новую форму пролетарской кастрюли.

     Дело, есть дело и Эдуард Арсеньевич отвлекался от мрачных мыслей, принимая водоворот новых событий. День подошел к обеду, Эдуард покинул кабинет по малой нужде. Туалет общественного пользования с надписью ‘’туалет мужской, соблюдайте чистоту‘’, располагался в самом конце правого крыла здания. Эдуард Арсеньевич должен был пройти мимо отдела по утраченным ценностям (имущественный), просунувшись через многочисленные пальто и полушубки, шали и треухи, Эдуард приближался к месту естественного облегчения, как услышал за спиной знакомый голос.

     — Товарищ помощник делегата, господин помощник делегата.

     Эдуард Арсеньевич похолодел изнутри, медленно обернулся, позади него стоял старый знакомец — Рыжая борода.

     — Тише господин хороший, я прошу вас, тише. Не надо этих слов, можно просто товарищ.

     — Я знаю, извините. Бес попутал. Я знаю, все знаю. У меня внутри все от страха, так и трясется.

     — Вы здесь по поводу вашего дела. Я правильно понимаю.

     — Да я в очереди стою в комиссию по утраченным ценностям.

      В голове Эдуарда смешивались воспоминания. Профессор Смышляев говорил о корове, но нужно ли ее получить, или наоборот. Кажется, все-таки нужно, хотя профессор не говорил об этом точно. Но предчувствие твердило Эдуарду, что нужно и для этого он должен посодействовать Рыжей бороде.

     — У вас есть что для приема? — спросил Эдуард Арсеньевич с профессиональной интонацией бюрократа.

     — Есть направление из секретариата — Рыжая борода протянул Эдуарду Арсеньевичу бумажку с печатью.

     Эдуард долго читал, крутил в руках бумажку, соображая, как лучше решить вопрос. Похоже, он забыл о том, что хотел справить маленькую нужду, лицо его морщилось, одолеваемое сомнениями размышлений, которые все одно двигались лишь в плоскости вокруг да около.

     — Значит так любезный, пойдемте, я попробую договориться, чтобы товарищ Шутов принял вас быстрее. Иначе вы сегодня не попадете на прием.

     Народу только прибывало. Время по какой-то необъяснимой причине не опустошало коридор, что было бы логично и естественно, а напротив страждущие лишь увеличивали очередь. Нужно было бы произвести запись с переносом на следующий день в порядке нумерации.

     Эдуард Арсеньевич решил действовать наобум, так как он не знал Шутова, но был уверен, что Шутов знает его, и не ошибся в этом. Пробравшись к двери, Эдуард вошел внутрь, как к себе домой. Перед этим он профессионально распихал в разные стороны посетителей, отметив про себя, что народ не изменился за сотню лет, совсем. Шутов удивленно поднял голову и начал разговор первым.

     — Привет Эдик, что тебя к нам принесло?

     — Здорово Серега, есть одно дело.

     — Говори, чем могу, тем помогу.

     — Да тут один человек, в общем, родственник отца не может к тебе попасть, уже три дня — произнес Эдуард Арсеньевич с дружеской непринужденностью.

     — Как его величать?

     — Кусков Андрей Павлович.

     Шутов с улыбкой посмотрел на одну из двух помощниц. Молодая женщина улыбнулась в ответ, все поняв. Она встала из-за стола, вышла за дверь с официальным видом, и еще более официальным тоном произнесла.

      — Кусков Андрей Павлович пройдите за мной, вас ожидают.

      Рыжая борода, расталкивая сограждан локтями ломанулся к двери с громким пояснением.

      — Это я, это меня, пропустите, что не слышите…

     …— Ладно, Серега я пойду, у нас работы не меньше. С меня причитается — сказал Эдуард, когда Рыжая борода, оказавшись в кабинете, раскланивался на все возможные стороны, при этом он мял в руках подобие головного убора.

      — ‘’Господи, как быстро он вошел в образ, хотя образ ли это. Да и я тоже, вроде хорош‘’ — подумал Эдуард Арсеньевич, выходя из кабинета.

     Рыжую бороду посадили на стульчик в углу, пока товарищ Шутов, принимал толстую старуху, которая тяжело дышала, видимо испытывая излишнее кровяное давление.

     — Значит вы утверждаете, что комитет незаконно изъял у вас зерно — спокойным голосом говорил Шутов.

     — Да товарищ уполномоченный. Мой старший сын Илья убит в бою с колчаками на станции Тайга, а младший Ерофей сейчас в Иркутске на командной должности. Паскудин ненавидит моего мужа Алексея, за это и отнял у нас последнее. Мы все по норме сдали, любимой советской власти.

     Женщина говорила уверенно, стирая пот с высокого лба белым платком.

     — Смотрите, что пишет Демьян Паскудин.

     — ‘’Несомненно, являются отъявленными подкулачниками. Водят сношения с кулаком Толстощековым. Все лето в их хозяйстве работал батрак из деревни Протопоповка, некий Прошка — забулдыга’’.