Ожидание становилось невыносимым. В голову Принцессы Анны уже лезло черт знает, что. Один из ее братьев, принц Ян отправился в горы, чтобы добыть проспоренную ей шкуру горного льва, и отсутствовал уже два дня. Принцесса была напугана. Ее пальцы в белых кружевных перчатках нервно перебирали розовый платочек. Она боялась услышать плохие новости. Количество ее братьев и сестер стремительно сокращалось. Скоро наступит ее очередь. Корона, конечно, достойна того, чтобы ее немного подождать, но, может, имеет смысл делать это вдали от дворца и опасности? Где-нибудь в дальней усадьбе. Вдруг пронесет, и убийца о ней забудет или не найдет?
У Анны огромное количество братьев и сестер, но только с Яном у нее теплые, по-настоящему братские отношения. Наверное, потому что мать у них была общая.
"Ян. Ян. Ну, где же ты? Далась мне эта шкура".
Сейчас, Анна не отрывала взгляд от серебряной пуговицы на зеленом камзоле егеря, боясь даже подумать, что может лежать в его ягдташе.
- Ваше Высочество, - опустив голову, печально сказал егерь, - боюсь, у меня плохие новости. В горах был обвал. Мы не знаем точно, что произошло, но боюсь, вы не сможете его похоронить. Хотя... Дело в том, что горные волки сожрали то, что осталось от Принца. Мы подстрелили одного из них. Вот это было в его желудке, в смысле - в желудке волка, - егерь полез в ягдташ и достал белый сверток. Развернул платок, протягивая принцессе окровавленный палец с большим перстнем. - Простите, но мы не смогли снять перстень с пальца.
Принцесса, едва взглянув на платок с пальцем, упала в обморок. Очень нежная была.
<p>
***</p>
"Навь. Михаил"
Как только Колесников ступил на мост, вокруг потемнело и стало холодно. Окружающая местность не поменялась. Он узнавал ее. Но впечатление было такое, как будто он смотрел на нее из воды или через дымчатое стекло. Михаил не останавливался. Он шел вперед. Рядом с ним шли другие. Только он не смог бы назвать их людьми. Слишком странный вид они имели. Среди них были великаны и карлики. Колесников не знал добрые они или злые. Ему было все равно. Он просто шел на зов.
Вот и раскопки! Он узнал это место по фотографиям в интернете. Узнал даже из этой реальности. Два арочных окна или входа, заложенных кирпичом. Там люди. Археологи? Копошатся. А зачем? Ищут Либерию? Ищут миф? Мечту? Человек всегда гоняется за мечтой. Жаль, что иногда несбыточной. Рабочие не видят Колесникова. Не видят и "входа". Они смотрят другими глазами. Под другим углом. Они не знают, что это не просто торговая лавка в нижнем посаде, вернее то, что от нее осталось. Это портал, грань, вход в другой мир. Откуда он это знает? Похоже, последние события, вещие сны, странные слова, намеки и даже гипноз расширили его сознание. Позволили заглянуть за грань действительности.
Страха не было. Только пассивный интерес. Михаил увидел, что сущности устремляются в левую арку, исчезая в ней. Просачиваются сквозь кладку. Ему нужно туда же. Михаил подошел к арке. Но она заложена пятисотлетним кирпичом! Как же они... просочились? А он? Он тоже сможет? Колесников протянул руку и потрогал кладку, которая тут же затянула его внутрь.
"Как будто, плотоядная", - успел подумать Михаил.
За "кирпичной" гранью местность резко изменилась. Колесников увидел густой темный лес, узкую тропинку среди огромных деревьев, по которой и пошел вслед за карликами и великанами. Через полчаса пути, растеряв по дороге всех своих "попутчиков", Михаил увидел свинцовые воды реки в низких берегах, горбатый мост и старика с гуслями, сидящего на большом камне, в окружении пяти идолов. Его длинные, проворные пальцы бегали по струнам, извлекая из инструмента протяжные переливы, которые, похоже, и были тем самым зовом, приведшим Колесникова сюда.
Глаза гусляра были закрыты, как у знаменитого музыканта во время концерта. Михаил некоторое время разглядывал старика и его гусли. Длинная белая борода, серебряные усы, а на спине - горб. На гуслях - знаки, похожие на руны.
Колесникова уже почти "отпустило", поэтому ему стало немного... м-м-м, как сказала бы современная молодежь - стрёмно. А, что? Мы бы посмотрели на вас в такой ситуации.
"Вот он сейчас откроет глаза и... и что? Что огребет непрошеный гость? Вдруг этот старик, как медуза горгона? Ну, в смысле, глянет и... памятник готов?" - подумал Михаил.
Когда, наконец, старик, открыл глаза, в них светилась многовековая мудрость.
"Все не так уж и страшно", - подумал Михаил, а вслух сказал:
- Здравствуйте.
Старик перестал играть, взглянул, улыбаясь, в лицо мента.
- Забавно желать здоровья в загробном мире. Ты думаешь, ты где? Знаешь, что это за место?
- Догадываюсь, - ответил Михаил. Он и, правда, начал догадываться.
- Кто таков? Явился нежданно, негаданно.
- Я на зов пришел. Люблю музыку. Особенно народную. Гусли у вас такие... интересные. Этот знак... человечек, похожий на великана...
- Знак Чернобога, - закончил фразу за Михаила гусляр. - А это - Навь. Мир мертвых. Хозяйство Чернобога. Но это не то место, где отбывают кару души грешников, это место, где живут духи предков. Пока не придет время, им двигаться дальше.
Колесников огляделся. Над черным горизонтом висел бордовый диск потустороннего солнца. По глади спокойной реки, рассекая, стелющуюся над водой, туманную дымку плыла лодка, управляемая прекрасной черноволосой девушкой.
В черном небе одновременно блестела Луна, сверкали звезды, полыхало северное сияние, бесшумно сверкали молнии. Все это в купе с багровым диском солнца можно было бы назвать какофонией, если бы это имело какое-нибудь отношение к музыке.
По территории передвигались разнообразные полупрозрачные субстанции. Их было не мало, но они не мешали друг другу. При столкновении, просто пролетали одна сквозь другую. Михаил задумался было, не смешиваются ли при этом их сущности, частицы, атомы, электроны. Если да, то, как потом разделяются? Остаются ли они такими же после "расставания"? Неизменными? Не оставляют ли в партнере по столкновению какой-нибудь, пусть мизерной, но своей частички? Эти размышления Колесникова прервал древний гусляр.
