– Он что, не разговаривает?
Тамара Михайловна отняла фартук от лица: оно было пунцовым не то от стыда, не то от слез и ответила:
– Нет. Пока ни слова не сказал.
Катерина поднялась с колен, подошла к ней и еще тише сказала:
– Как вам не стыдно? Если он не поправится, вам же придется отвечать!
– Очень стыдно, Катюша. – Тамара Михайловна высморкалась прямо в фартук. – Я уж говорила Ване…
– Кто это – Ваня? И почему вы во всем его слушаетесь?
– Так сын же! – удивленно округлила красные глаза Тамара Михайловна. Катерина уже поняла, что здесь царил безусловный патриархат, и зашла с другого бока:
– Если вы медицинская сестра, то тем более должны понимать, как это может повредить больному! Так и работу можно потерять, а то и свободу!
Тамара Михайловна наладилась было снова реветь, но тут хлопнула входная дверь.
– Да вот он, Ваня! – сказала она с воодушевлением, будто явился, по меньшей мере, министр здравоохранения. – С работы на обед зашел.
Тамара Михайловна позвала сына:
– Ванюша, го́сти у нас!
Катерина приготовилась. Шумы, раздававшиеся в прихожей, разом прекратились, и затем в комнату медленно вошел молодой белобрысый парень, почти мальчишка: на нем были удлиненные шорты и рубашка, поверх левого рукава которой была синяя повязка. Один из дежурных на чудо-пляже, поняла Катерина и подскочила к нему.
– Ты что творишь? – она схватила его за грудки и хорошенько встряхнула. Тамара Михайловна сзади громко ойкнула. Иван не вырывался, лишь прикрыл веки – наверное, ожидал оплеух.
– Ничего я не творю, – тихо, но твердо сказал Иван. – Кессонка у него, легкая форма. Скоро вовсе оклемается ваш Вадим.
– Почему «скорую» не вызвал?! – зловеще спросила Катерина, но рубашку Ивана отпустила.
– Чего сразу «скорая»? Да у меня мать…
– Медицинская сестра от кессонки спасет?
Тамара Михайловна позволила себе подать голос:
– Это сестра Вадима, Катя…
Иван потупился, тряхнул пшеничным чубчиком:
– Испугался я… Это ведь я ему снаряжение достал.
Катерина взяла его за подбородок, резко подняла голову, всмотрелась в глаза:
– Куда он нырял? Ну!
– В пещере он нырял. Под горой. – Ивану было непривычно, что какая-то девчонка разговаривает с ним так бесцеремонно, он к этому явно не привык. Поэтому аккуратно отстранился. Катерина не собиралась уступать, перехватила его за ворот рубашки и притянула обратно.
– Что он там искал? – она встряхнула его еще раз. – Говори!
– Да не знаю я! – возвысил голос Иван.
– И он тебе не сказал?
– Ничего он не говорил, – упрямо мотанул головой Иван. – А мне-то что за дело? У нас много чего ищут. На затонувшие корабли часто ныряют. У нас расспрашивать не принято. Клиент всегда прав…
– Прокурор тебе будет вместо клиента, понял? – оттолкнула его Катерина. – А ему врач нужен!
Иван вскинул голову:
– Погодите! Будет врач! Я сейчас…
И он стремительно выскочил из комнаты. Через секунду хлопнула дверь на площадку. Тамара Михайловна осторожно констатировала:
– Деловой, сладу с ним нет!
Катерина повернулась к ней:
– Дайте лист бумаги и ручку, пожалуйста. Или карандаш.
– Ой, да конечно! – подхватилась с места Тамара Михайловна. – Я мигом.
Она метнулась в комнату побольше, повозилась там с полминуты и вернулась.
– Вот! – она протянула блокнот и шариковую ручку. Катерина взяла все это и снова подошла к постели Вадима. Казалось, что он дремлет. Катерина погладила его руку, и он открыл глаза. Тогда она протянула ему ручку и сказала:
– Что у тебя тут случилось, Вадим? Напиши.
Вадим неуверенно принял ручку, и Катерина поднесла к его руке блокнот.
– Ты резко всплыл с глубины?
В глазах Вадима мелькнул ужас, зрачки расширились, ручка выпала из его пальцев, они мелко дрожали.
– Вадим! – позвала Катерина, но он не обращал на нее внимания. Лоб его покрылся испариной, глаза принялись шарить по комнате. Он скрипнул зубами и Катерина испугалась. Она заметила висящее в изголовье кровати полотенце, схватила его и стала промокать лоб Вадима.
– Успокойся, ну что ты! – говорила она, но Вадим дрожал уже всем телом и хотел подняться, на что сил у него не хватало. Поэтому он стал жутко подвывать, и Катерине стало совсем не по себе. Она обхватила голову Вадима ладонями, наклонилась над ним и как можно более спокойным голосом сказала:
– Вадим, я здесь! Не нужно бояться! Ты в безопасности, Вадим!
Вадим не обращал на нее внимания, пытаясь встать, и лязгал зубами от страха. Катерина рявкнула Тамаре Михайловне:
– Принесите воды!
Женщина исчезла из комнаты, со стороны кухни послышался грохот чего-то упавшего на пол. Катерина продолжала крепко держать голову Вадима руками и повторять как мантру:
– Вадим, всё хорошо. Ты в безопасности. Не надо волноваться…
Вернулась Тамара Михайловна со стаканом воды. Катерина отпустила голову Вадима, приняла стакан, поднесла его к искусанным губам больного.
– Выпей, Вадим! Ну же!
Вода пролилась на подушку, на шею Вадима. Катерина изловчилась и влила немного воды ему в рот. Он судорожно глотнул, ослабел и начал успокаиваться. Катерина дала ему еще воды и, когда он уже лежал смирно, поднялась на ноги. Она протянула стакан Тамаре Михайловне и отошла к окну, пытаясь успокоиться сама. За окном равнодушно белела безлюдная улица, залитая солнцем.
Через десять минут хлопнула входная дверь. В комнату вошел Иван и кто-то еще. Катерина всмотрелась и узнала доктора, который проводил осмотры у чудо-пляжа.
– Федор Теодорович, – представился доктор.
– Катерина.
– Где можно вымыть руки?
– Я провожу! – вызвалась Тамара Михайловна, будто здесь была не двухкомнатная хрущевка, а как минимум двухэтажный особняк. Катерина успела перехватить внимательный и настороженный взгляд Ивана, который он бросил на Вадима, едва войдя в комнату.
Через минуту вернулся доктор и тут же облачился в белый халат, который, вероятно, снял, когда отправился за Иваном. Он присел на поданный Тамарой Михайловной стул возле кровати и взял лицо Вадима своими пальцами.
– Ну-с, молодой человек, что тут у вас случилось? – спросил он чисто риторически. Вадим совсем успокоился, да и Катерине стало легче, как только явился этот седой врач. Всегда приятно, когда в дело вступает настоящий профессионал.
Катерина осмотрела комнату. Старая мебель, еще советских времен: шкаф с зеркалом на одной из дверок, кресло на тонких ножках в углу, диван-книжка, застеленный пледом. Письменный стол у окна рыжего цвета с ящиками, на столе огромный компьютерный монитор с водруженной прямо на него клавиатурой, угловатая лампа с зеленым абажуром прямоугольной формы, древняя точилка для карандашей, прикрученная с краю и давно позабытая. На стенах книжные полки с корешками книг из серии фэнтези вперемешку с древними учебниками по непонятным дисциплинам, вероятно, главы семьи. Участок стены, увешанный почетными грамотами, фотографиями школьников в сборе вместе с учителем, портрет милого белобрысого мальца – вероятно, Ивана, хозяина комнаты. Оставшееся место на стене занимала современная карта поселка Сергиевка на украинском языке.
Через несколько минут доктор закончил осмотр и поднялся. Он снял халат, сложил и сунул в небольшую сумку, которую принес с собой вместе с медицинским чемоданчиком. Затем подошел к Катерине.
– Нашли, значит, своего брата? – спросил он – было понятно, что Катерина и ему показывала фотографию Вадима. – Что ж, это уже неплохо. Так вот. У него сильное переутомление. И нервный стресс. Угрозы для жизни нет, но и утешительных прогнозов я дать не берусь. Необходимо осмотреть его в стационаре.
– Связи до сих пор нет, и я не могу вызвать «скорую», – пожала плечами Катерина.
– Думаю, всё, что ему сейчас нужно, у него есть. Это покой. Так что и «скорая» подождет. Только обещайте не утомлять его расспросами. Всему свое время.
– Спасибо, доктор, – Катерина схватила ладонь доктора, обхватила обеими руками и энергично тряхнула. – Простите за беспокойство.
