‒ А на кого у тебя встаёт? На Золотницкого? ‒ зло спросила жена, запахивая короткий халатик.

‒ Может быть, на того, кто не морочит мне голову? На того, кто не предаёт?

‒ О чём ты?

‒ Как давно у тебя роман с финансовым директором? Года три?

‒ Кто тебе вбил в голову эту чушь? ‒ слишком громко фыркнула Кристина. ‒ Твой любовник? Решил променять меня на него? Понравилось педиком быть, дорогой?

‒ Предъявлять мне претензии относительно Олега глупо. Ты сама подтолкнула меня к нему. Я просто сегодня не вовремя приехал домой! Какого хрена ты притащила его к нам в квартиру?

‒ Мы заезжали за бумагами, ‒ попыталась выкрутиться жена.

‒ Кристина, не принимай меня за идиота. В твоей комнате просто несло сексом, ‒ процедил Кирилл, выходя из ванной. Он застыл и прислушался. На миг ему показалось, что он услышал шум. Было бы очень плохо, если бы этот разговор услышал кто-то из девочек. Но они ведь спят? ‒ Кристина, иди к себе. Я не хочу сегодня больше разговаривать с тобой. Поговорим позже.

Кристина демонстративно обошла его по дуге и молча отправилась в свою комнату. Кирилл же сначала заглянул в спальню девочек. Тихо. Значит, ему послышалось. Хорошо. Он вошёл к себе и лёг. Не спалось. Лежа на спине и глядя в потолок, на котором играли ночные тени, Кирилл усмехнулся и тихо произнёс:

‒ Поздравляю, господин Рыбаков! У вас член не встал на собственную жену!

Следующие два дня супруги Рыбаковы провели в состоянии перманентной войны. Кирилл раздумывал над тем, как жить дальше, Кристина злилась и молчала. Таша и Саша, попритихшие, перемещались по квартире, как мышки. Наблюдали, прислушивались, размышляли. Родители и раньше ссорились, но теперь друг с другом они совершенно не разговаривали. Девочки чувствовали, что надвигалась буря, и их она вряд ли миновала бы. В четверг утром, перед тем как уехать на работу, мама велела собрать вещи для поездки к бабушке. Отец попытался возразить, но мама опять не стала слушать. Мол, бабушка соскучилась. Хм, вроде виделись недавно. Мама вообще не любила кого бы то ни было слушать. Разговор о котятах, как и о группе Томилина, девочки предпочли на время отложить. В нынешней ситуации лезть к маме с вопросами, не говоря уже о просьбах, было чревато скандалом. Папа и так ругался бы, если бы узнал, что Саша их разговор в ванной подслушала. Не специально, конечно. Просто так получилось. И теперь у них возникла масса вопросов. Только кому их задать-то? Кандидатура есть только одна. Надо звонить тёте Томе. А лучше в гости сбегать. Только как это сделать до отъезда к бабушке?

‒ Надо звонить, ‒ шепнула Таша сестре, выходя из квартиры вслед за папой.

‒ И из школы пораньше уйти, чтобы успеть с тётей Томой поговорить, ‒ предложила её сестра.

‒ А если мама узнает, что мы отпросимся и уйдём раньше сегодня?

‒ С чего такая пугливая вдруг стала, Ташка? Нам нужно во всём разобраться! ‒ строго глянула на сестру Саша.

‒ С чего, с чего, ‒ проворчала Таша. ‒ В прошлый раз мы с ней поспорили из-за телефонов, так она нам фотосессию устроила с тем придурком гламурным. До сих пор противно!

‒ Это да, ‒ согласилась Саша, вспомнив прошлую их поездку в столицу. ‒ Значит, постараемся, чтобы мама не узнала. Ни о том, что уйдём пораньше, ни о разговоре с тётей Томой.

‒ Девочки, вы где пропали? Мы опаздываем! ‒ раздался с улицы голос отца.

‒ Мы уже бежим, пап! ‒ крикнула Таша, подмигивая сестре и выбегая из подъезда.

Кирилл заметил, что и для девочек эти два дня стали испытанием. Так серьёзно они с женой ещё никогда не ссорились. В этот раз предел терпения оказался слишком близко. Простить Кристину он уже не сможет. Правду говорят, что об измене мужья с женами узнают последними. О романе Кристины с бывшим работодателем он узнал уже после того, как она уволилась. Узнал, но промолчал. Обманутая жена сама пришла к нему на работу и выложила всю грязную историю, обвинив Кристину не только в том, что она соблазнила её мужа, но и в том, что она воровка. В это Кирилл не поверил, а вот в измену… Что-то в то время витало между ними. Этакая тонкая паутина обмана. Доказательств у той обиженной дамочки не было, но сомнения в душе Кирилла она поселить смогла. Он смолчал тогда не потому, что боялся узнать правду. Просто его бабушка, Наталья Леонидовна, часто повторяла, что в измене всегда виноваты двое. Кто-то не досмотрел, кто-то не долюбил, кому-то не хватило внимания.

Кирилл никогда не совал нос в личную жизнь старших членов семьи. Он никогда не считал деда или отца святыми. Дед был привлекательным мужчиной, и Кирилл во многом был похож на него, а бабушка мудрой женщиной. Их семья была почти идеальной, но, сколько трудов было вложено в это, он мог только догадываться. Бабушка всегда следила за собой, но и не забывала уделять внимание мужу и семье. Всегда умела чем-то удивить. Да и заставлять ревновать они друг друга не забывали. Для стимула, как смеялась бабушка. Но дальше лёгкого флирта ни она, ни дед не заходили. Почему-то Кирилл был уверен, что измен в их дружной семье не было. Сам же он совершил ошибку давно, ещё тогда, когда предложил Кристине выйти замуж. Глядя на то, какой холодной матерью она стала, Кирилл предположил, что был шанс оставить новорожденных малышек у себя, откупившись как-то от неё. Но для него тогда существовал только один из возможных вариантов: подарить дочкам нормальную семью, где есть мать и отец. Да только такой семьи, хоть это горько и признать, у них так и не получилось. Он обманывал сам себя, принимая лицемерие Кристины за взаимную привязанность.

И теперь пришло время расплаты за собственные иллюзии и поставило его перед выбором. Жить, как раньше, он точно не хотел, а жить так, как хотелось, было сложно. Любить мужчину в этой стране, было очень непросто. А Кирилл с некоторых пор больше не пытался обмануть себя. Он любил Олега Золотницкого и чувствовал взаимность. Золотницкий не произносил голословных пафосных признаний, просто его поступки настойчиво намекали на это. И в это хотелось верить. Кирилл понимал, что при разводе с дочками он будет видеться реже, но оставался ещё шанс, что Кристина согласится, чтобы девочки окончили школу здесь, в родном городе. Может быть и хорошо, что жена собралась к матери. Кириллу необходимо было время и возможность побыть в одиночестве. Подумать, решить для себя всё.

‒ Марш в машину! Я сейчас с вашим папой поговорю, и мы поедем, ‒ скомандовала Кристина, выпроваживая дочек за дверь. Они, недовольно сопя, потащили свои цветные рюкзаки вниз. В этот раз молодая женщина решила поехать в родной город на своей машине.

‒ И о чём ты хочешь побеседовать? ‒ спросил Кирилл, остановившись в дверях гостиной.

‒ Думаешь, я не догадываюсь, что за мысли витают в твоей голове? На свободу собрался?

‒ А ты хочешь продолжать тот фарс, что мы называли семьёй?

‒ Не хочу, ‒ ответила жена, устраиваясь на подлокотнике дивана. Её длинные стройные ноги, просто-таки выставленные на показ, высокая грудь в вырезе облегающей майки, пухлые губы, покрытые яркой помадой, больше не волновали Кирилла. Он окинул скептическим взглядом принявшую картинно-манящую позу жену и усмехнулся. В глазах Кристины мелькнула злость, но позу она менять не стала.

‒ А что так?

‒ Притворяться надоело, что меня устраивает это болото. Давно свалить хочу. И вообще, Кирюш, ты меня расстроил. У меня такие планы на тебя были!

‒ И какие же, позволь спросить?

‒ Огромные! Я когда подливала тебе водку в стакан с соком у себя на выпускной гулянке, мечтала поездить по заграницам с известным спортсменом, ‒ довольно промурлыкала Кристина, глядя как сузились глаза её мужа при этом откровении. ‒ А ты всё бросил и превратился в примерного папашу.

‒ Ну, извини, Кристина. Никогда не считал себя настолько талантливым, чтобы становиться профессионалом в спорте. Даже деду пришлось это признать. Это были всего лишь твои фантазии. А папашей я стал из-за тебя, ‒ пытаясь сохранить спокойствие, ответил Кирилл.