Фургон поравнялся с Молли. Пассажирская дверь раскрылась с пронзительным скрежетом. Изнутри, перекрикивая рык мотора, веселый голос отца позвал:

– Запрыгивай, доча, подброшу!

Молли отмахнулась, крикнула в ответ:

– Не хочу, сама дойду!

– Уверена? Ну смотри, к ужину не опаздывай!

Дверь захлопнулась. Мотор взревел громче, но, видимо, притормаживать было ошибкой, машина трижды пыхнула, выстрелила и затихла.

– Проклятая посудина! – донеслась приглушенная кабиной ругань.

Молли была слишком расстроена, чтобы остаться с отцом и слушать разговоры за починкой. Она потопала дальше по дороге.

Уже через пару сотен шагов рев опять начал нагонять. На сей раз дверь не открывалась, приспустилось пассажирское стекло.

– Не передумала? – Голос отца вновь звучал весело. Молли помотала головой. – Ну как знаешь.

Фургон унесся вперед, бренча неуклюжим задом, как пустыми флягами. За ним, словно гигантская змея, вдаль утягивалось облако пыли.

На кукурузном поле Молли вдруг стала как вкопанная. Ее осенило. Она треснула себя по лбу и счастливо засмеялась. Какая же глупая! Ведь в маминой книге ясно было сказано, что за пределами Волшебного мира звери теряют волшебные свойства! Как же они могли заговорить с ней здесь, в степи Канзаса? Несколько раз она прочитывала книгу, но словно не замечала этого места. Столько сил и времени потрачено впустую!

Словно камень упал с хрупких девичьих плеч. Кто на ее месте жалел бы о потраченных усилиях – ничтожная потеря, когда на другой чаше весов возродившаяся надежда! Надо взяться за ум, перечитать книгу и составить более продуманный план.

Окрыленная, девочка вприпрыжку ринулась в сторону дома. Книга будет открыта сегодня же.

Не успела она проскакать и несколько шагов, как услышала суховатый кашель. Трудно по кашлю узнать голос человека, но ей почему-то показалось, принадлежит он не старому Рольфу. Подозревая, что совершает ошибку, Молли замедлилась, а потом остановилась, неуверенно огляделась. Если все же рядом притаился Рольф, уши надерет обязательно.

Однако голос больше себя не обнаруживал, колосья кукурузы по обочинам не шевелились. Чуть подождав, Молли решила, что послышалось, и только собралась продолжить путь, как вдруг в трех шагах от нее кто-то произнес отчетливо:

– Привет.

Молли обернулась на звук, но никого не разглядела сквозь частокол колосьев.

– Это вы мне? – уточнила она неуверенно.

– Тебе.

Голос показался смутно знакомым, но принадлежал точно не старику Рольфу.

– Здравствуйте, – вежливо отозвалась Молли.

– Привет, – повторил голос.

Повисла пауза. Молли переступила с ноги на ногу, выжидая. Зачем взрослому заговаривать с ней, да еще прятаться? Невозможность увидеть собеседника начинала жечь, как уголек в ладони. Любая тайна действовала на Молли как приоткрытая дверца шифоньера на кошку. Любая тайна должна быть раскрыта здесь и сейчас, иначе не видать ей покоя.

– Вам, наверное, нужна помощь? – наконец догадалась она.

Незримый собеседник снова кашлянул, словно собираясь с духом, спросил вместо ответа:

– Скажи, девочка, ты не очень торопишься?

– Ну… у меня было кое-какое дело. Но если вам нужна помощь…

– А хочешь, поболтаем?

Молли помолчала, чувствуя, что уголек любопытства разжигается, потом глянула в оба конца дороги.

– Хочу.

Мама схватилась бы за сердце, узнай она о подобном диалоге. Но это только потому, что она не слышала его голоса. А Голос этот разоружал любые подозрения, он лучился круглым благодушием и кроме улыбки других эмоций не вызывал.

– Я подумываю прикупить неподалеку ферму, – сообщил незнакомец небрежно, – хожу вот, присматриваюсь, знакомлюсь с будущими соседями. Ты где-то рядом живешь?

– Да вон там, – Молли махнула в сторону дома, гадая, видел ли жест собеседник.

– Наверное, всех в округе знаешь?

– Нет, только старого Рольфа.

– И больше никого? А с другими детьми не играешь?

– Другие далеко. У нас школа за две мили отсюда. Но мама иногда разрешает мне съездить к кому-нибудь из одноклассников.

– А! Значит, у тебя есть мама?

Вопрос насмешил Молли.

– Конечно, у всех есть мама!

– А как ее зовут?

– Элли.

В кустах раздался радостный вскрик, который тут же пресекся. После короткой паузы собеседник переспросил нарочито равнодушным тоном:

– Как ты говоришь, Вилли?

– Вилли – мужское имя, – со смехом поправила Молли. – Мою маму зовут Элли! Она учительница.

– Так-так-так-так… Стало быть, учительница… Наверное, хорошая?

– Очень, только двойки мне часто ставит.

– Ничего не поделаешь, – мудро изрек невидимка, – таков гранит науки. А чем еще занимается твоя мама?

– Всем! – отрезала Молли. – Готовит, стирает, убирает, ухаживает за Тотошкой…

Кукуруза вновь огласилась радостным возгласом. Возглас мгновенно сменился сухим покашливанием. Молли тщетно силилась вспомнить, где же слышала этот голос. Его и голосом-то назвать было трудно, звук больше напоминал не то скрип веток по стене дома, не то шелест сухого сена. Шелест, который дышал теплом, как нагретое солнцем пшеничное поле.

– Кто такой этот Тотошка, твой брат? – предположил собеседник.

Молли хихикнула над наивностью взрослого человека.

– Разве могут человека звать Тотошкой? Это наш пес. Он уже старенький, мама говорит, он скоро умрет.

– Как умрет?! – вскричали в зарослях.

Молли помедлила, удивляясь такой реакции.

– Все собаки умирают, – медленно повторила она слова мамы. – Наш Тотошка не исключение.

– Ай-яй-яй, – взвыл незнакомец, наверняка схватившись за голову. – Бедный Тотошка, что же теперь делать?

Молли молчала в замешательстве, не часто встретишь взрослого, который так переживает о чужих собаках.

– Я тоже очень расстроилась, – призналась она. – И мама. Только она не подает виду. А я уж подумала, вы знаете Тотошку.

–Я… Что? Нет-нет, конечно нет, просто… – И закончил с неподдельной горечью: – Это всегда так грустно, когда твой любимец уходит из жизни.

Молли понимающе кивнула.

– А почему вы прячетесь?

– Прячусь? – вздрогнул незнакомец. – Почему прячусь? Я не прячусь. Я просто… Я спал! Полежу немного и пойду дальше по своим делам.

– Спали в кукурузе? Если дядя Рольф увидит, он может бросить в вас что-нибудь тяжелое.

– Неужели бросит? – заволновался собеседник.

– Дядя Джон, говорят, больше не ходит этой дорогой.

Кусты зашевелились. Молли вглядывалась в мимолетные просветы, таинственный незнакомец оставался незримым. Когда возня прекратилась, взволнованный голос продолжил:

– Если увидишь его, предупредишь меня?

Молли кивнула, тут ее не нужно было уговаривать.

– Если подойдет, мне тоже достанется. Он меня не любит.

– А расскажи немного о себе, как твои дела, чем сейчас занимаешься?

– Пытаюсь спасти Тотошку, – раскрыла карты Молли.

Неизвестный заметно оживился:

– Вот как? И что же, ты знаешь как?

Произнесено это было с таким искренним участием, что девочка сразу ощутила в нем сообщника. Недолго она размышляла, говорить ли все начистоту, что-то подсказывало, ей встретился наверное единственный взрослый, который не станет смеяться и называть ее маленькой фантазеркой.

Молли чуть приблизилась и сказала шепотом:

– Надо вернуть его в Волшебный мир.

– И только-то? – обрадовался незнакомец.

Девочка ожидала какой угодно реакции, но не такого явного облегчения. Она облизнула вмиг пересохшие губы.

– Значит… Вы тоже верите в Волшебный мир?

– Я-то? – весело воскликнул тот. – Да я верю вообще во все волшебное!

– Во все – во все?

– Абсолютно!

– Везет! А в то, что птицы умеют говорить, верите?

– Иные болтают так, что уши хочется заткнуть!

– И мыши?

– Без умолку!

– А собака может полететь?

– Не хуже любого а-э-ро-пла-на!

– И вон та ржавая бочка может пуститься в пляс?