- Еще бы!

- Да, еще бы. Вы что, думаете, она меня миллионером сделала? Кому она была нужна с такой-то рожей? Я ей приводил парней, вот и все. А денег чаще всего от нее и не видел. Когда я приходил, все денежки уже вылетали на выпивку, да и выпивка тоже была тю-тю! Вы думаете, это было так уж весело, а? Попробуйте, увидите!

- Как получилось, что студентка стала проституткой? - спросил Карелла.

- Вы полицейский или социолог? Студенток, ставших проститутками, тут пруд пруди. Спросите в полиции нравов, они вас просветят.

- Оставь в покое полицию нравов, - сказал Мейер. - Не знаешь, кто мог ее убить?

- Нет.

- Доволен, что избавился от нее?

- Еще как! Только это не значит, что это я ее убил. Ну, ребята, вы же сами знаете, что это не так. Так что не стоит терять время.

- Торопишься, Уолач? Партия в картишки?

- Как я вам и говорил.

- Тогда не торопись. Времени полно.

- Хорошо. Посидим поболтаем. В конце концов, плевать, налогоплательщики заплатят.

- Ты в жизни не платил налогов, Уолач.

- Кто, я? - возмутился Уолач. - Я каждый год плачу государственные налоги и даже федеральные! Так что не вешайте мне лапшу на уши!

- А какую профессию ты указываешь в декларации?

- Снова вы за свое?

- Нет. Вернемся к Бланш. Ты случайно не знаешь - ей угрожали?

- Откуда мне знать? Парни, они все разные. Одни ну просто сосунки - балдеют от своей первой бабы. А есть и такие, кто любит еще и прибить девчонку. В любом случае мужик, который идет к проститутке, уже ненормальный.

- Этот парень, - сказал Мейер, - не сутенер, а просто психолог какой-то!

- О девках я все знаю, - просто сказал Уолач.

- Во всяком случае, о Бланш Леттиджер ты знаешь не так уж много.

- Я вам рассказал все, что знал. Что вы еще хотите?

- Расскажи о ее привычках.

- Каких?

- Во сколько она вставала утром, например.

- Утром? Вы что, смеетесь?

- Хорошо. Тогда днем.

Обычно она просыпалась между часом и двумя и сразу же пускалась на поиски бутылки.

- Во сколько она проснулась в тот день, когда ее убили?

Уолач улыбнулся и погрозил Карелле пальцем:

- Ага! Вот вы и попались!

- Что? - спросил Карелла.

- Я вам уже сказал, что вчера весь день ее не видел, - ответил Уолач, не переставая улыбаться.

- Я не собирался тебя ловить.

- Все шпики всю жизнь стараются нас поймать.

- Послушай, Уолач, - сказал Карелла, - хорошо, я согласен: ты честный и добропорядочный гражданин и с тобой плохо обращаются. Так что кончим с этим и вернемся к фактам. Меня начинает тошнить от тебя.

- Можно подумать, вы на меня действуете успокаивающе, - ответил Уолач.

- Нет, что он себе думает, этот тип? Он что, в цирке? Думай, что говоришь, подонок, или я тебе морду разобью!

Уолач открыл было рот, но передумал и ничего не сказал. Он только бросил на Мейера злобный взгляд.

- Понял? - проорал Мейер.

- Понял, понял, - ответил Уолач обиженно.

- Итак, она всегда уходила из дому между пятью и половиной шестого?

- Ага.

- Куда она шла?

- Там недалеко есть завод. Ей иногда удавалось подцепить парня, шедшего с работы.

- И так каждый день?

- Нет, но часто. Когда станешь такой, как она, берешь что ни попадя.

- Где этот завод?

- На углу Кэлвер-авеню и Пятнадцатой Северной.

- Итак, почти каждый день между пятью и половиной шестого она выходила из квартиры и шла к заводу. Так?

- Да.

- Кто, кроме тебя, знал об этом?

- Патрульный полицейский должен был знать, - ответил Уолач, который не мог не выпендриваться. - Может, это он ее… а?

- Осторожно, Уолач…

- Хорошо, хорошо. Нет, я не знаю, кто еще был в курсе. Парень, который ее убил, конечно. Кто угодно мог знать. Надо было только приглядеться.

- Ты нам здорово помог, - сказал Карелла. - Вали отсюда.

- А вы мне весь день испортили, - ответил Уолач.

Он встал, стряхнул пепел с брюк и направился к двери. Мейер изо всей силы дал ему пинка в зад. Но Уолач даже не обернулся. С достоинством он покинул помещение комиссариата.

Итак, полиции пока не удалось добиться хоть каких-нибудь результатов.

Утром, после того как ушел Уолач, инспектора предприняли попытку исправить положение, позвонив Самуэлю Готлибу - адвокатская контора «Готлиб, Грэхэм и Норден». Они осведомились у старшего компаньона, сколько уголовных процессов провел Норден со времени поступления в контору. «Четыре», - ответил Готлиб и сразу же выдал имена четырех клиентов, уточнив, кто из них был осужден, а кто оправдан. Потом они взялись за составленный миссис Норден список, где фигурировали названия контор, в которых раньше работал Норден. К одиннадцати часам они обзвонили все эти конторы, и черный список пополнился еще двенадцатью именами осужденных клиентов Нордена. Список передали в справочную службу полиции с просьбой выяснить все адреса. Затем они сели в служебную машину и отправились в университет Рэмси в надежде получить хоть какие-нибудь сведения о Бланш Леттиджер, убитой проститутке.

Карелла припарковал машину в запрещенном месте, опустил противосолнечный щиток с надписью «Полиция» и, сопровождаемый Мейером, пошел вверх по аллее.

Они поднялись по ступеням в административное здание. Внутри было прохладно и сумрачно. Службой регистрации заведовала очаровательная шестидесятилетняя дама в хорошо накрахмаленной блузке с оборками и воткнутым в волосы карандашом. Ее звали Мориарти. Узнав, что посетители из полиции, она пошутила:

- Мориарти, позвольте вам представить Шерлока Холмса и Ватсона.

- Карелла и Мейер, - улыбаясь, поправил ее Карелла.

- Чем могу помочь, господа?

- Мы хотели бы получить некоторые сведения о бывшей вашей студентке Бланш Леттиджер.

Изучив регистрационные книги, они узнали, что Бланш Леттиджер в 1940 году, в возрасте восемнадцати лет, действительно поступила в университет Рэмси на факультет театрального искусства и дикции. Был указан адрес ее родителей: Джонсборо, штат Индиана, - городишко недалеко от Кукумо; а также ее временный адрес: 1107, Хорсли Роад. В университете она пробыла только около пяти месяцев, а потом бросила учебу. Этот поступок был довольно странным, потому что оценки у нее были превосходные: три и восемь из четырех.

Мисс Мориарти не имела ни малейшего представления о том, что стало с Бланш Леттиджер. Она никогда больше не приходила в университет, никогда не давала о себе знать.

Карелла спросил мисс Мориарти, мог ли остаться в университете кто-нибудь, кто знал Бланш Леттиджер в те времена, когда она была студенткой. Не колеблясь, мисс Мориарти отвела их к профессору Ричардсону, который вел курс театрального искусства и дикции. Ричардсон был тощий старичок. Походкой и жестами он очень напоминал актера шекспировских времен, говорил очень громко, как бы для того, чтобы ребята с галерки получили сполна за свои денежки. Карелла почти с уверенностью мог бы сказать, что каждое слово, которое он таким образом запускал в пространство, обязательно долетало до комиссариата, расположенного на другом конце города.

- Бланш Леттиджер? - спросил он. - Бланш Леттиджер… - Он поднес тонкую руку к львиному лбу, большим и указательным пальцами потеребил переносицу, как бы в молчаливом раздумье, потом покачал головой, поднял на них глаза и сказал: - Да.

- Вы ее помните? - спросил Карелла.

- Да.

Ричардсон повернулся к мисс Мориарти:

- Помните такую труппу - «Парики и котурны»?

- Да, - сказала она.

- Тогда вы должны помнить и «Долгое возвращение».

- Боюсь, что я этой пьесы, увы, не видела, - тактично сказала мисс Мориарти. - Университетская театральная труппа так плодовита…

- М-м… да. Хорошо, - сказал Ричардсон и повернулся к Карелле: - Я был художественным руководителем этой труппы в течение четырех лет. Бланш играла в этой пьесе.

- «Долгое возвращение»?