- Сын, не вмешивайся. Ты ее плохо выдрессировал. Пусть звери ее загрызут. С таким морфом проблем больше, чем пользы.

Мои глаза наполняются кровью, чувствую в них пульсацию от вида того, как Мора - мужчина под давлением тяжелых звериных тел падает на пол. Сейчас глотку перегрызут… именно эта внезапно сформировавшаяся мысль, сигналящая в мозгу красным маячком, заставляет действовать решительно.

Беру руку отца и сбрасываю ее с плеча и иду вперед, рукой грубо отталкивая перевертышей, которые встали у меня на пути. Те раздраженно поворачиваются, желая рявкнуть, но увидев мой взгляд, отдающий крайней степенью бешенства, отступают. Делают мне своеобразный коридор для прохода. Недоумки, вы понимаете, что вас спровоцировала обычная девчонка?

Этот день должен был стать моим триумфом, но стал позором для чистокровного перевертыша, не сумевшего обуздать морфа. Ничего. Я итак справлюсь без девчонки. Использовать ее? Пффф. Больно надо. Своими собственными клыками выгрызу место главы клана.

- Я сказал оставить моего морфа в покое!!! Оглохли?! - повторяю уже громче и теперь меня уже слышат все перевертыши в человеческой форме, а в звериной пока не слышат.

Не слушаются твари, грызущие Элис или Мору. Собственно, какая разница, как ее зовут. Обе привлекли мое внимание.

Давно ждал подходящего момента, чтобы представить своего Щенка родственничкам. Те раньше насмешливо и снисходительно смотрели на меня со Змеем.

- Щенок, погуляй! - командую внутреннему Зверю.

Залей весь зал кровью шавок, которые посмели нас ослушаться. Пусть запомнят резкий, пробирающий до мурашек, запах страха перед совершенно бешеным, бесконтрольным Волком.

Плохой из меня хозяин, не слишком гостеприимный. Собираюсь разорвать гостей, которых сам же позвал на кровавый пир.

Покажи щенкам, кого надо ссаться!

Самец 

POV Шакс

Молодой и пылкий Волк подбрасывает поленьев в общий огонь. Вскоре все начнет полыхать. Сейчас устроим кладбище для зверей.

Когда выходит Волк, мой разум отходит на второй план, но при желании могу вернуть контроль. Щенок послушно выполняет приказ хозяина. Или просто наши желания совпадают? Обычно его выпускаю только в полнолуние, чтобы подрался и выпустил свой бешеный норов. А сейчас он довольный свободой стремится в самый эпицентр, где больше всего зверей грызут добычу. Ему надо ощутить адреналин и кровь на клыках, он любит рвать глотки Самцам и знать, что он самый сильный. Это наполняет его особым триумфом.

Налету смыкает челюсти на первом волке и отбрасывает визжащую тушу в сторону, чтобы не мешался на пути. Следом вгрызается в холку рыси, не разбирая, что это мой троюродный брат. Ему чихать на родственные связи. Он жаждет лишь адреналина и привкуса крови в пасти. Он вспарывает их толстые шкуры своими клыками и заливает в их туши убийственный яд. Змей охотно делится с собратом своим ядом. Щенку даже не надо рвать глотки, достаточно всего одного укуса и соперник валится на пол и скулит.

Этот болезненный скулеж привлекает остальных зверей, которые до этого грызли добычу, но теперь всё внимание приковано к Волку. Они нападают также синхронно, как и на добычу, но чтобы убить Волка им надо откусить мне голову и выбросить, чтобы прекратилась усиленная регенерация. Меня почти невозможно убить.

Встаю и падаю, снова встаю и падаю под тяжестью бешеных зверей. Уши отрывают, лапы, клочки кожи и мяса выдирают, но змей включает усиленную регенерацию, мгновенно отращивая потерянную плоть. Наши силы не безграничны, скоро оба зверя выдохнутся. Мы держимся лишь на обоюдном желании разорвать гостей. У нас троих отмечается удивительная согласованность действий. Змей сегодня особенно недовольный, весь день бил хвостом и шипел, чтобы не отдавал Элис, ведь он ее хотел себе, а сейчас отрывается на гостях за свое недовольство.

Кровь во рту пьянит даже меня. Я тоже чувствую постоянную непрекращающуюся боль, но слишком привык и научился не отвлекаться на нее. Всего десять укусов и передо мной груда скулящих туш. Регенерация уже настолько медленная, что Волк не восстанавливает себе правую переднюю лапу.

Волк предупреждающе рычит на перевертышей, стоящих в человеческой форме, словно спрашивая, кто следующий хочет захлебнуться ядом или впредь будет слушаться? Они ждут и смотрят, анализируют, думают претендовать на первенство или отступить. Их мыслительный процесс виден, заметен, дрожь проходит по их телам, их внутренние звери буйствуют от вызова,но человеческая форма думает и анализирует надо ли бросать вызов. Не каждый они видят помесь Змея и Волка. Я вижу страх и сомнение в них. Это хорошо. Запомните этот страх при следующей встрече.

Все заканчивается быстро, когда в зале доносится медвежий хриплый рык, от которого у перевертышей проходит холод по телу. У меня лично нет. Отца никогда не боялся. Своим рыком глава клана велит прекратить бойню, в ответ все смиренно приклоняют голову.

Волк, так и быть, повинуется моему отцу. Видно, что он просто храбрится, а на самом деле смертельно устал. Прихрамывая, поскольку лишился одной лапы, идет к мужской особи. Принюхивается к ней. Обнаруживает открытую рану на ее груди. Но сердце особи мерно стучит, подсказывая о продолжающейся жизнедеятельности. Волк носом подталкивает в бок жертву, намекая чтобы мужская особь поднялась. Но тот не двигается. Волк тяжело плюхается рядом с обглоданным первертышем, а морду кладет сверху на его вспоротую грудину, залитую кровью. И засыпает вместе с ним.

POV Альберт

После потери Элис находит чувство, схожее с состоянием после потери Элизабет. Волк утробно воет, наполняя мое тело внутренней дрожью, в ответ мне хочется оскалиться, но сдерживаю эмоции. Мать и отец до безумия заводят, не успевает Элис уйти, как мне предлагают сразу невест, погулять, увлечься новой особью, но я не срываюсь. Терплю.

Нельзя, как в случае с Элизабет поддаваться панике, иначе волк от горя возьмет власть и я вновь превращусь в зверя, лишенного рассудка.

Черт тебя забери, ублюдочный змей!

Прошла почти неделя с того момента, как он украл Элис. Еду по мосту поздно вечером, потому что сидеть в общежитие невозможно пока Элис находится в плену у змееныша. Постоянно бью по рулю кулаком, поскольку уроды на дороге не умеют ездить! Всех бы за яйца подвесить и кастрировать.

Больше всего убивается мысль, что я сам отдал Мору змею. Не пошел против деда, повиновался сильному роду. Приказы свыше мы обязаны выполнять. У нас четкая иерархия. Становиться врагом члену клана Ситхе, все равно что подписать себе смертный приговор. Повиновался звериным законом, подумал вытерплю, но нет. Не вытерпел. И рванул за Элис, после чего его охранники должно быть с удовольствием отбили мне ребра. Я знал, что гаденыш мстит мне. За мой язык. Элис ему не нужна!

По ночам мне теперь снится, как они трахаются и в ту же секунду хочется кого-нибудь убить.

Не выдерживаю, потому что чувствую сейчас моя поездка крайне плохо закончится для всех участников движения. Подрезаю две полосы и встаю возле обочины на аварийке. Лбом бьюсь о руль, а сверху кладу руки. Пальцами сжимаю руль и не могу никак расслабить хватку. Я просто не приму Элис после того, как ею попользуется змееныш. Меня это будет грызть подобно мерзкому крупному червю. Я хочу ее вернуть, но теперь уже не знаю, как отреагирую на нее. Я хочу ее видеть и не хочу. Боюсь увижу и разочаруюсь в ней. Сука! Бью несколько раз чертов руль, представляя рожу змееныша, отчего раздается постоянный гудок и мне в ответ сигналят участники дорожного движения. Думают, что я на них сигналю. Мне на вас срать, это относится к змею.

Я его закопаю в землю, но прежде положу в деревянный гроб. Убью эту тварь, чего бы мне это не стоило. За Мору отомщу и попрыгаю на его могиле!

Когда мой выплеск эмоций проходит и наступает тишина, в салоне слышу телефон. Кто-то звонит. Подношу телефон поближе к ослепленным яростью глазам и вижу надпись " дед". Пальцы еще сильнее вжимаются в руль, до легкого хруста кожи, но, переборов ненависть к деду, который обещал помочь, а сам зассал Ситхе, отвечаю коротко: