- Да! - он второй, кого мне хочется разорвать после Змея.
- Езжай в мою больницу. Немедленно. Твоя Сучка в тяжелом состоянии!
Мне не хватает секунды, минуты, пяти, десяти, чтобы прийти в себя. Я не понимаю, что происходит. Красная пелена ярости застилает глаза. Я знаю только одно - хочу убить.
Глаза наполняются кровью, такое ощущение, что они сейчас лопнут. Смотрю вперед на дорогу, а вижу змееныша. Я его убью! Сейчас! Немедленно! Уверен, что Элис пострадала из-за него!
Все мысли о предательстве Элис выветриваются, мгновенно становится плевать успела она с ним потрахаться или нет. По голове бьет отчетливое ощущение беспомощности.
Завожу машину и рвусь в больницу деда. Не секрет, что дед не только ученый, но и врач. Обслуживает только пациентов с особыми случаями. Обычные вирусы не лечит.
Чем больше в сознании формируется мысль" Элис при смерти", тем больше вдавливаю педаль газа и, не видя дороги, еду напрямик. Убью. Убью эту змею. Не знаю как, но убью. Он будет захлебываться червями в земле.
Когда приезжаю в больницу, не чувствую пальцев. Они занемели за время поездки, с трудом удается их оторвать от руля.
Забегаю на нужный этаж, приближаюсь к нужной палате и вижу Змея, спокойно сидящего на кресле возле палаты, бросаюсь на него, хочу разорвать, но меня перехватывают множественные охранники Ситхе. Пытаюсь вырваться, некоторых из них удается отправить лбом в стену, но все равно меня ловят. Я не могу приблизить к Змею ближе, чем на три метра. И что больше всего раздражает, он не смотрит на меня, а только в окно и молчит.
- Ты это сделал!
Что самое ужасное он даже не поворачивается в мою сторону, словно меня не существует. Словно комар перед ним жужжит, а ему лень даже прихлопнуть пищащее существо.
- Не приближайся тварь, к Море! - едва называю Элис Морой, как он заинтересованно поворачивает голову, перестает быть равнодушным, чему я несказанно радуюсь. Он даже встает с кресла и приближается. Не понимаю, что им руководит, но радует то, что он взволнован или как это называется его состояние? Скорее всего напрягается, ведь существа, подобные ему, не способны волноваться, они способны лишь уничтожать все, что по их мнению слабое.
Сам себя не узнаю. Веду, себя как истеричка-сучка, но я так хочу его закопать!!! Мои тормоза летят под откос. Вновь дергаюсь из хватки охранников. Почти выбрался. Змея открывает рот, явно хочет что-то спросить, но оба останавливаемся от постороннего звука.
Дверь открывается и оттуда показывается дед в белом больничном халате и полном обмундировании. Его фартук и перчатки все в крови. Столько крови, что можно наполнить тела нескольких перевертышей.
- Альберт, замолчи и успокойся, иначе не пущу тебя.
Я стараюсь, правда, очень стараюсь успокоиться. С трудом, но удается подавить инстинкты убивать. Успокаиваю себя мыслью, что всему свое время. И чтобы убить Змея понадобится время и трезвая голова.
После того, как я прекращаю вырываться из рук охранников, меня, наконец, отпускают и нас вместе со Змеем впускают в ее палату. С опаской присматриваюсь к телу на кушетке и тут же тошнота подступает к горлу, наполняет рот привкусом горечи. Мора лишь слегка изуродована несколькими полосками шрамов, я их почти не замечаю, они несколько не отвлекали от милого вздернутого носа и ямочек на щеках. А теперь у ее мужской половины нет кожи. Это не кожа, а уродливое бугристое мясо, которое нескользо раз вывернули и обратно пришили.
Как можно было сотворить такое с молодой сучкой - девчонкой?
- Посмотрел? Теперь тебе стоит пройти в палату, регенерация слишком медленно проходит, - в мое ошалелое сознание смутно просачиваются слова деда.
Только сейчас замечаю, что Змей оказывается с откушенной по локоть левой рукой. Надеюсь, никогда не заживет.
Дед оглядывает меня и объясняет:
- Ее сильно покусали. Состояние стабильное, органы все восстановили, сердце не задето, мозг тоже жив, но она теперь Самец. Я встречал подобные случаи.
Самец? Еще этого не хватало. Последняя новость меня сводит с ума. Наступает какое-то состояние полного "отупения". Эмоций уже настолько много, что я устаю их ощущать. Беспомощно приваливаюсь к стене и закрываю глаза, отрешаясь от обстановки.
Они ее убили. Все. И мой родной дед, и родители, и клан Ситхе.
Я заберу ее подальше отсюда.
Уже позже узнаю, что на самом деле произошло в тот день. В их клане состоялась очередная бойня за главенство, в результате чего Мора попала под каток их семейных традиций. В ту ночь больница пополнилась еще большим количеством жертв с той бойни.
Новая жизнь
POV Элис - мужчина
Я сдох? Неееет. Сразу это понимаю, потому что вены горят яростным огнем, по телу струится расплавленный металл, который все внутри убивает. Боль сводит с ума. Ору не своим голосом, но это нисколько не помогает прогнать ощущения.
Меня клещами вытягивает с того света чья- то кровь, мало по малу, очень медленно через нее дают мне ускоренную регенерацию и сердце принимает эту кровь, начиная медленно вырабатывать собственную.
Неожиданно, но я оказываюсь живучим. Жаль, собирался умереть вместе с Морой. Меня здесь ни что не держит. Без женской половины я ощущаю лишь засасывающую пустоту.
Первый раз я прихожу в себя осознанно, без ощущения дикой боли, не знаю, на какой по счету день от даты той бойни. Поздно ночью рядом находится Альберт. Самец Элис спит в кресле, заодно охраняет покой пациента.
Он что ли давал кровь?
Выглядит перевертыш крайне помятым и уставшим. Ему бы поспать нормально, а не сидеть возле кровати с куском мяса.
- Эй! - трясу его за руку, которая лежит на кровати. Мой голос оказывается ужасно хриплым и едва слышным. - Иди домой. Уходи... - приказываю Волку.
Думал, что он не услышит, а он резко подрывается, открывает веки, будто и не спал. И на губах его такая "милая" нежная улыбка, что от нее становится дурно, ведь это адресовано Элис, а не мне. Мне его эмоции не нужны.
- Забудь Элис. Ее нет.
Перевертыш долго смотрит, будто до сих пор не проснулся, а когда окончательно "просыпается", то его улыбка постепенно меркнет, губы плотно сжимаются, челюсти смыкаются. Он эмоционально загараживается от меня или от собственных эмоций.
К сожалению, он не оставляет меня в покое и каждый день приходит в больницу в надежде поговорить с Элис, но все попытки обречены на провал. Он видит только меня.
Между нами с Зарой устанавливаются странные отношения. Она меня поддерживает и пытается вести себя, как с бывшей подругой. Когда первый раз заходит в палату и видит то, что со мной стало, ее глаза наполняются жалостливыми слезами. Сразу бросается ко мне:
- Бедная моя. Мне так жаль, - обнимает меня за туловище, но через секунду обжигается и отшатывается, как от прокаженного. Неожиданно она заливается ярким румянцем и чешет нос ладонью.
- Ты пахнешь как Самец, а не как Мора.
Едва признается, как еще сильнее краснеет. И разговор после этого у нас не клеится.
Подруга продолжает иногда приходить в палату, но общения не выходит. Из нее приходится вытягивать слова. Теперь она видит во мне противоположный пол и от этого стесняется.
У меня действительно есть запах, ведь на той "вечеринке" я потерял кулон матери. Больше запасных украшений нет. Мама сделала всего два. Я понятия не имею, как она создала тот мнимый изумруд и что входит в его состав, благодаря которому можно скрыть наши личные запахи.
Моим лечением занимается дед Альберта. Как великий, чокнутый ученый он любит особенно тяжелые случаи. Ему дело принципа восстановить мою кожу. Я столько лекарств в жизни не ел. После них даже есть уже не требуется. Желудок под завязку ими забит. Старания врача и мои мучения приносят свои результаты. Через месяц на мне уже можно определить где находятся глаза, а где ноздри и уши, после этого меня отпускают в университет. И меня, конечно, выселяют из женского общежития, и, мать твою, селят напротив Змея. Наши дома оказываются через дорогу. Я могу видеть в кухонное окно, как он поднимается по ступеням в общежитие и когда он спускается к своей ужасно дорогой тачке, после чего в нее сажает свои царственные мощи. Могу услышать, как часто в их общежитие по вечерам устраиваются вечеринки и могу увидеть, сколько породистых Сучек ежедневно к ним ходят. Целое стадо. Армия. Я ниразу не видел Змея после того случая. Должно быть, наконец, отстал и оставил в покое. Это радует. Еще бы Альберт перестал надеяться на возвращение Элис и прекратил мне присылать подарки! Я ведь Самец все-таки!
