Я обнял своих старых друзей,

- Скучали?! - заорал я. - Вы бы, блядь, знали, как я скучал!

- Скучали, Георгий, очень, - спокойно ответила Алевтина. - Ты говорил, что Натти...

- Здравствуйте! - вышла из нашего броневика Натти.

- НАТТИ!!! - заорал Бац, отлепляясь от меня. - Я и не думал... НАТТИ!!!

Вышли Пётр с Юстиной.

- Это ещё кто такие? - настороженно уставился на них Бац. - Вы их знаете?

- Нет, блядь, Бац, ты в целом сообразительный парень, но иногда... - начал было я.

- Меня зовут Петром, а это Юстина, - взял инициативу в свои руки Пётр. - Ты же Бац? Мне рассказывали о тебе.

- Ладно, чего стоим? - Алевтина открыла гермодверь ключ-картой. - Заходим!

Вошли внутрь, прошли дезактивацию, переоделись и заняли комнату досуга.

- Прошу всех собраться в комнате досуга! - раздалось уведомление от Баца. - Дело важное, бля, серьёзно говорю!

- Партеечку? - взялся я за кий и посмотрел на Юстину.

- Не умею, - развела та руками.

- Да там уметь особо и не надо ничего, с нашей-то ловкостью... - протянул я ей кий. - Смотри, многое зависит от того, как будет разбит...

- Не может быть... - прервал меня голос Елизаветы Константиновны. - Доктор... Натти...

- Здрасьте-мордасте! - развернулся я к ней и очень удивился.

Елизавета Константиновна была одета весьма... вульгарно. И хрен бы с этим фиолетовым купальником и джинсовыми шортами, но она в это время сжимала своей рукой жопу Сарамы, одетого в одни чёрные плавки. Сам Сарама в этот момент держал жопу Елизаветы Константиновны в своей мускулистой руке и был доволен жизнью. До этого момента.

- Это что за аквадискотека? - спросил я, изрядно охуев. - Что за...

- Натти... - Сарама, имея охуевшее от шока лицо, резко отстранился от бывшего главбуха и кинулся к Натти, которая уже успела всё рассмотреть и отпрянула от него. - Я всё объясню, Натти...

- Не подходи ко мне, - гамму эмоций, промелькнувшую на лице Натти, прежде чем оно приняло выражение каменной статуи, словами передать невозможно.

Я видел, что она на секунду готова была поверить, что это какая-то неудачная шутка, но Сарама так и не научился управлять мимикой лица и выдавал себя наглухо.

- Это выглядит не так, как... - пытался он оправдаться.

- Не подходи ко мне! - крикнула Натти и выхватила пистолет.

- Натти, спокойно, - я поднял руки. - Натти. Родная. Спокойно.

- Я собирался идти искать тебя, но... - Сарама явно хотел сегодня умереть или что-то вроде того.

- Заткнись нахуй, Сарама, - попросил я его вежливым тоном. - И уйди отсюда к хуям. Ненадолго. Пожалуйста.

Сарама посмотрел на меня с вызовом. Серьёзно? Вот он сейчас реально решил, что назрел момент для решения вопроса о том, кто же здесь настоящий альфа? Я уставился на него немигающим взглядом. Мы стояли молча секунд двадцать, я уже собрался подойти и переебать ему, но он опустил взгляд, развернулся и покинул комнату.

- Натти... Лиза... - начал было я.

- Доктор, пожалуйста... - она подняла руку в защитном жесте.

- Если появится желание обсудить это, мои услуги профессионального психотерапевта в твоём распоряжении, - серьёзно ответил ей я. - В любое время суток. Просто знай, что ты один из немногих дорогих мне людей. И можешь рассчитывать на мою поддержку.

Сдерживая слёзы Натти быстрыми шагами вышла из комнаты.

- Да что за хуйня?! - когда дверь захлопнулась, я, до этого смотревший на бетонную стену с календарём, резко развернулся к присутствующим.

- Когда тебя забрали, Доктор... - неуверенно начала Алевтина. - Они вошли сюда, развели всех по спальням и... Тот дегенерат в чёрной броне, звали его, вроде бы, Лёлик, надругался над Елизаветой, затем надо мной, а потом и над Ириной. Людмилой Петровной побрезговал, но не побрезговали другие...

- Да, он мне всю дорогу живописал всё в подробностях, - ответил я.

Психику я их жалеть не собирался, за это время у них в головах такое навертелось, что уже не усугубишь.

- И как вы справлялись с этим? - поинтересовался я, садясь на кресло и указывая на диван.

Психотерапия занимается вопросами помощи жертвам насилия, а я уже вижу, что такие вопросы тут есть.

Насколько я знаю, практически все пострадали во время того налёта. Бац, Сарама, Алевтина, Елизавета, Ирина, Людмила Петровна, даже на Игоря и Андрея Степановича нашёлся ценитель, тот самый Марий. Больной ублюдок, которого мне не удалось встретить и убить. Мертвяки о нём позаботились, но я всё равно чувствую некую незавершённость. Ох, об этом тоже надо будет подумать. Самоанализ - наше всё. Необъективно, малоэффективно, но в нашем случае безальтернативно.

Вообще, у человека очень мутная душа. Поэтому наука о душе тоже мутная. Простые обыватели не поймут о чём речь, когда будут слушать введение в психиатрию. Я тоже раньше не особо догонял, о чём там толкуют, потому что знал, что этот предмет нужен только для галочки, поэтому я бездумно заучивал его и большей частью забыл сразу же после экзамена. Но "интерфейс" дал мне полноценное, детальное знание проблемы и это очень-очень нам всем поможет.

Я уже вижу, что они страдают. Давно.

- Никак, - пожала плечами Алевтина. - Со мной всё в порядке.

Это она так думает. Да, страха у неё нет, но страх - это далеко не всё. Это не единственная вещь, которая может травмировать человека.

- Ладно, давайте здороваться, - вздохнул я. - Всем привет.

Дверь отворилась и внутрь вошли мои нижегородские друзья: Андрей Степанович, Игорь, Людмила Петровна и Ирина. Последняя вообще не имела никаких невербальных признаков расстройств, которые наличествовали у остальных из их четвёрки.

- Здравстуйте, Георгий Мартынович, - поздоровался со мной Андрей Степанович.

Он нервничает. Я - триггер. Я - лицо, ассоциативно связанное с перенесённым насилием. Это нормально, что его начинает трясти. Он отдаёт себе отчёт в том, что я в произошедшем не особо-то и виноват, но поделать с собой он ничего не может. Подсознание связало меня и стресс надёжным стальным тросом. Это проблема.

Игорь старается не подавать виду, но получается у него плохо. Людмила Петровна в сомнамбулическом состоянии. Она сейчас не здесь. Это плохо.

- Здравствуйте все, - кивнул я им. - Вижу, у вас есть определённые проблемы, которые некому было решить?

Смотрю на Алевтину.

- Я не имею достаточного навыка, чтобы помочь чем-то, - пожала та плечами.

А мне кажется, что ей просто стало похуй и она решила не заморачиваться, полностью замкнувшись в себе вместе со своей проблемой, которую она отрицает.

М-да... Работёнка предстоит огромная...

Впрочем, зачем, если есть целая номенклатура антидепрессантов?

Антидепрессанты - лучший друг и помощник психотерапевта. Главное, не подсадить на них пациента, ибо побочки там такие, что лучше смерть...

Но так или иначе: счастливый пациент - готовый к терапии пациент. Ну или как минимум не вспарывающий себе вены пациент.

Будем помогать, особенно Людмиле Петровне, она пребывает в Силе, поэтому ей нужна особая помощь.

Ничего, теперь время есть, а также есть возможность.

Я уверен: мы всё преодолеем.

— Два раза в день, по одной таблетке, к приёму пищи не привязано, — выдал я таблетки Андрею Степановичу. — Возможен эффект необузданной эйфории первое время, но это нормально. Завтра в девятнадцать тридцать приходите в мою мастерскую на групповую терапию.

— Спасибо, Доктор, — кивнул мне он с благодарностью.

Разум человека — сложная штука. А травмированный разум — сложнее многократно.

Я уже принял почти всех, осталась Натти, не выходящая на контакт, а также Алевтина.

— Зовите следующего, — я расселся в кресле на манер Фрейда, только сигары не хватает.

Кстати, тут же нормальная вентиляция, поэтому я могу тут спокойно курить. Достаю из кармана пачку «Мейдстон», извлекаю белую сигарету и с удовольствием закуриваю.