– Она простужена, – сказала Эстер.

Девочка вцепилась в ногу мисс Микаэлы.

– Ничего страшного, – ответила воспитательница. – Проходите, оставайтесь до вечера.

Эстер подхватила племянницу на руки.

– Может, все-таки перестанете? – спросила ее мисс Микаэла.

– Глупости, – ответила Эстер. – Завтра придем. После бури.

Прижав к себе хнычущую Кейт, она пошла прочь.

Свернув за угол, Эстер рухнула на первую же скамейку. Достала сотовый и набрала Кевина, сообщила, что на работу не придет.

– Завтра тебя ждать? – спросил Кевин.

– Непременно.

Кевин вздохнул, повисла пауза. Эстер даже успела понадеяться, что его терпению пришел конец и ее наконец уволят. Однако за эти несколько недель Кевин доказал, что его колодец щедрости поистине бездонен.

– Тогда до встречи, – попрощался он.

Сгорая со стыда, Эстер нажала отбой. Взглянула на Кейт – та молча хныкала, посасывая пальчик, – и у нее чуть не разорвалось сердце. Эстер прекрасно видела себя со стороны, понимала, как выглядит ее поведение для окружающих. Кейт, само собой, эти спектакли надоели. Ей надоело мотаться на автобусе в садик только лишь за тем, чтобы сразу же вернуться домой. Да и кому бы такое понравилось?

И буря тут совершенно ни при чем. Все дело в событиях минувшей зимы: похищение, холод, поездка в багажнике, темнота, вечное покалывание в обмороженном мизинце. Дело было в том, как тогда рисковала сама Эстер и какой опасности подвергла Кейт.

– Крекер хочешь? – предложила она племяннице.

– Нет!

– Если перестанешь плакать, я куплю тебе мороженое.

Слезы моментально прекратились, будто перекрыли кран.

– Пьямо на завтьяк?

– Я бы и сама рожок съела. Поедем к Кристине.

А вообще, не помешал бы виски.

– Только пообещай мне кое-что, – предупредила Эстер.

– Не говойить нисего дяде Мойгану, – подсказала Кейт.

Девочка росла слишком уж сообразительной и сейчас говорила все верно: Морган понятия не имел о том, что творится. Эстер чудом удавалось скрывать, что с начала августа она не работает, а Кейт не посещает занятия. Вместо новых табелей успеваемости Эстер показывала прошлогодние. Выдумывала истории о том, как ее достали студенты Гарварда, интересующиеся историей сериала «Различные ходы»[2]. Поразительно, как просто давался обман, как легко получалось поддерживать небольшие выдумки. Однако Эстер знала, что когда построенная из них башня рухнет, то получится зрелищно и безобразно.

Какого дьявола, когда она успела сойти с ума?

– Завтра все будет по-другому, – пообещала она Кейт. – Честное слово.

– Хосю сандей.

– Не вопрос.

– С зефийками.

Ну, зато ребенок научился извлекать пользу из плохой ситуации.

– Все, что пожелаешь.

– Не убегай! – пронзительно прокричала Оливеру Лидия.

Четырехлетний мальчишка ломился через толпу гостей, которым не терпелось до начала бури убраться с острова на последнем пароме. Что бы там ни происходило, от обязанности следить за порядком Рори никто не освобождал.

А еще он чувствовал на себе взгляд Лидии.

В душном, не по сезону жарком зале она бегала с холодным кофе и пончиками на подносе; волосы наспех собраны в узел, на поясе – фартук. Последние два с половиной месяца, с тех пор как на Четвертое июля, спустя долгие часы отчаянных поисков, Рори нашел-таки Оливера спящим на борту яхты на приколе, между ним и Лидией установилось неловкое молчание. А ведь он вроде как герой. Ее герой. Но не прошло и нескольких часов после находки, как поползли слухи: мол, Рори сам похитил и спрятал мальчишку, намереваясь впечатлить Трея и пробиться в полицию штата, или же потому, что боготворил Лидию – это же видно с первого взгляда, – или просто потому, что Рори – жалкий неудачник, как и его брат Пит, чуть не угробивший полгорода, когда, обдолбанный оксикодоном, едва не врезался на пароме в пирс. Жители острова, которых Рори знал всю жизнь, придумали эти слухи и превратили их в убедительную правду.

После Дня независимости Рори с Лидией не общался. Он не знал, во что верила она, и сколько бы ни искал источник сплетен, они не прекращались все лето.

Пройдя мимо Лидии в каких-то двух шагах, Рори на нее даже не взглянул. Не обратил внимания на то, как она вяло махнула ему рукой. Зачем подогревать это пламя? Ему ничего не светит, да и не светило, наверное, никогда, как бы сильно он ни желал Лидию все эти годы.

Рори глянул на часы: паром пришвартуется через сорок пять минут. Времени хватит еще раз обойти остров и вернуться на причал. К тому же надо проверить, не припозднился ли кто. Рори уже собрался уходить, когда Лидия остановила его:

– Я тебя почти все лето не видела.

– Так ведь сезон, дел по горло, – ответил Рори, переминаясь с ноги на ногу и заново переживая чувство из детства, когда они с Лидией проводили лето вместе, исследуя закоулки острова. – И у меня, и у тебя, – добавил он.

– Сезон закончился, – заметила Лидия. – Гости уезжают. Может, получится выкроить время и кое-что прояснить? Может, ты сможешь кое с чем мне помочь.

– Если надо что-то починить, проси мужа, – посоветовал Рори.

Он вышел, сел в джип, хлопнув дверью, и поехал прочь, огибая небольшие группы людей с тачками и чемоданами на колесиках. Те шли к пирсу через «городок», состоявший из грунтовой дороги, вдоль которой располагалось несколько лавок, пригоршня отелей и ресторанов. Все они, кроме разве что универмага, сразу после Дня Колумба закроются. Остров Финистерре находился в юрисдикции полиции Бутбей-Харбор, но имел и собственное отделение, в котором Рори и служил. Рабочий график у него был такой: сутки дежурство, сутки выходной, сутки дежурство и потом пять дней выходных. Помощники шерифа по большей части приезжали сюда на работу с материка, и только Рори, выросший на острове, покидал его лишь однажды – когда на два года поехал учиться в колледж. Сегодня все минувшие четыре часа смены он посвятил рутинным делам, принял два вызова – один по поводу собаки Боско, которая на привязи почти не сидела и забежала на чужую территорию, и второй – по поводу разбушевавшегося костра, который к его приезду все равно успели погасить. Не надвигайся на остров буря, день был бы самым что ни на есть обычным.

Рори утопил педаль газа в пол и, промчавшись мимо гостиницы Лидии с цветником из многолетних растений и крохотной пекарней «Пончики и пирог», вырвался за пределы города. Въехал на холм, с которого открывался вид на Атлантический океан, и спустился мимо пивоварни к поворотному мосту, связывающему Большой Финистерре (Большой Эф) и Малый Финистерре (Малый Эф). Управляли мостом при помощи ручной лебедки, и в разомкнутом виде он висел параллельно расселине, так что по ней свободно проходили суда. Сейчас мост как раз был разомкнут, а значит, те, кто застрял на Малом Эфе, на паром не успеют. Рори ударил по тормозам и выскочил из машины.

– Гас! – закричал он, взглядом ища сгорбленного старика оператора.

Гас не ответил, и тогда Рори побежал к маленькой красной будке, где Гас, оказалось, сидит и слушает прогноз погоды на древнем бумбоксе.

– Ну же, Гас, – обратился к нему Рори. – Там люди хотят до бури уехать.

– Не будет никакой бури, – отозвался Гас.

– Я бы на это не рассчитывал. И вообще, через полчаса паром придет.

– Я чую, когда буря близится. Колено ноет.

Колено. Как и всякий доисторический ловец омаров, топчущий землю Финистерре, Гас утверждал, что суставы не врут и точно предсказывают погоду. Вот только Рори не поставил бы на его колено против официального штормового предупреждения.

– Там уже очередь на пирсе.

– Материковые, – проговорил Гас. – С ними жить невозможно. Без них даже лучше.

– Наведи мост! И не убирай.

– Вот сам и наводи, – проворчал Гас, прибавляя на радио громкость. – И вообще, поговори с Лидией, – добавил он. – Она в то, что люди про Оливера и про тебя болтают, не верит.