Однажды, ведя Сашу по «золотому коридору», Арслан сказал: «Машя, виды сыбя хорошо, да? Ны буду тыбя ударыть. Поныла? А то… у тыбя ма-ама! Сара-атов! Да? Будыт мама пло-охо! Ты будышь харашо – ма-ама будыт харашо! Поныла?»

Александра похолодела.

– Вы не посмеете! – воскликнула она – Мама-то здесь при чём?

Арслан лишь криво усмехнулся в ответ.

С тех пор Саша старалась не перечить клиентам. Однако после каждого «особого» посетителя в её сознании зрела и укреплялась мысль о побеге. Девушка строила планы, но всякий раз убеждалась в том, что выйти отсюда нет никакой возможности. Охрана выполняла свою работу добросовестно.

Время шло. Молодость брала своё, и запуганные девчонки находили маленькие радости даже в таком существовании. Раз в месяц в заведение привозили украшения, наряды и меха, а сладости – каждую неделю. Обитательницы «культурного заведения» заметно оживлялись, пробуя лакомства и примеряя понравившиеся вещицы, которые разрешалось брать в долг.

Саша, внутренне протестуя против своего положения в реальности, пыталась жить в придуманном мире, воспринимая происходящее как спектакль, даже сбрасывание одежды считала необходимой частью некоего ритуала. Всё бы ничего… если бы только не «особые посетители»…

С другими обитательницами заведения Александра могла свободно пообщаться только в хаммаме, который находился в подвальном помещении, пристроенном к зданию ресторана. Купольная крыша этого сооружения, обрамлённая кованой решёткой, составляла главное украшение внутреннего дворика.

Несмотря на обычное соперничество, существовавшее в среде танцовщиц, изредка случались между девушками и доверительные беседы. Как-то во время посещения турецкой бани, греясь на тёплом камушке, они разоткровенничались.

– Ох, если бы этот хаммамчик – да к нам в посёлок… и чтобы… вернуться на… года два так наза-ад, – мечтательно произнесла стройная обладательница густых чёрных волос, свисающих чуть ли не до колен.

– В какой посёлок, Алма? – спросил кто-то.

– Да в наш… недалеко от Темиртау, – ответила девушка.

– Размечталась, бедолага! Радуйся, что тебя сюда приводят. И будь счастлива, что вообще держат в этом клубе, а то увезут… куда-нибудь… – сурово оборвала её девушка с разноцветными прядями, торчащими в разные стороны.

– Да ладно, Аннушка, пускай девочка помечтает, – вступилась за Алму Александра.

– Уж тогда и ко мне в Кишинёв… хаммам… и чтобы… этак… года на три назад, – вдруг высказала желание Аня.

– Ну вот, Анька, и сама размечталась, – засмеялась Юля. – Тебе сколько лет-то, Алма? – спросила она притихшую уроженку Темиртау.

– Семнадцать…

– Да ну! – не поверила Александра.

– Да, семнадцать, – повторила та. – По паспорту – больше…

– А здесь ты уже…

– Полтора года, – мечтательное выражение бесследно исчезло с лица Алмы.

– Малолетняя… как тебя угораздило-то? – поинтересовалась одна из коллег.

– А вас – как? – глядя волчонком, ответила вопросом Алма.

– Да что ты огрызаешься? Расскажи, – вполне миролюбиво попросила Аннушка, тряхнув своими разноцветными волосами, – мы же так… безо всякой задней мысли…

– Что рассказывать… мне пятнадцать ещё не исполнилось, когда подружка с парнем познакомила. Так, между прочим. Он внимание оказывал, по ресторанам водил, подарки дарил, катал в город на машине. У нас дома-то вечно жрать было нечего. Мать тогда свою личную жизнь устраивала, ей не до меня было… Однажды уехали мы совсем далеко… привёз он меня на одну квартиру в Караганде. Заявил, что теперь я буду работать девушкой по оказанию эскорт-услуг… Ходить с клиентами в ресторан, там… Он сказал, что я ем красиво… и двигаюсь. Что на меня смотреть приятно… Ну, а если чего-то вдруг «клиенту» ещё захочется, велел не отказывать.

– И ты покорно согласилась?

– Нет, но он меня избил… угрожал… А через месяц взял с собой в Турцию отдыхать. Паспорт мне купил, по которому мне как будто бы восемнадцать лет. И привёл к Мехмеду.

– А танцевать где училась?

– В кружок ходила в школе. И Эльза учит хорошо, у меня получается…

– В общем, и ты на парня попалась, как и все мы, дуры, на любовь да ласковые слова клюнула, – прокомментировала Александра. – Ну, тебе-то простительно… в пятнадцать лет…

– А почему это… «как все»? – возмутилась Таня – длинноногая высокая блондинка. – Я, например, в танцевальном конкурсе победила в Челябинске. Там увидел меня один тип, Гарик. Пригласил в Москву на другой конкурс, международный. Я второе место заняла. Он всем, кому призовые места достались, предложил работу в Турции… в престижных клубах. Остальных участниц тоже обещал куда-нибудь пристроить.

– В «престижном клубе» – это у Мехмеда, что ли? – уточнила Саша.

– Ну да. Я сюда попала, а остальные – куда-то ещё.

– В такие же престижные? – засмеялась Аннушка. – Теперь по всем статьям… работаешь. Не только танцами денежки заколпачиваешь. Победительница…

– А вы не знаете, как тут обламывают? – возмутилась Таня. – Не знаете? Или с вами вежливо так побеседовали, объяснили, что сделают, если откажетесь? Или с родственниками…

– Да что вы раздухарились-то, несчастные? Вы ещё не видели, как обламывают по-настоящему, – миниатюрная красавица с рыжими локонами до пояса грациозно спрыгнула с камня, отбросила со лба светящуюся в луче солнечного света огненную прядь, поправила бретельки на купальнике, облилась холодной водой из медной чашки и присела на край мраморной скамьи.

– А ты, Сонька, что ли, видела? – спросила Аннушка. – Или как там тебя, Эсмеральда?

– А вот представь себе, видела! – ответила Сонька-Эсмеральда. – И не только видела, а… на собственной шкуре испытала!

– И где же?

– Не твоё дело! Много будешь знать…

– Ну чего ты… расскажи, Сонь, – попросила Таня. – Мы же не стесняемся о себе говорить… под настроение…

– Есть такое место. Я не знаю, где это, но нас туда долго везли. Сразу из аэропорта. Вот где настоящий ад! Там такое делают, что волосы дыбом! Так издеваются, что на всё согласишься! Арслан – просто ангел по сравнению с теми… мордоворотами, – в больших серых глазах девушки читалась такая боль, что спорить с ней никто не стал.

– А тебя как в тот «ад» занесло? – спросила Таня.

– Я никаких конкурсов не выигрывала и не влюблялась. К нам в Карелию в детский дом агенты приезжали… по трудоустройству. Сказали, что это такой социальный благотворительный проект. Специально для сирот. Для тех, у кого родителей совсем нет. У кого есть предки, даже лишённые родительских прав, тех не брали. Записывали желающих на профессиональную подготовку за границу осваивать кулинарное искусство разных стран. Оформление паспортов, дорога, проживание и обучение – всё бесплатно, но при одном условии – если потом два года будем работать на месте официантками. Тогда пятнадцать девочек записались. Сразу после выпуска нас пятерых в Турцию отправили, других – ещё куда-то…

Все слушали молча. Никогда Соня-Эсмеральда не рассказывала о себе так откровенно.

– Как только прилетели, доставили нас к одной тётке и сказали, что заниматься предстоит не поварским делом, а проституцией. Кто не согласен – тот едет дальше. Почти никто не согласился, ну, загрузили нас обратно в автобус и повезли в то место. А там такие люди… вернее, нелюди… издеваются, насилуют, избивают, унижают… дико просто… на глазах у всех! Наркотиками некоторых обкалывают. В общем, захочешь жить – на всё пойдёшь…

– И тебя наркотиками обкололи?

– Нет, – ответила Сонька, – мне руку сломали, – девушка показала предплечье, на котором розовел неровный шрам. – А когда я и на следующий день сопротивлялась, то… мне ту же руку сломали ещё раз. В другом месте.

– Ужас! – воскликнула Александра.

– Я сознание потеряла. Привели врача. Он сделал операцию, наложил гипс и посоветовал быть покорной. Сказал, что в таком случае больше шансов попасть в категорию элитных. «Лучше, – говорит, – сразу внушить доверие, а потом может попасться нормальный клиент, который поможет уехать домой. Главное сейчас – сохранить здоровье… а там…»