Я снова взглянула на крольчиху, и у меня разболелась голова от одной мысли, что вдруг мне не врут. Нет, верить нельзя! Иначе я в ближайшие сутки сойду с ума.

– Может, у вас тут и пауки есть? – хмыкнула я с досадой. – Какие-нибудь налоговые инспекторы и крючкотворы?

– Конечно, есть, – радостно ответил мистер Баулу. – Бывший министр финансов был настоящим серым кардиналом. О, духи, какой это был великолепный интриган! Сейчас ловит мух.

– Угу…

Румяный хозяин «рая наоборот» бодро продолжал объяснять:

– Эта прекрасная схема была разработана три поколения назад великим магом первого уровня мэтром Арбонагаром. Все знают о возможности перерождений, и все грешат, ну а те кто у власти, так и подавно, увы. Так вот при особой магической печати, которую клиент заказывает при жизни, все данные о нём хранятся в архиве. И специально обученные чародеи могут найти клиента в жизни следующей.

«Прямо, как Далай Ламу» – подумала я, пытаясь спастись от диссонанса в мозгу.

– Этих чародеев мы называем охотниками. Это очень сложная работа и тонкий уровень дара. Охотники обнаруживают переродившегося с учётом, звёзд, знаков и вибрации этой самой печати. К примеру, министра они обнаружили в заброшенной хижине на краю пустыни и доставили к нам. Признаюсь, это большая честь для нас, так как в королевстве таких приютов несколько. Наша задача – обеспечить переродившимся клиентам прекрасную жизнь с учётом наилегчайшего варианта заслуженной кармы.

– Как это? – икнула я.

– Ну, допустим, крольчиха могла родиться на ферме и быть забитой на мясо уже на первом году жизни. Или её могли порвать собаки, если она была жестока в отношении к слугам. У нас же она ограничится лёгкими шлепками по пушистой попке и периодической диетой – намного лучше, не правда ли? У вас разве нет таких услуг?

– Нет, – хрипло ответила я. – Я вообще не уверена, что у нас кто-то в кого-то перерождается. Об этом только в мифах…

– Ох, какой недочёт, – покачал головой мистер Баулу.

– У нас магии нет, – добавила я.

– Совсем? – подал голос поражённый Яри и присмотрелся ко мне внимательней.

Я кивнула. От перегрузки мне уже хотелось только сесть, или лечь, а лучшее выпить чего покрепче, заснуть и не просыпаться. Уж тем более в теле крольчихи!

– Какой отсталый мир! – посетовал мистер Баулу. – Ну ничего, и у вас будет.

– И что же… – кашлянула я в кулак. – У вас все так… целенаправленно перерождаются в кроликов?

– Перерождаются все, конечно. А кто в кого, это уже согласно деяниям жизни, – ответил мистер Баулу. – Некоторые даже снова в людей или выше.

– А вот передержка и поиск охотниками по карману лишь самым богатым, – закончил Яри с такой усмешкой, что стало было ясно: он себе уже «светлое будущее» обеспечил.

Мистер Баулу поставил крольчиху в траву, чуть подтолкнул, и та весело поскакала дальше. Я в растерянности осмотрелась: куры, щенки, парнокопытные в кустах…

– И все это – бывшая элита? – пробормотала я.

– Ну что вы! – всплеснул ручками добряк Баулу. – У нас и благотворительных жителей много.

– Как это?!

– Чтобы улучшить карму, те кто волнуется о перерождении, но не может позволить себе оплату услуг охотников и полный контракт, становятся покровителями любого взятого на улице питомца. Оплачивают обычное содержание, если не могут взять зверька себе. Есть общие фонды, тоже благотворно влияющие на карму. И есть те, кто находит больных зверей или увечных и передаёт нам на попечение. Уже плюс в копилочку. Ведь ни оно доброе дело не будет не замечено или пропущено согласно высшим законам перерождений!

– А-а… – протянула я.

И тут из кустов вышло то постоянно фыркающее и шебуршащее парнокопытное. Оно оказалось бегемотом с удлинённой, как у жирафа, шеей и сморщенной мордой гориллы. Жутчайший экземпляр! Мне стало нехорошо.

– А вот и генерал транспортных войск! – торжественно произнёс мистер Баулу. – Знакомьтесь, практически ручной обезгон, привезённый из саванны. С трудом отыскали. В прошлом мистер Федиклист Кардостарно! По расчётам магов в следующей жизни снова будет человеком. Ждать осталось совсем не долго – лет десять!

Возможно, мне показалось, но обезьянья морда мне гаденько улыбнулась. Точно, как сосед на прошлой квартире, бывший солдафон, алкоголик и скандалист. Это было слишком.

Я закатила глаза и грохнулась в обморок.

Я открыла глаза и, глядя в белый потолок, подумала с облегчением: «Господи, какой дурацкий сон!» Потянулась немного на постели, выдохнула, ощущая под пальцами приятную мягкость хлопка. И вдруг мне на нос села потрясающая розовая бабочка с алмазной крошкой на крыльях. Я замерла. Бабочка тоже. Перед глазами всё засияло нежными переливами, а во рту стало сладко, будто я лизнула заварного крема с клубникой.

– Дианора, будь любезна, не приставай к девушке, – послышался приятный баритон откуда-то сбоку, и бабочка вспорхнула, оставив за собой в воздухе золотистую пыльцу и ароматное послевкусие ванили.

В приглушённой полутьме зашторенной комнаты, будто в ранних сумерках, с тающими искорками с крыльев бабочки я увидела белокурого красавца Яри.

Ох, значит, мне не приснилось!

Он стоял, скрестив руки на груди, и явно ждал, когда я проснусь. Знакомая кожаная куртка висела на спинке деревянного стула. За спиной Яри устремлялась к высоченным потолкам покрытая голубой штукатуркой стена с парой трещинок. Тонкая ткань белой рубашки струилась по фигуре Яри, не скрывая широких плеч, выступающие мышцы груди и сильную загорелую шею над треугольным вырезом, переплетённым тесёмками. Широкий пояс подчёркивал тонкую талию, замшевые брюки плотно облегали мощные бёдра. И весь образ – от небрежно завязанных в хвост светлых волос, амулета на груди, замши, бархата и батиста одежды до высоких сапог – вызывал в памяти романтических героев из исторических фильмов. Разве что шпаги не хватало.

– Доктор сейчас подойдёт, – сказал Яри.

– Доктор? – Под пристальным наблюдением синих глаз я натянула одеяло под подбородок.

Яри меня смущал. Красивые незнакомые мужчины, разглядывающие меня лежащую вот так, всегда вызывают во мне смущение. Хотя не припомню, чтобы я просыпалась перед мужчинами незнакомыми, если, конечно, не считать, купе в поезде, но там таких и не встретишь…

Боже, о чём я думаю?! А надо бы о насущном! Кажется, наступило время принимать новую реальность, иначе и дороги домой не найду, и прослыву в странном, надеюсь, временном для меня мире ненормальной. В этих внимательных глазах я уже ею была. Но это не я с насекомыми разговариваю. Бабочка села на выставленный палец Яри, посидела немного и, вспорхнув, пересела на его плечо, как настоящий охотничий сокол. Занятно.

Яри продолжил:

– Я про мистера Баулу. Он не целитель в общепринятом смысле, но здесь все называют его доктором. В случае необходимости гораздо проще обратиться к нему, чем отправляться на материк.

– Мы на острове… – вспомнила я и села, с радостью осознавая, что одета.

– Да.

Яри изучал меня, не моргая, словно боялся упустить из виду, как растворяющуюся в воздухе пыльцу волшебной бабочки. Я пригладила волосы, уверенная, что на моей голове взрыв графских развалин со всеми вытекающими. Увы, я не из тех, кто даже в обморок падает элегантно. И внезапно сейчас меня это взволновало.

– Почему вы так смотрите на меня, мистер Яри? – не выдержала я.

Он чуть склонил голову.

– Меня редко кто удивляет.

Я опустила ноги из-под одеяла на пол. Мужчина уставился на мои босые пятки, на накрашенные голубым лаком ногти и особенно на тонкое серебряное колечко с камушком, надетое на средний палец левой ноги. Самое обычное, на море купила в прошлом году, просто прикольное!

От паузы мне стало ещё более неловко. Я поискала глазами свои кеды и не нашла.

– Да, редко удивляет, – проговорил Яри, так и не отрываясь от моих ступней.