Юляшка пыталась отговорить меня весь обед от не обдуманного поступка. Сдалась, когда увидела, как я стала натягивать на себя белые джинсы и синюю футболку, с вырезам буквой «V». Натянула любимые кеды и положила черную коробочку с украшением в маленький практик. Подруга провожала меня с щенячьем взглядом, чуть бы не завывая. Еще чуть-чуть и броситься держать меня за ноги.

Куда идти, я ещё утром расспросила Юльку, так, что уверенно зашагала к остановке. В автобусе прижимала пакет к сердцу, как родного ребенка и когда выбралась из транспорта, выдохнула с облегчением. Осталось пройти квартал до бизнеса центра, а после зайду в музей.

Меня всегда влекло искусство. Ромка водил меня один раз, но ему было скучно и больше не ходили в Третьяковку. Да и толком тогда ничего не увидела, потому что быстро ушли. Так что мне оставалось наслаждаться книгами по искусству и интернетом.

Желание по быстрее отдать ожерелье и пойти в музей, росло в геометрической прогрессии.

Подошла к зданию и залюбовалась им. Это не офис, это небоскреб полностью застеклённый, и стоя у подножья не имеет вершины. И как, спрашивается, мне найти Орлова, а лучше его людей, чтобы передать свою ношу?

Вошла в широкие двери и сразу приметила ресепшн с девушкой блондинкой. Как и положено по лучшему сценарию. Подошла к администратору, та в свою очередь осмотрела меня с любопытством и не скрываемым разочарованием, но дежурную улыбку надела.

– Здравствуйте, подскажите, как передать посылку Орлову Михаилу Станиславовичу?

– Минутку,– подняла телефон красивыми пальчиками и ввела несколько цифр на клавиатуре.– Бланк дайте.

– Это личная передача.

– От кого?– девушка изогнула тонкую бровь.

– Дарья Коболь…–  успела договорить, как на другой стороне взяли трубку.

– Администратор, Дарья Коболь с личной посылкой к Михаилу Станиславовичу,…– девушка посмотрела на меня внимательно.– Да, минутку. Вас просят подождать.

– Я спешу, могу вам оставить?

Я действительно спешу, так как музей работает до пяти, а сейчас начало третьего, так ещё и добираться надо.

– Девушка спешит и просит…да, конечно,– положила трубку.– Просим подождать вас пять минут. Могу предложить воду, чай или кофе?

– Нет.

Помялась возле стойки и направилась к зоне отдыха, к мягким диванчикам. Через пять минут, как было и обещано, ко мне спустились. Вот только не люди Орлова, а сам Михаил Станиславович.

– Что же ты меня заставляешь нервничать?– от холодного голоса мурашки пробежали по спине.

– Как и вы меня. Возьмите, я спешу,– протянула пакет и, не дождавшись, когда он его возьмёт, положила на маленький столик с журналами.

– Не стоит меня оскорблять и отказываться от подарков. И позволь полюбопытствовать, куда ты спешишь?– его поза, лицо и голос не отражало никаких эмоций, только глаза горели каким-то непонятным пламенем.

– Я вас не оскорбляла, а подарок в праве вернуть. Он слишком дорогой, для таких как я. И не следует более одаривать меня таким вниманием,– повернулась, чтобы уйти.

– Я сам решу, кого и как следует одаривать. Ты не сказала, куда так торопишься.

Захотелось треснуть его, чтобы хоть одна эмоция проскользнула и его напыщенность слетела с точеного лица.

– Я в музей и он закрывается через два с половиной часа. Я бы сказала: «До свидание», но уместнее будет: «прощайте».

– Раз я тебя задержал, то отвезу.

И нагло прошел к выходу, остановился возле черного Ягуара. Может это и не плохая идея? Здесь ехать недалеко, а на автобусе дольше, успею больше увидеть.

Подошла к машине, Михаил галантно распахнул дверь и если бы не его чёрствость, этому можно было бы умилиться. Мужчина сел с другой стороны. С каждой минутой эта затея мне нравилась все меньше.

– Ты любишь музеи?– даже не повернувшись ко мне, спросил Михаил.

– Нет, точнее мне нравится искусство,– попыталась сказать как можно суше.

И зачем ему я, чувства он ко мне не испытывает ведь. Такой же бесчувственный, как и прошлый раз, когда его видела на выступление. А взять с меня нечего, самое дорогое, что у меня есть, это серьги от бабушки, которую я никогда не видела. Да и не помню, то ли по маминой, то ли по папиной линии она. Теперь-то никто и не скажет. Отец в тюрьме за бытовое убийство жены и хранения наркотиков.

Доехали действительно быстро. Не дождавшись пока мне откроют дверь, вышла сама. Нечего здесь устраивать уроки обольщения.

– Спасибо, прощайте!– и закрыла дверь.

В этот момент открылась параллельная дверь, и оттуда вышел Орлов. Обошел машину и подошёл ко мне.

– Что же так быстро? Проведу тебе экскурсию,– направился к мощенным дверям.

Помялась несколько секунд и догнав мужчину внутри, пошла следом. Мы зашли в большой зал, нас никто не остановил и не в одной из частей музея не попросили билет.

Мы ходили из зала в зал и наслаждались картинами, обсуждая стили, эпохи, глубину написания картин и самих авторов. Я так увлекалась некоторыми картинами, что не замечала, как тихо за спиной стоит Орлов и терпеливо ждёт.

Непозволительно долго не могла оторваться от произведения Верищагина «Богатый киргизский охотник с соколом», или от Пукирева «Неравный брак». Я не могла насмотреться, испытывая ко многим картинам то трепет, то пугающую жалость, к некоторым восхищение и нежность к тем эмоциям, что передают нам авторы через века. Они заставляют смеяться и плакать над ними. Меня всегда удивляло мое увлечение.

Время бежало к закрытию, а ещё столько предстояло посмотреть. Я бы не сомкнула глаз и рассматривала их всю ночь.

Выйдя к закатному солнцу, прищурилась, привыкая к дневному свету. Время, проведенное в музее, оказалось увлекательным, и сопровождение Орлова способствовало этому.

Оказывается он ценитель искусства и не мало знает о нем. Да и что я вообще знаю об этом человеке – ничего. Поравнявшись со мной, Михаил, уже с привычной строгостью, посмотрел на меня.

– Я накормлю тебя ужином. К тому же, этот ужин уже должен был состояться прошлый раз,– не спросил, не предложил, а приказал.

Прошел к остановившейся машине и открыл дверь. Мне ничего больше не оставалась, как последовать внутрь. Нет, конечно, я могла отказать и уйти, но вечер оказался таким прекрасным, что захотелось продолжить его. Орлов сел рядом, и мы поехали в ресторан. Это, наверное, безумие – ехать с мужчиной, которого не знаешь и даже, немного боишься.

– Я не по случаю одета,– осмотрела себя и прекрасно поняла, что буду белой вороной.

– Ты не производишь впечатление на человека, думающего о чужом мнение.

И о чудо, у статуи приподнялась бровь, якобы намек на вопрос. Или мне так захотелось думать. Потому что привыкнуть к отсутствию эмоций невозможно. Да и привыкать зачем? Это последняя наша встреча.

– Мы едим обратно?– всматриваюсь в улицы, которые уже освещают фонари.

– Да. Там чудный ресторан с открытой террасой, тебе понравится.

– Мне слишком просто угодить, мистер Орлов.

– Не согласен с тобой, может удивить-да, но не угодить. Ты думаешь, что знаешь чего хочешь.

– По вашему мнению, это не так?– скопировала приподнятую бровь.

– В таком юном возрасте мало кто знает, чего хочет. Хотя, некоторые твои взгляды не замкнуты и достаточно зрелы.

– Оу, это тянет на комплимент.

Орлов повернулся ко мне, и мне показалось, что в глазах пробежала смешинка. А может это игра бликов от ночной улицы.

Мы вернулись к небоскребу. Люди ещё жили работой, перемещались и общались между собой. Пройдя к лифтам, мы поднялись на самый верх, где нас встретила хостес. Элегантная девушка с белыми волосами, красивая, эффектная, я сразу почувствовала себя не в своей тарелке. Пройдя за девушкой, нас посадили за столик возле окна, где открывается изумительный вид на вечерний город. От такой высоты кружится голова. Множество длинных золотых нитий из дорог извиваются и петляют внизу. А здания отражают последние лучи солнца. Дух захватывает.