Обычно в шестнадцать лет проблемы только начинаются, но не у таких как я. Детдомовским выдают пачку неприятностей ещё с рождения.

Кто-то не знает своих родителей, а кто-то хотел бы их забыть. Есть и такие, которым хочется вернуться. Ну, или сбежать отсюда.

Меня забрали в девять и то, что я помню о родных лучше не вспоминать. Мы жили в старом общежитие напоминающий наркопритон. Последний приют для алкашей, дешёвых проституток и наркоманов. Ну и конечно мои родители не отличались от местной фауны.

Помню мать валяющуюся в пьяном угаре, к которой приходили разные мужики пока нет отца. Меня не трогали, даже приносили еду. Каждый вечер происходило одно и тоже. Батя возвращался с бутылкой и консервами с завода, где получал копейки. Избивал мать, поливая ее отборной бранью.

Нет, меня не бил, когда бросалась защищать ее. А вступалась я ровно семь раз за наше совместное проживание. Откуда такая четкость? Помню это, как будто это случилось вчера. Отец брал меня за рыжие волосы и усаживал на стул лицом к спинке. Закурив и скурив сигарету в два затяга, поднимал футболку и тушил ее об спину. Вот так он давал понять, что лезть я не в праве. И на спине осталось ровно семь ожогов в виде созвездия медведицы. Отец с юмором у меня, конечно, ничего не скажешь.

Так что я благодарна детдому за приют. Пусть здесь не санаторий, а строгий лагерь, но лучше, чем в обшарпанной комнате и с той судьбой, что ждала бы меня. Жизнь ломает или закаляет тебя. И мой случай это второй вариант.

Директор и воспитательницы у нас строгие, но всегда пытаются помочь и направить в нужном направление. Им нелегко, ведь в этот детский дом приходят дети с прошлым. Они смотрят на тебя волком, душу тебе не откроют, бывают жестокими или испуганными и нелюдимыми.

Я из сорванцов, идущая на пролом. Друзей у меня много, мальчишки с детства мной интересуются. Я и сама понимаю, что красивая. И это не завышенная самооценка.

В первое время меня называли ведьмой. Не для того, чтобы обидеть, а из-за принятых обществом образов рыжих волос в сочетании с зелёными глазами. А сейчас называют Мишкой из-за шрамов. Но у меня нежные черты лица, пухлые губы и вздернутый, маленький носик. Такие яркие и миловидные девчонки нравятся парням, и я этим пользовалась. Мне приносили все, что только хотелось за мимолётный флирт, а доставать капризы в таком заведении тяжело. Но все изменилось, когда к нам перевели Ромку Богданова.

Все девчонки сходили с ума от его энергетики брутального пацана. В семнадцать он выглядит на двадцать. Его резкие черты и пухлые губы заставляли девок грезить на яву, а один взгляд пронзительных, оливковых глаз, выворачивать душу на изнанку. Высокий, русый парень знал себе цену, и видно было сразу, что девчонок за плечами не счесть. Много ли надо маленьким девчонкам, что бы вскружить им голову? Как и все девочки приюта, я не осталась равнодушна к его обаянию. С нашей первой встречи между нами завязалась химия, иначе не назвать.

Девочка с характером его быстро заинтересовала. Но я понимала, кто он и что таких как я много. Долго не подпускала, хотя с первого взгляда присвоила себе. Рома не из робкого десятка, добивался свидания с безумным рвением, пока я не сдалась. Между нами проносилась буря. Мы тянулись друг к другу.

Девки не спустили мне с рук такой трофей и устраивали темную. Но все обходилось царапинами и ушибами в отличие от Ромы. Ему пришлось стоять за меня чуть бы не насмерть. Нас это только сближало. Мир против нас и мы против мира. О нас, наверное, можно сложить не плохую историю.

Рома стал моим стражем, опорой и смыслом. Говорят, первая любовь самая сильная и ее невозможно забыть. Со вторым утверждением я полностью согласна.

Год спустя.

– Даш, пойдём быстрее! Иначе всё закончится! Может это мой шанс! – причитает соседка по комнате.

– Не опоздаем, Юль! Дай доглажу юбку. И румяна намажь, а то бледная. Твой шанс накроется медным тазом.

Очередной богатей приехал пиарится. Каждый раз одно и то же и вообще мне не до этого визитёра. Ромке через девять дней восемнадцать и он выпускается, а мне ещё три месяца здесь быть.

– Я не бледная! Все, как хочешь. Я ушла! – взмахнула белым хвостом при повороте, и зашагала к выходу.

Она красивая девочка, грезящая о богатом муже, большом доме и куче детей. Судьба ее еще не сильно изранила и юная мечтательность вызывала у меня улыбку по отношению к ней.

– Да иду, стой уже, – Натянула юбку и побежала за Юлей. Догнала ее и взяла под руку.

– Говорят, тебя Ромыч бросает.

– С чего это? Он всего лишь выпускается.

Знаю откуда эти сплетни. Это все Ирка злорадствует. Никак не уймется влюбленная дуреха. Она таскается за ним с первого его появления, чем непомерно меня нервирует. Это она устраивала темные тогда.

– Ну, любви на расстоянии не бывает. Да и динамишь его уже год, такие и недели не ждут. А сейчас свободу почувствует, – с сочувствием посмотрела подруга.

– Ты же знаешь, он сам настаивает пока не переходить эту границу. А мне что накинуться на него?! Я конечно не ханжа и не держусь за невинность, как за золотое руно, но и насиловать не буду, – смеюсь с выражения лица Юльки. Иногда меня раздражает его правильность и то, как он меня оберегает, печется надо мной. Но с тем прошлым, что у него было, мне сложно его судить.

Пока разговаривали, спустились на первый этаж к актовому залу, где и должна проходить очередная благотворительность спонсора нашего детского дома. Юля мечтает выйти замуж за одного из таких.

– О чем смеётесь красавицы? – Рома ждал у входной двери и смотрел на нас.

– О тебе, милый. Юля считает, что ты не достаточно хорош для таких как мы! – произнесла с усмешкой.

Рома подошёл ко мне и, наклонившись, поцеловал в губы. Он выше меня на полторы головы, а я сегодня без каблуков.

– Конечно, Миш, разве с вами можно сравница? Пойдёмте, несравненные мои, там заняли места для нас, – потянул меня за руку через столпившихся в проходе народ.

Из дальних рядов нам махает Максим, друг Ромы, с которым проживает в одной комнате. Но их всего два и я села на коленки к парню. Мы уже год вместе и это уже стало нормальным.

На сцене, после оглушающего визга микрофона, нас попросили о тишине и внимание Зинаида Ивановна. Статная женщина сорока пяти лет, напоминающая по внешности оперную диву. Мы так за спиной ее и называем: «Дива».

– Дети, у нас сегодня важный гость – Михаил Станиславович. Он хотел бы поздравить наших выпускников и пожелать им доброго пути. Поаплодируем!

На сцену вышел мужчина лет тридцати. Неспешный шаг и вытянутая спина говорили о его важности в наших слоях. Высокий и широкоплечий шатен с местами выбритой прической под ёжика. Лицо строгое, как высеченный из камня, в идеальном костюме, явно сшитого по нему. В его взгляде сталь и властность. Ощущение, что он здесь по ошибке судьбы, совсем не вписывается в наши выцветшие декорации за его спиной.

Пока выходил спонсор, Ромка щекотал меня, и мои смешки привлекали небольшой круг ребят, окружающих нас. Рома привлек меня за подбородок и шепнул на ушко:

– Мишка, давай свалим отсюда. Не хочется смотреть на очередного толстосума. Можем уйти в город, там вчера включили фонтаны, – мурашки по коже от его голоса.

– Я не против, только надо теперь просидеть выступление, чтобы уйти незамеченными, – надула губки.

Рома обнял сильнее и упёрся носом мне в шею. В это время Михаил Станиславович заканчивал свою пламенную речь, причем без единой эмоции на лице, взирая на зал свысока. От такой картины высокомерия, мне захотелось сбежать прямо сейчас.

– Ром, я пойду, выйду в туалет, а ты за мной, – план быстро созрел у меня в голове.

– Встретимся у забора, – подмигнул парень.

Поцеловала в губы и не спеша направилась к выходу, где стояла учитель по воспитательной деятельности Нина Александровна. Долговязая женщина тридцати лет.