Они уходили от меня.

Мой отец… Моя мама… Мой старший брат Эрик… Младшая сестрёнка Каролина…

Мне очень хотелось пойти с ними. Я тянула к ним руки, но меня что-то не пускало.

А они уходили всё дальше. По очереди оглядываясь, они улыбались и прощально махали руками. Свет слепил глаза, я всё хуже и хуже видела очертания их фигур.

Нет! Подождите! А как же я? Не оставляйте меня! Подождите!

Спина Эрика последней растворилась в лучах света. Я больше не видела своих родных. Вокруг свет и только свет, будто меня поместили в центр огромного фонаря.

Страшное чувство одиночества вцепилось в мои лёгкие, сжав их до предела боли. «А-а-а!» – вырвалось из моей груди, и я со скоростью полетела вниз. Что-то мелькало перед глазами, но я ничего не различала. Только одно было очевидно: чем ниже я опускалась, тем темнее вокруг становилось. Холод, страх. И чернота…

Пытаясь зацепиться за что-нибудь, я машинально замахала руками. Но тщетно. Жуткое ощущение падения в пропасть окатило меня ледяной волной, и послышалось глухое эхо. Это мой крик. Звуки стали пропадать, ощущения тоже…

Вдруг что-то вырвало меня из темноты, будто чьи-то цепкие руки, и я снова влетела в яркий фонарь.

Вокруг свет… свет… яркий свет… Его много… Он везде…

– Хочу к маме! – из последних сил закричала я.

– Тебе нельзя, – мягко сказал кто-то.– Возвращайся.

Свет стал таким ярким, что скоро я перестала видеть. Моё сознание и память поплыли, всё перемешалось, и я провалилась в пустоту.

– Есть пульс!

– Давление?

– Нестабильное… Скачет… шестьдесят на сорок… Синусовый ритм слабый…

– Ну, Катарина, перестань баловаться…

– Пан Войцех, это чудо…

Обрывки фраз доходили до меня глухо, будто сквозь толщу воды. Голоса незнакомые. Кому они принадлежат?

Чувствительность возвращалась ко мне постепенно. Я попыталась открыть глаза. Не могу. Веки не слушаются. Тяжёлые. Что-то мешает в горле, какой-то предмет. Что это за звук? Пи… Пи… Пи… Бьющая по мозгам пульсация.

– Девяносто на шестьдесят… Стабильно… Пан Войцех, а как же нам…

– Всё потом, позже…

Нет, это не обрывки фраз, это разговор. Я разлепила тяжёлые веки, светтут же больно резанул глаза. Прямо передо мной лампы, провода, кафельный белый потолок.

– Доктор, она очнулась!

Лицо в маске склонилось надо мной, и добрые глаза улыбнулись.

– С возвращением, Катарина.

Передо мной стоял мужчина в белом халате. Он стянул с лица маску и зацепил за подбородок. Я долго смотрела на незнакомца, а потом оглядела помещение. Справа монитор с бегущей зелёной кривой линией. Каждый рывок линии вверх производил писк: пи… пи… пи… Так вот что это за звук. В этот момент к мужчине подошла девушка, она тоже опустила маску и с любопытством посмотрела на меня.

– Катарина, ты слышишь? – спросил мужчина. Его взгляд был сосредоточенным, но по-отцовски добрым. Пришлось кивнуть. – Я Войцех Новак, врач, буду вести твою историю. По всем вопросам обращайся ко мне, в любое время дня и ночи. И не стесняйся, – добавил он и улыбнулся. – А это Ядвига, – врач указал на стоящую рядом девушку, – она будет с тобой. Когда меня нет, обращайся к ней, Ядвига мне всё передаст и будет держать в курсе.

О чём говорит этот человек? Почему он ко мне так обращается?

– Где я? – мой голос показался мне чужим.

Белокурая Ядвига шагнула ближе и положила тёплую ладонь на мой локоть.

– Всё в порядке, вы в хорошей клинике. Это бокс реанимации, – девушка поджала губы и глянула на доктора, будто болезненно ожидала новых вопросов от меня.

Но я рассеянно водила глазами и пыталась понять своё странное состояние. Оно было мне незнакомо. Что-то с головой, что-то с мыслями. Чувство потерянности. Ощущения того, что я что-то упускаю. Что-то очень важное для меня. Хотелось найти подходящее слово… Пустота! Вот что я испытывала. Пустота в сознании и в мыслях.

– Что-то… – Я потянула руку к голове, за рукой потянулись провода: на пальце закреплён датчик. Звук с монитора тут же ускоренно запищал. Как он мне надоел. – Что-то не могу ничего понять, – хрипло произнесла я, потирая висок.

– Не волнуйся, Катарина, – мягко успокоил доктор Войцех. – Всё уже позади, всё образуется. После специальной терапии тебе будет легче. Голова болит?

Я рассеянно посмотрела на седого врача.

– Что позади? Почему вы меня так называете?

– Как?

– Катарина… – произнесла я, прислушиваясь к своему голосу.

– Это твоё имя.– Мужчина озадаченно поднял брови.

– Моё имя? – Я растерянно оглядела помещение. – Нет… Это не моё имя.

Доктор нахмурился:

– А как твоё имя?

Пришлось уйти вглубь себя ипопытаться выхватитьчто-нибудь из пустоты, но кроме самой пустоты ничего больше не существовало. От такого ощущения стало страшно. Я беспомощно подняла глаза на доктора Войцеха и Ядвигу, которые с удивлением смотрели на меня.

– Не знаю… – прошептала я, будто произнести это вслух было преступлением.

Врач Новак обменялся быстрым взглядом с девушкой и что-то приглушённо сказал ей, Ядвига кивнула и вышла за дверь.

Доктор заглянул мне в лицо, задав следующий вопрос:

– Не знаешь или не помнишь? Разве тебя зовут не Катарина?

От волнения я закусила губу и сжала её зубами так, что кровь брызнула мне в рот.

– Я не знаю! Не знаю! – вырвалось у меня. – Это имя мне незнакомо! Оно чужое для меня!

Дверь отворилась, и вошла Ядвига, она несла поднос с ампулой ишприцем.

– Пока ты не вспомнишь своё имя, ты позволишь, чтоб я называл тебя этим именем или выберешь другое? – седой доктор заговорил со мной, как с умалишённой. Наверное, так разговаривает психиатр со своими пациентами в психбольнице. Я не знала, что ответить. – Ну ладно, – доктор повернулся к Ядвиге и кивнул. Девушка поставила поднос на тумбу и стала распечатывать ампулу. Набрав лекарство в шприц, она перетянула жгутом моё предплечье и указала:

– Сожмите кулак.

Я повиновалась. Ловким движением Ядвига попала в вену и, развязав жгут, стала вводить лекарство, после чего у меня во рту появился сладкий привкус.

– Что это?

Девушка улыбнулась:

– Это поможет.

Через минуту моё тело стала обволакивать теплота. Ядвига закончила и заставила меня согнуть локоть, прижав вату со спиртом.

– Отдыхайте, – сказала она, поднимаясь. – Над вашей головой красная кнопка, если будет что-то нужно, жмите на неё. Я в соседней комнате.

Очень скоро изображения в моих глазах стали расплываться. Последнее, что я увидела, как доктор Войцех закрыл за собой дверь.