– Хотите воды? – предложил водитель джипа, протягивая бутылку. Сделала глоток теплой воды, потом еще, несколько раз глубоко вдохнула, чтобы успокоиться, и снова услышала знакомый голос.

– Найдется свободное место? – Ник обращался к ее водителю. – Там очень шумно, – для пущей убедительности кивнул в сторону туристок преклонного возраста.

Загорелые дамы в шортах, с морщинистыми шеями и коленями, обступили со всех сторон вежливо улыбающегося мужчину в длинном полосатом одеянии с палестинским платком на голове и предлагали сделать им скидку за экскурсию.

Во всех путеводителях черным по белому: скромнее, скромнее не помешает. Алекс удивлялась неуважению к чужим обычаям, ее почему-то оскорбляло поведение дам из «цивилизованного» общества.

Ник, словно услышав ее внутреннее возмущение, произнес тихо:

– Это потому, что в прежней жизни вы, вероятно, были бедуинской женщиной.

– Или набатейской, – предположила Алекс. – Что вы здесь делаете? – И чуть не добавила: ваша подруга, кажется, готова выцарапать мне глаза.

– Я поеду с вами, если не возражаете.

Она нахмурилась: еще как возражает, но кто ее спросит!

Ник прочел по лицу Алекс колкости, которые она собиралась сказать, но просто проигнорировал ее сердитую мину. Он хотел быть рядом. И все тут. И не надо искать причину, задавать вопросы, ответы на которые он сам не знает.

Бедуин насобирал зеленых побегов низко растущего кустарника, растолок на плоском камне и, сказав коротко: «Бедуинское мыло», положил жидкую кашицу Алекс на ладони, налил из бутылки воды. Алекс послушно вымыла руки. Ладони приятно скрипели от чистоты.

– Пора. – Водитель обратился только к «мадам» и сел за руль.

Ник, придерживая ее под локоть, помог подняться в салон.

Джип скрежетал, подскакивая на кочках.

– Если машина сломается, мы можем потеряться в песках? – с неподдельным ужасом спросила девушка.

– Нет, не сломается… – ответил водитель.

– Почтенные дамы, едущие следом, так расшумятся, что нас непременно найдут и с превеликим удовольствием выпроводят отсюда, – пообещал Ник.

Алекс украдкой посмотрела в его сторону. Угрюмый, странный. Морщинки от крыльев носа до опущенных уголков рта, «гусиные лапки» у глаз, спадающая на лоб прядь черных волос. Почувствовал ее взгляд, посмотрел спокойно, холодно, убрал со лба волосы пальцами, как гребенкой. Алекс завороженно следила за его рукой.

Джипы растянулись длинной вереницей вдоль скал.

– Наскальные рисунки, – сообщил снова коротко водитель. Девушка захлопала в ладоши, засуетилась. Ник поморщился и соскочил с подножки автомобиля, направился к латкам торговцев «древностями». Алекс же застыла от восторга перед скалой, похожей на профиль человека, и совершенно не обращала внимания на предложения торговцев взглянуть на их товар. Ник придирчиво перебирал сувениры, торговался со стариком продавцом.

Борис, проходя мимо, похлопал друга по плечу:

– Как говорил незабвенный Низами:

Печаль моей любви меня в пустыни гонит,

И жизнь моя, увы, в песках несчастий тонет…

А ты твердишь: терпи! Я плачу и терплю,

Хоть знаю, что меня терпение хоронит…

– Ник, мы идем смотреть наскальные рисунки! Ты с нами? – спросила Дина.

– Конечно! Идите. Я догоню.

Алекс сделала несколько снимков на мобильный телефон, оглянулась:

– Это невероятно!

Он взял ее за руку, вытряхнул из кожаного кошелька медную монетку с едва различимым, покрытым зеленоватой патиной женским профилем.

– Ник, догоняй! – помахала Дина.

– Не вздумайте чистить, оставьте как есть, – сказал резко и, накинув рюкзак на спину, пошел к дожидающейся его у темного входа в пещеру Дине.

Алекс, как водится, даже не успела поблагодарить, просто побрела растерянная следом, зажав в горячей ладони его подарок.

Все перегрелись, заболели «пустынной» болезнью, размечтались, оторвавшись от земли, и заблудились в Лунной долине, мистическом городе столбов Иреме. Их заколдовали ифриты. Все очень-очень плохо. И чем дальше – тем хуже становится!

Ник струсил, испугался собственного порыва и остался с друзьями: смотрел наскальные рисунки, фотографировал барышень. Всю обратную дорогу в автобусе «спал» на заднем сиденье. Дина громко смеялась и кокетничала с Борисом.

Стол накрыт на троих.

– Ты, наверное, всю страну объездила вдоль и поперек, – констатировала Варвара. – Откуда только силы берутся?

Алекс промолчала. Ей, как выражается падчерица, лениво. Так покойно и безразлично.

– Мы едем нырять с аквалангом, – похвасталась Сомова.

– Хорошо вам провести время, – пожелала Алекс.

– А ты не с нами? – удивилась Варвара.

– Я под зонтик. С книжкой.

– Как знаешь, – обиделась Варвара.

«Бедная, потерянная Алекс», которую постоянно нужно опекать, остается на берегу. Она не торопилась с завтраком. Ребенка, каждое утро кричавшего, что не будет это есть, наконец уволокли на пляж, нахлобучив на его голову панамку; красотки подруги угрюмого Ника доели свои обезжиренные йогурты и фрукты; Сомов хлопнул себя по животу и, вероятно, отправился искать подходящий костюм аквалангиста. Тихо. Пусто. Хорошо.

– Варь, ты не опоздаешь?

– Поедем с нами, пожалуйста, – куда подевался надменный тон высокородной дамы Варвары. – Сомов не умеет нырять с аквалангом. Он опять надерется и… Ну, сама понимаешь… Ты ведь можешь книжку и на корабле почитать, и зонтик наверняка найдется. Поедем, пожалуйста. Я из-за него все время на пляже проторчала. Ничего не видела. Ну пожалуйста, – канючила Варвара.

– Я страдаю морской болезнью…

– Это же недалеко, отсюда видно! – обрадовалась она.

– Я не люблю большую воду.

– У них есть спасательный круг.

– Это утешает, спасибо. – На самом деле она очень хотела поехать.

Моторная лодка доставила их до яхты, покачивающейся рядом с похожим на корабль-призрак гигантским проржавевшим сухогрузом. Сомова, кажется, уже не так радовало предстоящее погружение.

– «Меня укусила акула, когда я стоял в океане. Но я оставался спокоен, терпел…» – напевала Алекс, наблюдая, как команда помогает Варваре и ее друзьям.

Экзотическая птичка Варвара щебетала, звенела цепочкой из золотых монеток, опоясывающих тонкую талию, взмахивала ручками и постоянно смеялась. Сомов лег в теньке на шезлонг и захрапел. Все дружно прыгнули в воду, даже Варвара, нацепив маску, в сопровождении матроса плюхнулась в воду и зашлепала ластами прочь от яхты. Без акваланга…

Но хватит! Завыла сирена.

И мы быстро прыгаем в воду.

Мы жить не привыкли на суше,

Мы любим нырять и купаться…

Алекс подошла к краю. От одного только вида темной воды стало страшно.

– Мадам не войдет в воду? – спросил оставшийся на палубе матрос.

Какая там вода! Она – сухопутное существо. Ей бы горы или пустыни. Ей бы облака, небо, а не эту темную страшную воду. Спасибо. Нет, плавать она, конечно, умеет…

Преподаватель физвоспитания на кафедре рассказывал коллегам, что такой паники, как у студентки Артыновой, в жизни не видел. Спросил даже, не тонула ли она случайно в детстве. Нет, определенно нет.

Две пары, сидя на краю бассейна, Алекс бормотала, что утонет, и даже пояс с веревочкой и шест не помогут. Но отличницы никогда не сдаются. Она поплыла, а физкультурник гордо расправил плечи: какой успех.

– Что там? – спросила Алекс у матроса.

– Затопленный корабль.

– Во время войны? – ужаснулась она. – И жертвы были?

– Нет, – засмеялся матрос, – просто затопили старый сухогруз, аттракцион для туристов. Хотите посмотреть?

– Хочу и не хочу.

– Не бойтесь, я подстрахую.

Он помог Алекс облачиться в черный короткий гидрокостюм, поправил ласты, проверил маску, надел, как на маленького ребенка, спасательный круг и прыгнул, а потом уже из воды протянул руку. Ей было страшно, но сказала себе: «Гоп, прыгай, дорогая, ведь никто не заставлял. Если утонешь, останешься здесь навсегда в окружении гор и песков».