Не поразительно ли, что досконально информированные представители диаметрально противоположных режимов: посол страны – эталона фундаментальной демократии и главарь страны – эталона фашистской диктатуры, в разные периоды войны: первый в самом её начале, второй в самом её конце, с разных позиций: один как наблюдатель от невоюющей стороны, другой как потерпевший фиаско зачинщик сошлись в оценке действий руководства советского социалистического государства – антипода их капиталистического мира, нашли предпринятые им меры дальновидными. Почему? Может, оба лукавили: первый – в дневнике перед самим собой, второй – в последнем разговоре перед уходом в небытие? Вряд ли.
А вот и послевоенное «резюме». В своих мемуарах «Почему мы не взяли Москву?» самый разрекламированный «супердиверсант» оберштурмбанфюрер СС Отто Скорцени, тоже понюхавший пороха под Москвой в 1941 году в составе дивизии СС «Райх», пишет: «Гигантская чистка среди военных, проведённая после таких же массовых расстрелов среди политиков, ввела в заблуждение не только Гейдриха и Шелленберга. Наша политическая разведка была убеждена, что мы добились решающего успеха, такого же мнения придерживался и Гитлер. Однако Красная Армия, вопреки всеобщему мнению, была не ослаблена, а укреплена… Посты репрессированных командиров армий, корпусов, дивизий, бригад, полков и батальонов заняли молодые офицеры – идейные коммунисты». И вывод: «После тотальной, ужасной чистки 1937 года появилась новая, политическая русская армия, способная перенести самые жестокие сражения. Русские генералы выполняли приказы, а не занимались заговорами и предательством, как это часто случалось у нас на самых высоких постах» (цитата по прижизненному авторскому сайту Олеся Бузины. Убит в Киеве весной 2015 года). Ещё одно мнение – крупного газетного монополиста, политического деятеля Англии У. М. Бивербрука: «Коммунизм при Сталине дал пример патриотизма, которому трудно найти аналогию в истории… Политические репрессии? Да, конечно. Но теперь уже ясно, что те, кого расстреляли, продали бы Россию немцам».
Пособниками «пятой колонны», а значит, угрозой безопасности СССР стали бы также криминальные элементы – всякого рода бандиты, убийцы, воры, жулики. И потому уголовники составили огромную, если не определяющую, долю репрессированных, считает публицист Юрий Мухин. В своей книге «За что убит Сталин?» он приводит такую впечатляющую статистику: в предвоенном 1940 году, после «чистки», в 190-миллионном Советском Союзе было зафиксировано 6 549 убийств, а вот в 1998 году в 140-миллионной Российской Федерации совершено 64 545 таких преступлений, ранено 81 565 человек, то есть при сократившемся более чем на четверть населении количество только убийств (не считая умерших от ран) увеличилось в стране почти в 10 раз. В 2001-м ситуация стала ещё хуже: от рук убийц погибли 83 тысячи человек, десятки тысяч жертв покушений скончались в больницах, около 70 тысяч сгинули без вести. Как говорится, почувствуйте разницу.
Реальная опасность войны от нацистской Германии с запада и перманентное посягательство императорской Японии на советский Дальний Восток вынудили СССР сделать приоритетным ещё один вектор превентивных мер – укрепление своих внешних рубежей, в том числе решиться на крайне непопулярный шаг – на отселение от государственных границ «инородной» части населения. В конце апреля 1936 года из погранзоны Украины были перемещены в Казахстан 70 тысяч немцев и поляков, в середине декабря того же года из Азербайджана в свою страну выдворены 2500 иранских подданных, в августе – октябре 1937-го из Дальнего Востока в Казахстан и Узбекистан выселили всех корейцев. Тогда же и оттуда же, утверждает Д. М. Эдиев в монографии «Демографические потери депортированных народов», были, оказывается, вывезены также немцы, поляки, прибалты и даже русские – так называемые харбинцы. В первой декаде октября 1937 же года в Казахстан из Азербайджана выселены все курды, а в середине 1938 года с Дальнего Востока в Синьцзян удалены китайцы. Но «первой такого рода акцией следует, очевидно, считать выселение в 1935 году из окрестностей Ленинграда в Вологодскую область 30 тысяч финнов-ингерманландцев», – корректирует хронологию доктор исторических наук В. А. Бердинских в монографии «Спецпоселенцы. Политическая ссылка народов Советской России».
Как известно, официальные инстанции и значительная часть населения постсоветских государств и поныне склонны интерпретировать эти меры исключительно как результат преступного своеволия Сталина. Но вот летом 2010 года я познакомился в Бишкеке с американским гражданином Джоном Чжаном, специально приехавшим в СНГ собирать материалы по истории советских корейцев. (К слову, он сделал мне щедрый подарок – скинул в мой компьютер копии десятка бесценных монографий и сборников, что позволило мне значительно углубить мои представления по проблеме и обогатить читаемую вами книгу.) Поведав ему, что интересуюсь темой депортации наших предков с Дальнего Востока в 1937 году, был готов услышать стандартные осуждающие слова о неизбежных следствиях сталинского режима. Вместо этого он неожиданно сказал: «А в Америке во время войны тоже была депортация – японцев». Тому подтверждение я обнаружил в книгах С. Миронина «Сталинский порядок» и Н. Бугая «Л. Берия – И. Сталину. По вашему указанию», а также в свободной энциклопедии Википедия.
Действительно, в феврале 1942 года около 120 тысяч этнических японцев, две трети из которых имели гражданство США, по чрезвычайному указу президента Рузвельта N9066 были – внимание! – без суда вывезены с тихоокеанского побережья в центральные, в основном, пустынные, районы страны и помещены в так называемые лагеря для интернированных, по сути, в концентрационные лагеря – с холодными, не отапливаемыми бараками, сторожевыми вышками, колючей проволокой и вооружённой охраной, причём на Алеутских островах и острове Прибылова «япошек» (выражение куратора программы по интернированию, командующего Западным военным округом США генерал-лейтенанта Джона ДеУитта) отлавливали «поштучно». Поначалу рассматривалось несколько вариантов, в конечном итоге был принят самый жёсткий из них, предложенный полковником Карлом Бендетсеном. Его называют архитектором той акции. Через 40 лет в интервью журналу Washington Post Magazine он откровенничал: «Любой с одной шестнадцатой японской крови подлежал депортации как враг народа. В нацистской Германии, дабы попасть в эту категорию, требовался в два раза больший процент еврейской крови». Каково? После бомбардировки Пёрл-Харбора японской авиацией ранним утром 7 декабря 1941 года в США в соответствии с «законом о враждебных иностранцах» были изданы президентские указы № 2525, 2526 и 2527, которые объявляли врагами всех немцев, итальянцев и японцев. На руках у спецслужб имелся так называемый «Список предварительного задержания», информация из которого использовалась для обнаружения и заключения под стражу людей этих национальностей (хотя Германия или Италия не объявляли войну США ещё до 11 декабря 1942 года). В 1944 году Верховный суд США подтвердил конституционность депортации, обосновав это тем, что «ограничение гражданских прав расовой группы допустимо, если того требует общественная необходимость». Вот так-то. Жить под дамокловым мечом политических приоритетов и становиться жертвой конфликтных ситуаций – удел нацменьшинств? И ни правовой имидж страны, ни её государственный строй тому, как видим, не помеха. Выходит, верно заметил российский экономист, публицист и политик Михаил Делягин: «в окопах не бывает не только атеистов, но и демократов».
Но вернёмся к нашему вопросу.
Осмысливая историю, мы должны отметить, что судьбы корейцев, проживавших и в царской России, и в советской России, и в раннем СССР, практически полностью зависели от государственных отношений с империалистической Японией, а они всегда были сложными и напряжёнными. Это дало знать и в нашем конкретном случае. Как отмечается в предисловии к сборнику «Корейцы в СССР. Материалы советской печати. 1918 – 1937 гг.», «решение о депортации корейцев было связано с изменением военно-политической обстановки на Дальнем Востоке, вызванным началом в июле 1937 года японо-китайской войны и усилением приготовлений в связи с этим к возможному столкновению СССР с Японией». Сомневаться в этом не приходится, так как вскоре, в июле – августе 1938 года, вооружённый конфликт на самом деле произошёл. Это случилось, как известно, неподалёку от границы с Кореей – у озера Хасан.
