Мэган долго молчала в трубку. Потом сказала:

— Я хотела пойти в полицию. Джаред… ты сам должен был пойти в полицию давным-давно. Он же сумасшедший.

— Я знаю, — Джаред прижал трубку к уху крепче и закрыл глаза. Как она сказала: «я хотела пойти в полицию»? Неужели… — Знаю, Мэгс. Но тут уж ничего не поделать.

— Он опасен для окружающих. Господи, Джей, я же видела, какие у него глаза — он правда может убить кого-то! Он может убить тебя!

Джаред промолчал. Было бесполезно переубеждать Мэган: у неё были основания судить так, как она судила. Но и мнение Джареда тоже не на ровном месте взялось.

— Когда он со мной, он… другой, — проговорил он. — Немного, но другой. Мне просто надо быть рядом с ним и следить, чтобы он не сорвался.

— Быть рядом с ним? И долго?

— Не знаю. Сколько понадобится.

Мэган всхлипнула в трубку. Джареду захотелось погладить её по голове, как в детстве. Но он ничего не мог для неё сделать. Он выбрал.

— Ладно… Господи… я поверить не могу, что до такого дошло, но… тебе решать. Я надеюсь, ты понимаешь, на что идёшь.

— Спасибо, — поблагодарил её Джаред, искренне и горячо. В глубине души он любил свою сводную сестрёнку, за то, что она, в отличие от своей матери и его отца, давала Джареду, казалось бы, так немного: право решать самому. — Не звони в полицию, хорошо? Пожалуйста. Я сам во всём разберусь, только дай мне шанс. И… — он заколебался, не зная. имеет ли права её просить. — Если Лора…

— О, она в полицию не позвонит, — горько рассмеялась вдруг Мэган. — Я её всю ночь уговаривала это сделать, но впустую. Она так перетрусила, что хотела забаррикадироваться в подвале — боялась, что вы вернётесь. Вбила себе в голову, что вы с Дженсеном сговорились её убить. Как будто не видела, как ты там стоял, что ты для нас сделал. Боится, что вы вернётесь.

— Мы не вернёмся. Скажи ей, что…

— Ей бесполезно что-нибудь говорить, — раздражённо сказала Мэган. — Ты же знаешь. Собственно, я звоню сейчас по её просьбе.

Джаред открыл рот. Это ещё что за дела?

— Она думает, — продолжала Мэган, — что это всё из-за денег, которые… которых она тебя лишила. И надеется, что сможет от вас откупиться. Джаред, она сказала, что вернёт тебе всё до последнего цента, что причиталось тебе по первому завещанию твоего отца. Это около пятисот тысяч долларов. Она говорит, сейчас у неё такой суммы нет, и спрашивает, устроит ли тебя выплата в рассрочку. Клянётся, что за два-три месяца выплатит всё.

— Это какая-то ловушка? — вырвалось у Джареда, и он почти увидел, как Мэган замотала головой.

— Нет. Она действительно сильно перепугалась. Полиции она не верит, говорит, там все продажные твари. — Да уж, подумал Джаред, вспомнив всю эту аферу с завещанием. Ей видней. — Можешь проверить свой старый банковский счёт: она только что перевела на него двести тысяч. — Мэган умолкла. Джаред услышал чей-то голос с ней рядом, и понял, что Лора стоит возле дочери и слушает их разговор. — Она говорит, что будет выплачивать по пятьдесят тысяч в неделю, пока не выплатит всё. Спрашивает, согласен ли ты.

Джаред ушам своим поверить не мог. Это было так… так… он не знал, смеяться ему или плакать. Или просто послать их к чёрту.

Но он не мог. Хотя бы ради Дженсена, да и в конце концов, надо же когда-то начинать слушать голос разума.

— Согласен.

— Спасибо, — сказала Мэган и опять ненадолго умолкла. — Мама говорит, ей искренне жаль, что она так нечестно с тобой поступила.

Джаред молча кивнул. Ему тоже было жаль. Он хотел сказать что-то ещё, но не нашёл слов. Мэган тихо сказала:

— Удачи. И береги себя.

И он ответил:

— Ты тоже.

Он вернулся в комнату и увидел, что Дженсен уже одет, сидит на кровати и смотрит на него ясным, по-детски доверчивым взглядом. Во что же ты всё-таки впутался, Джаред Падалеки? Взвалил на себя пятилетнего ребёнка с динамитом в руке. И, кажется, собираешься нянчиться с ним до конца ваших дней. Ты точно уверен, что именно этого хочешь?..

Не важно, чего я хочу, ответил Джаред себе. Кто-то должен заботиться о нём и вовремя гасить шнур. Кто-то должен.

Так пусть это буду я.

========== Эпилог ==========

Психиатрическая клиника фонда Роджерса в Орегоне считается одной из лучших в стране. Особенно знаменита она своей специализацией на тяжёлых формах шизофрении, так же как и высоким показателем ремиссий среди таких пациентов. Лучшие врачи съезжаются туда на симпозиумы и практику, используя самые современные и надёжные методы медикаментозного и психотерапевтического лечения. Клиника стоит посреди долины, которая в мае сплошь покрывается нарциссами, там свежий деревенский воздух, мягкий климат и очень хорошие, почти как в отеле, условия содержания пациентов. А кроме того — для Джареда это самое главное — в этой клинике более двадцати лет назад, ещё до законодательного запрета, перестали использовать электрошоковую терапию. Это стало решающим, когда они выбирали место.

Конечно, лечение в этой клинике стоит недёшево. Но Джаред с Дженсеном могут себе это позволить.

Джаред живёт в городке, от которого до клиники — десять минут на машине и полчаса — велосипедом. Он подумывает вернуться в колледж, только на сей раз поступить в медицинский, на психиатрию. Доктор МакКормик, лечащий врач Дженсена, говорит, что это неправильно, потому что им движет личный мотив. Он всё равно не сможет лечить Дженсена сам, даже если станет специалистом: нельзя лечить своих близких, это одно из главных табу врачебной этики. Но Джареду всё равно. Он просто хочет знать как можно больше о болезни Дженсена, и ещё — со временем — он понимает, что в мире много таких, как Дженсен, и не у каждого из них есть свой Джаред, но ведь кто-то же должен им тоже помочь.

Впрочем, колледж всего лишь в планах. Пока что у Джареда нет на это времени: он каждый день ездит в клинику навестить Дженсена. Деньги, которые исправно перечисляет на его счёт Лора, пошли в оборот и приносят неплохой доход, так что Дженсен смог уволиться из полиции и полностью отдать своё время и силы борьбе с болезнью. Джаред делает то же самое. В клинике его уже узнают и встречают, как одного из персонала: санитары здороваются с ним по-приятельски и могут посплетничать в курилке тайком от главного врача. Ни к одном другому пациенту посетители не приходят так часто, как к Дженсену, но доктор МакКормик не возражает — совсем напротив. Она говорит, что Джаред — это самое главное и самое действенное лекарство для Дженсена. Джаред рад, что она это понимает. Время от времени они с Дженсеном занимаются любовью в его палате. Смотровое окошко в это время закрыто. Доктор МакКормик знает, хотя они никогда с ней этого не обсуждали.

Что обо всём этом думает Дженсен? Джаред не может сказать с определённостью. Решение вернуться в больницу не было для Дженсена лёгким, и сразу после зачисления в клинику наступило ухудшение. Но оно продлилось недолго. Доктор МакКормик своё дело знает, да и Джаред всё время рядом, день за днём доказывая Дженсену, что не солгал, что действительно не оставит его. И понемногу Дженсену становится лучше. Это очень медленный и почти незаметный глазу процесс, и даже при самом благоприятном исходе Дженсену до конца жизни придётся сидеть на таблетках. Но с течением времени у Дженсена становится всё меньше плохих дней, и всё больше — хороших. Джаред теперь довольно часто видит, как он улыбается. И он совершенно забросил свои макеты — даже и не вспоминает о них, и ничуть не жалеет об экспозиции, которую оставил в своей пенсильванской квартире. Картонные замки уже не нужны, когда у него есть настоящий.

Единственное, на что жалуется доктор МакКормик (с ведома и разрешения Дженсена она обсуждает с Джаредом некоторые аспекты его лечения), это на то, что Дженсену очень трудно даётся психотерапия. Он не любит говорить о себе, и до сих пор не рассказал о своём детстве и о том, что с ним происходило тогда. Доктор МакКормик уверена, что он должен был пережить очень тяжёлую травму, возможно, ряд однотипных травм. Осмотры показали, что повреждение мозга у него совсем несильное, обратимое; значит, дело именно в его опыте, в чём-то, что когда-то очень давно свело его с ума. Как ни странно, доктор МакКормик утверждает, что это хорошо. Экзогенные заболевания такого рода лечатся лучше, чем эндогенные. Но ей всё равно было бы много проще, если бы она знала хотя бы примерно, что именно произошло с Дженсеном.