Она бы улыбнулась при этом воспоминании, если бы не было так больно.

Она не флиртовала и не танцевала просто ради удовольствия, и за два года, прошедшие с тех пор, как она вернулась сюда, она поняла, что на самом деле ничего не изменилось. Она всё ещё была слишком увлечена мужчиной, который так очаровывал её, когда она была моложе.

Она избегала его, но это не мешало ей наблюдать за ним сейчас, когда он медленно шел мимо костра в центре поляны. Словно завоеватель, воин из давно ушедших веков, он шагал мимо пламени, яростный и непобедимый. Неукротимый, чертовски сексуальный, сексуально известный и слишком доминирующий для любой женщины, чтобы полностью контролировать.

Отблески огня мерцали на его суровых чертах, любили широкие плоскости и углы и идеально затеняли их. Он выглядел задумчивым, сосредоточенным и опасным.

Максим.

Она наблюдала за ним последние два года, пытаясь понять, насколько тесно он связан с её семьей. Наблюдала, как он двигался среди собравшихся, как пантера, в то время как все остальные принимали его за кота-переростка. Это было почти забавно, как они скучали по животному, которое скрывалось вокруг них, всегда наблюдая, слушая, ожидая, решив нанести удар, если враг покажется.

В шестнадцать, почти семнадцать лет, она была полностью загипнотизирована двадцатитрехлетним Максом. Сто восемьдесят сантиметров роста, неоново-голубые глаза и густые черные волосы. Он был мечтой каждой девушки, в том числе и её.

Она больше не была девочкой. Она уже взрослая и поняла, как опасно нуждаться в ком-то. Максим был слабостью, которую она просто не могла себе позволить. Не важно, как сильно он хотел её соблазнить. Но она знала, что он ей нужен. И она нуждалась в нем, для чего-то совершенно иного, чем любое физическое желание, которое могло бы мучить ее.

Однако ее удивило, что он остался в этом городке. В тридцать три года он так и не женился, детей у него не было. Молодой человек вырос в сильного, опасно отточенного взрослого мужчину, искусно замаскированного смехом, шутками и фасадом невинного, соблазнительного веселья.

Однако он изменился. Он почти не походил на молодого человека, которого она знала в юности.

Сожаление горело в ее груди от осознания того, что, она понятия не имела, что вызвало эти изменения в нем. Она отсутствовала восемь лет, не общаясь ни с друзьями, ни с семьей, и никак не могла понять, почему Максим, которого она знала, тот, который, она была уверена, когда-нибудь станет ее, потерял нежную мягкость в его взгляде.

Даже после ее возвращения два года назад никто не пытался ее догнать, не спрашивал, почему, как и когда, потому что никто не знал, кто она. Личность, с которой она вернулась, не должны были её узнать. Как он изменился и почему. Если бы кто-нибудь здесь узнал, кем она была, это был бы смертный приговор.

Страх быть обнаруженной был настолько силен и становился все сильнее с каждым месяцем, она иногда чувствовала, что становится параноиком. Что ощущение того, что кто-то наблюдает, ждет, должно быть страхом, а не фактом.

Это было чувство, которое заставляло ее следить за Максимом, заставляло ее, наконец, признать, что ей может понадобиться помощь, несмотря на ужас, который вызывала мысль о раскрытии.

Она наблюдала за ним почти три месяца, пытаясь выяснить, насколько тесно он связан с ее семьей и группой горного ополчения, известной как "родня". Группа очень немногих людей, которые не были частью, на самом деле знали об этом.

Она вернулась в город два года назад и до сих пор не сделала того, ради чего приехала сюда. Она все еще пряталась, все еще наблюдала, все еще желала …

Она все еще искала причину, по которой её жизнь была разрушена. Признать, что она не может сделать это сама, было нелегко. Мысль о том, чтобы обратиться за помощью к Максиму или даже к мужу Даши, бывшему агенту ФСБ, всегда вызывала у нее панику.

Она понятия не имела, можно ли доверять этим мужчинам, теперь уже взрослым, закаленным и, очевидно, гораздо более сильным, чем они были, когда она их знала.

Их связи с родом были сильны, и теперь они были очевидны, но они изменились. Она просто не могла понять, как.

Максим выбрал этот момент, чтобы остановиться, смеясь над чем-то, что один из его друзей крикнул ему, отвлекая ее от мыслей. Он был весел, и казалось, был так же погружен в веселье, как и все остальные. Но в его плечах чувствовалось напряжение, которое она заметила раньше в изгибе его губ.

Ему было совсем не весело.

Она смотрела, как он повернул голову, обшаривая взглядом толпу и деревья, окаймлявшие поляну, словно ища кого-то или что-то. Он не смотрел достаточно долго, чтобы она поняла, кого он ищет, прежде чем вернуться к разговору. Конечно, он знал, что она наблюдает за ним, она поняла это несколько месяцев назад. Максим была слишком хорошо обучен родней, чтобы не замечать этого. И хотя она тоже была обучена, она не проводила так много времени, как он в прошлом.

Инстинкты, которые она научилась использовать в горах, теперь были настолько отточены, что не было никакой возможности наблюдать за ним с чем-то, кроме вожделения, и она не осознавала этого. Последовать за ним без его ведома было бы почти невозможно, даже для того, кто хорошо разбирается в этом. Но бегать она умела гораздо лучше, чем охотиться. Скорее жертва, чем хищник.

Признание того, что она умеет быть не более чем добычей, тоже выводило её из себя. Настолько, что решение обратиться за помощью к Максиму все еще имело силу задеть ее гордость. Проклятая уличная кошка.

Он был диким человеком. Он всегда был таким. Такой высокий, мускулистый и такой дико красивый, как какой-нибудь герой из этих безумных романов. Он заставлял женщину чувствовать себя слишком женственной и голодной внутри. Ее ноги ослабли, желудок проделал все эти прыгучие акробатические трюки, во рту пересохло, а другая часть тела стала такой влажной и горячей, что стало неловко.

 Он был игривым, дразнящим, соблазнительным. И сейчас её так же тянуло к нему, как и в то лето. Казалось, её так же тянет к нему, как и любую другую женщину в его окружении. И ни у одной женщины не было шанса удержать его внимание, не говоря уже о том, чтобы украсть его сердце.

Ни одна женщина не продержалась долго в его постели, но ни одна не покинула его с разбитым сердцем. К сожалению, да, но они все любили его. Он был их лучшим другом и тайной страстью, их доверенным лицом и величайшей сексуальной фантазией.

Яна знала, что она никогда не сможет покинуть его постель и его жизнь без разбитого сердца. Если она когда-нибудь станет достаточно слабой, чтобы позволить ему соблазнить её, то уйти без мучений, разрывающих ее на части, будет невозможно.

Тогда ей просто придется убить его.

И все это было бы бессмысленно, если бы она не закончила начатое десять лет назад.

Она не сделает этого, пока не докажет себе, что он не предаст её. У неё было мало причин доверять родственникам. Но, с другой стороны, нельзя было доверять группе, которая пыталась убить её в течение десяти лет.

Как только Максим скрылась в фургоне Сергея, она отошла от линии деревьев и начала пробираться вдоль темного края озера, вокруг припаркованных автомобилей и обратно к стоянке.

Долгие минуты спустя, когда она скользила вокруг бело-коричневого фургона, принадлежащего Сергею и Даше Морозовым, звуки мультфильмов и низкий смех заставили ее грудь сжаться от зависти.

Яна подружилась с ней, когда она впервые приехала сюда в качестве новой воспитательницы детского сада, Ани Майоровой. Если бы не Даша, она, без сомнения, не завела бы настоящих друзей. Другая женщина настаивала, чтобы Яна обедала с ней после школы или иногда обедала с ней по выходным.

Когда Даша вышла замуж за своего потерянного возлюбленного, Сергея Морозова, мгновенно стала матерью маленького сына Сергея, Андрея. Этот ребенок был не по годам развитым, добродушным маленьким мальчиком. Невинное лицо, искренняя речь и обаятельный, как и любой шестилетний ребёнок. Он крал сердца направо и налево.