Сеня опять проснулся за пятнадцать минут до будильника. Непонятное чувство тревоги не давало спать в последнее время. Прошло уже две недели, как он получил то злополучное сообщение: «Эта девушка живодёрка», и ссылку на страницу во ВКонтакте. И сначала отправитель с таким заявлением был послан в полицию, но тот, кто прислал это сообщение, просил спасти кота. Сеня доверял тому человеку, да и в помощи близким не отказывал, поэтому раздобыл всю необходимую информацию о девушке.

Профиль Солнышкиной Сони был изучен вдоль и поперёк: двадцать лет, студентка второго курса ветеринарного факультета Тверской сельскохозяйственной академии. На странице сплошные посты о найденных, больных, потерянных животных.

«Так вот куда попадают все эти несчастные звери. В лапы к живодёрам,» – И хотя на фото девушка совсем не была похожа на садистку, но Сеня знал, что внешность бывает обманчива.

Пил кофе и завтракал в раздумьях. Ехать в Тверь из Москвы не хотелось, хоть он уже как неделю выяснил контакты этой Софии, но внутренняя тревога за бедного серого котёнка на аватаре девушки не отпускала.

Сеня глубоко погрузился в мысли, и когда поставил кружку в мойку, осознал, что будильник-то так и не прозвенел – он ошибся, у него ещё один выходной после смены. А он уже надел форму, был готовый к работе, настроился спасать. И если так сложились обстоятельства, значит нужно ехать и проверять тверскую живодёрку.

За время работы в МЧС Сеня понял, что словам верить нельзя, нужно верить глазам, фактам и доверять чутью. Он был настроен решительно сразу прижать эту девочку, быть жёстким. Может даже запугать, чтобы выложила правду.

Нужный адрес нашёл не быстро. В Твери Сеня был в первый раз. Позвонил в домофон.

– Кто там? – отозвался звонкий женский голос.

– Лейтенант МЧС, Арсений Николаев. Мне необходимо поговорить с Солнышкиной Софией, – грозно ответил он.

– Ой, – волнительно выдал динамик домофона. – Заходите.

На лестничной клетке его ждала рыжая девушка, осторожно выглядывала из-за приоткрытой двери. Когда Сеня решительно направился к ней, в её глазах мелькнул страх. «Боится, значит чувствует вину. В тихом омуте…» – рассуждал Сеня.

Девушка была невысокой, влажные рыжие волосы торчали в разные стороны, а пижама с котиками делала её совсем юной, больше шестнадцати и не дашь на вид, но милая и симпатичная. Сене она понравилась.

– София? – приблизившись, уточнил он.

Она нервно закивала.

– Я бы хотел поговорить с вами о некоторых животных, точнее, про обращение с ними, – Сеня нахмурился, придал себе ещё более суровый вид.

София вытаращилась на него и вдруг принялась быстро-быстро оправдываться:

– Если вы пришли по поводу овцы, я там вообще ни при чём. Это не моя вина. Я очень хотела помочь бедной овечке. Неужели она умерла? – закусила она нижнюю губу, будто вот-вот заплачет, но подбородок её дрожал.

– Овцы?! – озадачился Сеня. – На вашем счёте уже и крупные животные? Интере-е-есно. Значит, я по адресу. Разрешите войти, – это был не вопрос. Сеня вставил ногу в дверной проём, если вдруг София решит скрыться.

Но она, тяжело вздохнув, пропустила его в квартиру. «Доверчивая, – отметил Сеня. – Увидела человека в форме, ничего не выяснила, сразу впустила».

София проводила его на кухню, где на столе стоял недопитый кофе и надкусанный бутерброд. На разделочной доске сиротливо лежала булка в окружении кипы крошек, а грибной паштет рядом был варварски искромсан. Сеня по-хозяйски разместился на стуле и пристально уставился на девушку. Чутьё молчало, София не вызывала подозрений, но испугалась и начала оправдываться – это означало, что водятся за ней какие-то грехи.

– Ну, рассказывай!

– Я тут завтракала, – как бы извиняясь, растерянно проговорила София и отодвинула кружку и бутерброд, а крошки от булки сгребла в руку и выбросила.

Она явно боялась, избегала взгляда. Сеня решил пока не давить, но и смягчать тон не собирался.

– А овечка умерла, да? – со слезами в глазах нерешительно посмотрела девушка и всхлипнула. – Давно?

– Умерла, – с протяжным вздохом соврал Сеня, понятия не имея о каком парнокопытном идёт речь. Но чтобы добиться откровений, решил подыграть, ведь если животное погибло по её вине, то сейчас уже нечего скрывать, и девушка быстрее расскажет правду. – Что натворила? Выкладывай.

У Софии по щекам потекли слёзы, ручейками, подбородок задрожал.

– Хозяин фермы же нас благодарил, – сдавленным голосом вдруг сердито заговорила она. – А теперь всё спихнул на нас!

Поведение Софии вызывало диссонанс: она продолжала плакать, при этом нахмурилась, но и не остановила рассказ, шумно всхлипывая. Сеня не выдержал, заметил рулон бумажных полотенец у мойки, встал, оторвал пару листов и протянул Софии. Она высморкалась и утёрла слёзы и, вздохнув, продолжила.

– Мы на практику ездили с куратором к фермеру. Кололи стаду овец вакцины, нас разделили на группы по четыре человека на восемь овечек. Два мальчика и две девочки, чтобы парни держали, а мы бы кололи. Овечки такие хорошенькие, пузатенькие, шерстяные после зимы, – София лучезарно улыбнулась. – Ловили их по одной, зажимали, они даже «Бэээ» не успевали сказать. Мы за двадцать минут всё сделали и стояли фоткались с овцами. Они хорошие –морковку дашь, с рук едят, носики такие мягкие, а когда жуют, улыбаются, – светилась девушка и вдруг насупилась. – Но потом Сашка, дебил, выбрал самую большую и толстую овцу и прокатился на ней. А она так жалобно закричит «Бэ-э-э-э-э…»

Сеня не удержался и прыснул от смеха, потому что София протяжно заблеяла, изображая муку животного. Но затем взял себя в руки, сжал губы и сдержался.

–…а она не встала. Упала и лежит, – София заволновалась, столько артистизма и искренних переживаний в ней было. Её мимика играла на лице. Сеня боялся, что она сейчас ляжет на пол и изобразит умирающее парнокопытное. – И кричит так жалобно «Бэээ»,«Бэээ» …

София так смешно блеяла, что Сеня вновь расхохотался, следом стушевался и прикрыл рот рукой:

– Извини, продолжай.

Но Софию это похоже не сбило, она вошла в роль:

– А другие овцы к ней бегут, и тоже блеят, поддерживают. Сашка овцу поднять попытался, а она ревёт не своим голосом, будто ей больно. Мы помогать бросились, поднимаем овечку, а она падает и падает, падает и падает, – с придыханием выдала София.

И, казалось бы, столько трагедии в этой истории, но Сеня из последних сил сдерживал смех, и как бы он ни сжимал губы, но плечи тряслись.

– Тут овцы нас бодать начали. Мы их морковкой кормили минуту назад, а они бодаются, – проворчала девушка.

Сеня не выдержал и опять засмеялся, столько искренности было в Софии. Ей бы в актрисы. Но история его заинтересовала, такой накал страстей.

– Я её обняла, попыталась утешить, пока Маринка со Славиком овец отгоняли. Сашка за Сергеем Ивановичем побежал. И чувствую, она дышит так тяжело. Глаза такие испуганные, то напрягается, блеет. И я догадалась, что у неё схватки, и она рожает. В общем, пока прибежал Сашка с Сергеем Ивановичем, мы с Маринкой уже одного ягнёнка приняли, но у неё их два оказалось, – засветилась улыбкой София. – Потом уже вся группа прибежала. Фермер нас поблагодарил за принятые роды. Мы сохранили в тайне Сашкину выходку, не знали, что так всё обернётся и овечка… – девушка всхлипнула. – Умрёт.

– Не плачь, всё нормально, она не умерла, – заверил Сеня.

– Не умерла?! – уставилась на него девушка. – Вы меня обманули?

– Честно говоря, я не знаю, – поджал губы Сеня. – Я пришёл к тебе не об овцах говорить, а о других животных.

– А зачем наврали? Я вам тут и Сашку заложила, – София сникла, нахмурилась.

Девушка задумалась, и в своей задумчивости потянулась к бутерброду и откусила, запивая его кофе, как будто Сеня вдруг исчез из кухни.