— Несколько? Скорее, целая чертова корпорация! — восклицает брат, заслужив суровый взгляд Карсона.

— Этот мальчик всегда хорошо разбирался в цифрах, верно, Карсон? — на лице отца появляется гордая улыбка. — Раньше я платил налоги в восемь лет!

— Ладно, хватит хвастаться сверхчеловеком. Как насчет того, чтобы действительно сосредоточиться на том, что, черт возьми, мы собираемся делать с этим рождественским гала-концертом, чтобы у нас не было повторения того, что произошло в последний раз, — напоминает нам дядя Ромарио.

— Пап, никаких разговоров о делах за ужином! — Макс отчитывает отца с лицом, измазанным соусом.

Все за столом смеются.

— Он прав, Ро, — подхватывает отец.

Дядя Ромарио пожимает плечами:

— Я не хочу еще одного внезапного нападения на мою семью. Возможно, в тот раз нам и повезло, но ты же знаешь, насколько сильны могут быть наши враги. Посмотри, что случилось с первоначальным кланом, Вин… Костанелли были неприкасаемыми, и вся родословная была стерта начисто, потому что…

Отец стучит кулаком по столу.

— Довольно, Ромарио.

Тишина оглушает при одном упоминании о королевской линии мафии. Семья Костанелли была самой могущественной итальянской «Коза Нострой». Они поддерживали мир между странами, их любили и лелеяли многие, пока не случилась трагедия.

Тетя Валентина вздыхает и кладет руку на лоб.

— Идиот. Всегда успевает фигню сморозить.

— Что с ними случилось? — спрашивает Тесса, выглядывая из-за стола.

— Это действительно трагическая история. Два могущественных брата, Джованни и Эмилио, влюбились в одну и ту же бедную деревенскую девушку… — начинает Джейс.

— Жители деревни говорили, что Эмилио был эгоистичным и подлым по отношению ко всем, с кем общался, особенно к бедной девушке Луне. Итак, Джованни стал главой клана, потому что Эмилио не подходил для этой должности, и Джо выбрал ее в жены, — заканчивает тетя Валентина.

— Джованни получил девушку и титул, и в ярости, переполненной ревностью, Эмилио бросил клан, потом вернулся много лет спустя, чтобы убить всю семью из-за этого.

— Он убил своих же родственников? — Тесса в ужасе фыркает.

— Всех до последнего, — отвечает Джейс.

За столом тихо, все погружаются в жуткую историю.

— Это ужасная трагедия, — в ужасе шепчет Тесса. Джейс смотрит на нее с сильным желанием утешить, но сидит неподвижно.

— Это просто страшная история, Тесса, не морочь голову, — говорит Марио со смешком, заработав сердитый взгляд моей мамы.

— Марио, тебе лучше не убивать меня когда-нибудь из-за вонючей девчонки! — говорит Макс, неприятно прихлебывая длинный кусок лапши из своей тарелки.

Тетя Валентина вытирает салфеткой залитое соусом лицо Марио. Правда это или нет, но история о первом клане меня тревожит, сколько бы раз я ее ни слышала.

— А что случилось потом с предателем, дядя Вин? — спрашивает Макс у своего отца. — Что случилось с Эмилио?

— Некоторые говорят, что брат-предатель умер той ночью, а другие говорят, что он все еще живет в тени. Никто на самом деле не знает правды, так как все первоначальные члены клана и охранники были полностью уничтожены после падения руководства Костанелли. Конечно, эта история передавалась по наследству и со временем смешивалась с различными вариациями, но некоторые верят, что у Джованни был единственный наследник, кто-то, кто пережил войну и когда-нибудь снова займет трон.

Эллиот фыркнул, заработав сердитый взгляд Лилианы.

— По-моему, это целая куча вранья.

Мои глаза подсознательно перемещаются к Карсону, замечая почти осязаемое изменение в воздухе вокруг него. Он выглядит более напряженным, чем обычно, и его осторожная маска самообладания начинает сползать. Прежде чем я успеваю вдуматься, он внезапно встает из-за стола и, не сказав больше ни слова, выходит из комнаты.

Смущение отражается на моем лице, и я чувствую сильное желание подойти к нему, но знаю, что это вызовет слишком много подозрений, поэтому я беспокойно сижу в кресле.

Мать бросает на отца короткий и немногословный взгляд, прежде чем окончательно сменить тему.

— Как поживает твоя мама, Тесса? — спрашивает она с доброй улыбкой.

Наконец Карсон возвращается в столовую, и энергия вокруг него уже не такая напряженная, от него пахнет сигаретами.

При упоминании матери настроение Тессы становится еще хуже.

— Ее слабоумие ухудшается, и в последнее время она говорит много странных вещей. В доме престарелых сказали, что это только вопрос времени, когда лекарства вообще перестанут действовать.

Папа бросает короткий взгляд на мою мать, прежде чем посмотреть на Тессу, нахмурив брови.

— Что значит, она говорила странные вещи?

Тесса нервно ерзает на стуле.

— Ну, она все твердит про папу… что скоро он вернется домой с новым подарком для нее, подарком, который ты подарил им, дядя Винни. И когда я спрашиваю ее об этом, она говорит, что это секрет, что мы узнаем потом, когда он вернется домой с работы. Папа умер почти двенадцать лет назад, но она не понимает.

Карсон бросает взгляд на моего отца, который издает смешок, ослабляя напряжение, формирующееся на лице Тессы.

— Твоя мать наслаждалась подарками, которые часто приносил ей твой отец. Возможно, она просто скучает по нему, вот и все. По-моему, это было в Чикаго восемьдесят восьмого года, когда твой отец увидел элегантную шубу для нее… — разговоры все еще текут, и я перестаю слушать, удивляясь, почему Карсон ведет себя так странно.

Обычно он хорош, когда дело доходит до сохранения самообладания, но сегодня что-то не так. Сначала его резкость в церкви, а теперь это?

Мои своенравные мысли умолкают. Должно быть, я смотрела на него слишком долго, потому что Карсон поворачивается ко мне с молчаливым вопросом. Я опускаю взгляд и делаю пьянящий глоток вина, мысленно готовясь к разговору, который у меня будет с ним позже.

Остаток ужина проходит как в тумане, и после бесшумной поездки домой в его новой машине, мы наконец возвращаемся к Карсону домой.

Вместо того чтобы пойти в свою комнату, как я обычно делаю, я сажусь на один из барных стульев и наливаю себе маленький стакан виски. Карсон прислоняется к арке кухни и смотрит на меня.

Я встаю со своего места и достаю из шкафчика еще один стакан. Наполняю его до краев темной жидкостью и пододвигаю к краю островка, молча приглашая его присоединиться.

Он отталкивается от стены и делает глоток напитка, глядя на меня с тем же любопытством, что и раньше.

Я делаю глоток горькой жидкости, мгновенно сожалея об этом. Мое лицо морщится от отвратительного вкуса, и мне приходится сдерживать приступ кашля. У меня такое чувство, будто меня только что облили бензином!

На лице Карсона застыло удивленное выражение.

— Горько, да?

— Совсем чуть-чуть, — я пожимаю плечами и снова сажусь на один из табуретов. — А почему я не знала, что у тебя столько разных компаний? — спрашиваю я его, бездумно водя пальцем по ободку бокала.

Он прислоняется к столу и ставит стакан.

— Ты никогда не спрашивала.

Ха. Он прав.

По-видимому, это простые вопросы, которые нужно задавать, и я должна была сделать это с самого начала.

— Я вот мечтаю когда-нибудь стать психологом и открыть собственную компанию. Мне всегда нравилась идея помогать детям, именно поэтому я получила степень по социальной работе. Некоторое время я работала над докторской диссертацией, пока моя начальница Лиза не попросила меня поработать на нее. К сожалению, мне пришлось отложить докторантуру из-за всего, что здесь происходило. Мне всегда было удивительно видеть, как разбитые души собираются вместе, кусок за куском.

Карсон глубоко вздыхает, опустошает стакан и наливает себе еще.

— Некоторые души слишком навечно разрушены, чтобы их можно было исправить.

Мои глаза ищут его.

— Думаешь, твоя тоже?

Его глаза вспыхивают ярким и тревожным зеленым оттенком.

— Я не думаю, Элайна, я знаю.